Может, депутаты и действительно верят, что Европа замёрзла, а Америка погрязла во грехе. И все вокруг мечтают только и мечтают жить в России, водить хороводы, печь караваи и смотреть наше ТВ. Однако, за последние сто лет, если не вспоминать сталинскую эпоху индустриализации, когда СССР подписывал временные контракты с американскими специалистами, на слуху всего единицы фамилий тех, кто навсегда перебрался в нашу страну, сменил ментальную матрицу, стал настоящим русским не только по паспорту, но и по духу.
Во времена позднего СССР была такая семья ученых Локшиных. Случай уникальный в своём роде (не считая «убийцы президента» Ли Харви Освальда в 60-е годы и разоблачителя Сноудена сейчас), поэтому про него знали даже первоклассники.
Своё первое интервью в СССР оппозиционно настроенный к своему правительству американец, получивший сразу же огромную квартиру в Черемушках и лабораторию в руководство, начал словами: «Теперь нас ждёт свободная жизнь!». На большой пресс-конференции он поведал о том, что в Америке у него и его троих детей не было будущего.
Вопреки прогнозам, в перестройку Локшин не вернулся обратно на родину, да и вряд ли бы мог, слишком уж громко проклинал он империалистический Запад. Как пишут в интернете, он жив до сих пор. Ему 82 года. У него стандартная московская пенсия, он не богат и уже не знаменит. Но ни о чем не жалеет.
Дети его построили карьеры здесь, благо, стартовое начало у всех было отличное.
А вот где его жена Лорен, Арнольд не рассказывает. В интервью нашей газете он упомянул, что они давно разошлись из-за разных взглядов.
Уже в современную Россию из Америки бежал индеец Джон Роблес. Прибыл он к нам в 1996 году, когда ему было 30 лет. Он стал первым официальным политическим беженцем из США в новейшее время, сумев доказать, что не может вернуться назад, так как это для него небезопасно.
При этом наши миграционные службы гнали его почти тридцать лет обратно в США. Ставили ему палки в колёса. Помню, как-то ездила с ним в подмосковную ФМС на продление статуса беженца, и это был кошмар.
«Я не умею врать, Катья. Я боюсь, что однажды меня посадят в тюрьму или вообще депортируют за правду», - жаловался он мне.
В Россию Джон взял с собой маленького сына и дочку. Здесь они и выросли.
Сын его позже отбыл срок за наркотики в российской исправительной колонии и как гражданин США был все-таки депортирован в Америку. Джон говорил, что сын пострадал из-за него, и это происки ЦРУ.
Сам Роблес жил трудно и все никак не мог найти себя. Потому что радио, где он работал, закрылось, а политические и вообще взгляды по жизни у него были своеобразные… Чиновники даже особо и не скрывали, что считают Джона очень странным и в чем-то подозрительным человеком. Будь их воля, его бы здесь уже не было. Видимо, его яростная любовь к России и ненависть к США кому-то казалось слишком гиперболизированной, как будто бы по сценарию. Хотя Джон был совершенно искренним. И такую же искренность он ждал в ответ от новой Родины.
«Все индейцы — настоящие коммунисты. Это у нас в крови. Социальная справедливость, равенство, братство. Мы и придумали коммунизм, я уверен, Ленин просто позаимствовал его у нас. Как-то я специально поехал на мировую выставку в Канаду, подошел к советскому павильону, и там у меня был первый контакт с КГБ. Я сказал, что против американского империализма. Что я — член Компартии США и хочу жить в СССР. Но меня не захотели слушать. Вероятно, решили, что я шпион».
Однако невезение будто следовало за Джоном по пятам, а воронка неразрешимых проблем затягивала в себя все, что его окружало. Его делу о получении гражданства не давали ходу до последнего. А со статусом беженца долго мурыжили.
Только в конце прошлого года, спустя почти тридцать лет после приезда, 56-летний Джон Роблес наконец получил российское гражданство.
«В мире есть справедливость. Бог все видит», - подписал он свою улыбающуюся фотографию с паспортом. Подписчики его поздравили, но многие все равно не поверили, что это правда. Даже сын из Америки написал: «For real?» - «Серьезно?»
Я написала Джону, но он не ответил - он вообще теперь редко бывает в Москве. А в основном чрезвычайно активно волонтёрит на Донбассе, весь прошлый год буквально оттуда не вылезал, цитирует слова Медведева на своей странице, что Америка скоро прикажет долго жить, и обижается, когда сейчас его называют американцем.
«Идиоту, приветствовавшему меня «Эй, американец!», иди к черту. Я ненавижу Америку всем сердцем и душой. Я понимаю, почему США хотят вычеркнуть меня из истории, потому что я всегда выступал за Россию. Раньше меня все называли русским, и я этим гордился. Теперь все по-другому. Расизм».
Понятное дело, что Роблес со всеми его чудачествами - настоящий уникум. И даже если такие, как он, есть где-то и готовы сюда поехать, вряд ли они выберут Россию, чтобы именно у нас плодиться и размножаться. А ведь для этого их и хотят пригласить. Кстати, сам Джон семейное счастье так и не построил.
Ещё навскидку вспоминаемся история епископа-евангелиста Ричарда Раймонда (Рика) Реннера, получившего российское гражданство в конце прошлого года. И фермера Джастаса Уолкера из Алтая, которого родители-миссионеры привезли ещё мальчишкой в 90-е, сами уехали, а он остался поднимать сельское хозяйство.
На своём канале Джастас рассказывает, как в России, особенно в последнее время, легко получить землю. Особенно далеко.
В России можно спокойно иметь десять коров, взять справку от ветеринара и продавать молоко. А в США можно иметь только четырех коров. И если ты вдруг решишь продавать это молоко, то придётся пройти множество проверок на качество. «Нельзя в Америке пойти к соседу в деревне и просто купить молоко. А в России можно».
Конечно, можно предоставлять безумные субсидии американцам, которые вдруг решит перебираться в РФ, давать им бесплатно не только квартиры, но и дома на Дальнем Востоке, и гектары земли. Пусть живут, чего уж там, не жалко.
Деньги на эти масштабные проекты в бюджете уж точно найдутся. Но надо понимать, что это, скорее, будет история про единичный пиар, а не про то, чтобы остановить в нашей стране вымирание.
Не лучше ли помогать и обеспечивать достойную жизнь своим собственным гражданам, чтобы им не хотелось уехать, а наоборот, - хотелось рожать больше маленьких россиян.
