Армения… Спитакское землетрясение, унёсшее в декабре 1988 года жизни 25 тысяч с лишним человек.
О том, что в мире нет абсолютного Добра или Зла, по крайнем мере в нашем человеческом понимании, я почувствовала в Армении. Когда приехала сюда на одну из юбилейных годовщин.
Ночую в доме Спартака П., бывшего начальника милиции Спитака. Над диваном снимок десятилетней девочки, его дочери Анаиты, с красным галстуком и в пионерской форме.
Я носила такой же галстук. Помню, как в тот день 7 декабря 1988 года учительница сказала, что в наш большой и дружный дом снова пришла страшная беда. Ещё не остыли слезы после Чернобыля.
Помню, как мы писали письма на уроках армянским детям, взрослые на работе сдавали деньги для пострадавших, оставшихся без крыши над головами, в едином порыве и, наверное, в последний раз страна вздрогнула и поднялась. Все, как один. Да что там страна - весь мир посылал тогда в СССР на помощь спасателей, врачей, гуманитарку. Тогда мы видели в окружающих прежде всего друзей…
К Анаите, под чьей фотографией на стене я спала в ту ночь, спасатели опоздали на полчаса. Из завалов вытащили ее родного брата, Тиграна. Тиграна первым из советских детей по личному разрешению министра здравоохранения Чазова отправили лечиться в лучшую клинику Германии и спасли руку, приговоренную к ампутации. Второго брата, пятилетнего Геворга, нашли в руинах детского сада полуживого.
В 1988-м в семье было трое детей. Два сына и девочка.
В 2008-м их было уже четверо. Все мальчики. «Гагик и Айк родились после гибели сестры. Оба 21 августа, только один в 1990 году, а второй — в 93-м».
«Слушай, а ведь если бы землетрясения не случилось, то и нас бы с братом не было?» — спросил меня Гагик. И я не знала, что ему ответить…
Анестезиологу Барышеву принесли без сознания маленькую дочь Ольгу, ее зажало балкой. Он положил ребенка на стол, в общую очередь, и продолжал делать операции. Через полчаса девочка умерла от почечной недостаточности.
Первый секретарь райкома партии Норайр Мурадян потерял жену и четыре дня не знал, жив ли его ребенок. Но продолжал руководить работами по спасению. Весь мир обошла тогда фотография. Молодой, но уже полностью седой чиновник в номенклатурном пальто, плачущий на развалинах… Настоящие мужчины не боятся показаться слабыми.
Маленький и никому до 1988 года неизвестный город Спитак у подножия гор.
В ту зиму в Спитаке топили гробами. По телевизору дали клич: не в чем хоронить погибших. Со всего Союза вагонами пошли гробы. Гробов было так много, что некуда стало их складывать, их оставляли вдоль дорог или отправляли на дрова.
В этом году будет 35 лет с того дня, и многие жуткие воспоминания стёрлись из памяти. Осталось хорошее. Светлое.
Свет сквозь тьму.
Два дня Анико-Джан, прокусив собственный язык, кровью утоляла под землей жажду 6-месячного сынишки. Их нашли едва ли не в последний момент. Живыми.
У красавицы Айракси ноги до бёдер отрезали в ереванском "Склифе", она не понимала: зачем ее спасли, ради чего? В палате толпились журналисты, иностранцы из международных делегаций.
И один из них, французский хирург, остановился возле кровати Айракси, взял ее за руку. Айракси вышла замуж во Францию, в Париж. У нее родились еще двое детей. И были самые лучшие в мире протезы…
За год до Спитака начались первые волнения в Нагорном Карабахе, противостояние между армянами и азербайджанцами. Конфликт ещё не перерос в горячую фазу, но предчувствие войны ощущалось в воздухе, и не было уже на самом деле того единства народов в государстве, про которое так любили говорить по черно-белым телевизорам в репортажах из Армении.
Словно природа чувствует, когда люди возненавидели друг друга, и однажды восстаёт против них, сметая все на своём пути. Не деля на правых и виновных. Не щадя никого. Нет ничего безжалостнее слепой стихии. Правда, была и другая версия, прямо противоположная, мол, люди - это часть природы, их агрессия - следствие ее внутренней, накопленной ярости. Земля - как живое существо...
Сколько за последние годы она приняла в себя крови убитых, раненых, сколько железа. Быть может, она просто возвращает долги? В любом случае, получается, что от нас ничего не зависит. Человечество - миллиарды песчинок. Дунешь - и разлетятся в разные стороны. Мелкие, беззащитные, унесённые ветром…
Должен ли был хирург Барышев бросить остальных раненых, чтобы спасти своего ребёнка первым?
Что делать, когда не понимаешь, чем обернётся каждый твой последующий шаг и поступок, когда не знаешь, как?
Делай, что должно, и будь, что будет.
Делай… Но если ошибёшься - ответственность тоже на тебе.
Про старую свою поездку в Спитак я вспомнила вчера, когда увидела, как из-под завалов в сирийском Алеппо достали новорожденного малыша, мать которого погибла во время землетрясения.
Станет ли он художником? Учителем? Дворником? Или обычным человеком? А, может, придумает новый вид оружия? Будет ли он счастлив? Сделает ли счастливыми тех, кто с ним рядом?
Мы этого не знаем. Нам не дано предугадать, увидеть общего рукотворного кружева мира, да даже и собственную ниточку в нем разглядеть не так уж и просто.
Но люди, которые вытаскивали малыша из завалов, делали, что должно.
А там… будь что будет!
