— Я уже даже говорить не могу: слезы текут постоянно, — призналась Нани. — Не знаю, как пережить его уход. Мы все знали, что Бубе уже очень плохо. Но все равно, когда это случается, очень трудно пережить.
— Вахтанг жаловался на здоровье?
— Нет, он никогда не жаловался. Даже когда ему делали диализ, он вставал, садился в машину и ехал на концерт. Никогда не говорил, как ему трудно. Только пару месяцев назад, когда мы выступали вместе в Баку, он мне сказал слова, которые я помню до сих пор.
— Что он сказал?
— Он подошел и тихо-тихо произнес: «Нани, знаешь, я уже ходить не могу. Мне очень трудно!» Но мы все надеялись на чудо. Я видела, что он еле-еле вставал и шел на сцену. Там он преображался. На сцене он такой живчик был: никто из зрителей и подумать не мог, что еще пять минут назад он с трудом поднимался со стула. Я ему говорю: «Ты точно Кобзон!» Иосиф тоже тяжело болел, но до последнего выступал. Буба так же. Он необыкновенный был. А сколько силы было в нем внутренней, что он в таком тяжелом состоянии восемь лет находился! У него был целый букет болезней. И почки, и легкие страдали, не давали ему возможности жить полноценной жизнью.
— Он в последние дни был в коме?
— Да, в коме. Но не очень долго. Два дня или три находился в коме, его подключили к аппарату ИВЛ. А потом он вышел из этого состояния, стал дышать самостоятельно. Мы же не понимали, что дальше будет. Думали, что все — он выкарабкался. А это был последний его вздох. А как он смотрел: у меня до сих пор его взгляд стоит перед глазами. Я же по телефону каждый день звонила его дочке Марине, справлялась о его состоянии. Однажды Марина была возле него в больнице и меня с ним соединила. Он не мог разговаривать. Она сказала: «Буба, Нани хочет к тебе прийти. Ты хочешь, чтобы она пришла? Если хочешь — моргни!» Он улыбнулся и глазами моргнул! Это был его сигнал. Он ждал, что я приду. Хотел меня увидеть. Но мы не успели!
— Дочка все время была рядом с ним?
— Да, все время. Ей сейчас очень трудно. Сын с женой сейчас прилетят в Тбилиси. Они живут в Канаде, в Торонто. Еле-еле достали билеты на самолет — сейчас с этим трудно.
— Когда у Вахтанга случилось ухудшение здоровья?
— Перед праздниками. Новый год он встречал уже не дома, был в больнице. Последние два месяца ему было очень плохо. А до этого все было хорошо. В октябре мы даже на гастроли поехали вместе: выступали, смеялись — все было нормально. Помню, приехал мой друг, который дружил и с Бубой тоже. Меня приглашал в ресторан: «Пойдем посидим!» Буба ему сказал: «Обязательно пойдем!». Он очень любил в компании посидеть. Любвеобильный человек был.
— Говорят, что Кикабидзе так и не смог пережить смерть своей супруги?
— Нет, это не подействовало на него так уж сильно, что он ушел после нее. Это болезнь его увела из жизни. Он, конечно, переживал, когда Ира ушла. Они же всю жизнь вместе прожили. Она была такая мудрая, очаровательная — умница во всем. Буба держался за нее. Потом она какое-то время была без сознания — очень болела. Тогда он очень страдал, все время был возле нее. Когда она ушла из жизни, он продолжал жить нормальной жизнью. Концерты давал. Недавно в Израиле у него было четыре или пять концертов. Вот такой человек он был. Сколько бы ни болел, ни страдал, все равно шел на сцену. Выступления его лечили!
Читайте материал «Битва за наследство будет кровавой»: коллеги ждут появления внебрачных детей Кикабидзе»
