Читателям повести не надо было объяснять причины конфликта, для них они были понятны и близки.
После Великой Отечественной войны таких болезненных противоречий не возникало — и на фронте, и в тылу подавляющее большинство советских людей знали, за что они воюют.
Но в 1964 году, когда делалась экранизация повести «Гадюка» (фильм вышел на экраны в 1965 году), для демонстрации «морали» в повествование потребовалось ввести дополнительного, сквозного героя — поэта Афанасия Бабича. Он нужен только для того, чтобы в конце фильма сказать одну, главную для режиссера фразу: «Если бы в девятнадцатом сказали мне идти под деникинские пулеметы за лозунг: «Снижайте цены на трикотаж», тут же бы этого лозунгщика пришил! Пикнуть бы не дал!»
Кроме того, главная героиня, блестяще сыгранная Нинель Мышковой, фактически объясняет причину своей трагедии: «Мне очень грустно, я одна!»
Интересна история появления повести и фильма. Почему Толстой, чуткий художник, великолепно понимающий складывающуюся конъюнктуру, решил на тему столь болезненного раскола общества высказаться именно в 1928 году? И не случайно ли экранизация повести стала нужна именно в 1964 году? Чем отмечены эти даты?
А ведь это же финалы двух советских либеральных периодов — нэпа и «оттепели»! Буквально последние годы — как бы похмелье, вызванное этими важными этапами нашей истории.
Что-то вроде 2022 года, когда закончились «длинные 90-е годы», включающие в себя и перестройку. Ждем, какое отражение в искусстве они получат.
На днях некая вальяжная чиновница указала мне на необходимость удалить из рукописи книги эпиграф из стихотворения Мандельштама. Это мелочи, мы с Осипом Эмильевичем это переживем. Но другие такие же представители власть предержащих ранее выбросили из школьной программы книги «Как закалялась сталь», «Повесть о настоящем человеке», «Молодую гвардию», заменив их на «Архипелаг ГУЛАГ». В результате нынешние Дани Милохины (между прочим, символ современной молодежи с подачи Сбербанка) не знают, зачем жертвовали собой Гастелло, Матросов, Талалихин… Они про них даже не слышали…
Но нечего на молодежь пенять, коль мы сами виноваты в таких результатах. Вспоминается песня на слова Александра Величанского: «Я леплю из пластилина / Пластилин нежней, чем глина / Я леплю из пластилина / Кукол, клоунов, собак. / Если кукла выйдет плохо, / Назову ее Дуреха, / Если клоун выйдет плохо, / Назову его Дурак».
На что умные братья делают сестре справедливое замечанье: «Разве кукла виновата, / Разве клоун виноват? Ты их лепишь грубовато, / Ты их любишь маловато, / Ты сама и виновата, / А никто не виноват».
В песне все заканчивается оптимистично: «Я леплю из пластилина, / Приговариваю так: / Если кукла выйдет плохо, / Назову ее Бедняжка, / Если клоун выйдет плохо, / Назову его Бедняк».
Так что теперь надо научиться лепить хорошо, а в начале понять, что этим надо наконец заняться.
Гражданская война, о которой мы говорили, в рамках которой привыкаем жить сегодня — это борьба смыслов или, как говорит Сергей Кургинян, борьба за будущее. Еще недавно у нас был очень популярен англосаксонский критерий оценки успешности. Он выражался в простом вопросе: «Если ты такой умный, почему не богатый?»
На таких лозунгах воспитывалась молодежь из Верхнего Ларса — они жертвы деяний старших товарищей, да и всего нашего общества.
Я занимаюсь современной экономической историей уже 30 лет и убедился, что люди не только по-разному стареют, но и по-разному беднеют, вернее, разоряются. Поэтому особенно неприятно смотреть на жертв кессонной болезни — всплытие некоторых бизнесменов да и политиков было слишком быстрым, и переход от перестроечных интеллигентов или даже студентов в протоолигархи занял буквально месяцы. И вот таких выдвиженцев при потере даже не последних денег корежит, как при обряде изгнания из человека бесов.
И им не помогает никакой риск-менеджмент, на который они тратили миллионы и отнюдь не рублей, они не вняли предупреждениям, не включенным в книги типа «Экономикс»: «Замучаетесь пыль глотать, спасая свои активы на Западе». Поражает наивность наших бизнесменов. Взять хотя бы последние события, произошедшие с далеко не глупыми Михаилом Фридманом и Натальей Синдеевой…
Впрочем… Лет десять лет назад, когда я читал воспоминания Олега Тинькова, меня не оставляли сомнения: неужели автор, столь успешный человек, скажем так, не очень умный. Я отгонял эту навязчивую мысль, убеждая себя, что он не заслуживает такой оценки, по крайней мере от меня. И вдруг в середине книги натыкаюсь на такой пассаж: «Абрамович произвел на меня очень неплохое впечатление. <...> Хотя сказать, что он умный и эрудированный, нельзя. Поговорка «Молчи — за умного сойдешь» — про него». Как говорится, без комментариев… После этого я успокоился — между мной и Тиньковым, пожалуй, такое же финансовое расстояние, как между Тиньковым и Абрамовичем. И если можно ему…
Причем это касается не только отечественных бизнесменов, посмотрите на наших соседей. На Украине долгое время самым «эффективным» секретным мирным оружием был «летающий вареник». Вспомните актуальную в эти дни «Ночь перед Рождеством» Николая Васильевича Гоголя: «Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать».
И в том, что они летали, вновь виноваты мы сами!
Как я уже писал в одной из предыдущих статей, нам дали очередной, возможно, последний шанс одуматься. Как гласит известная притча: если варить лягушку на медленном огне, она даже не заметит, как сварится. Но вот наш повар, к счастью, оказался нетерпеливым, и когда все шло, казалось бы, по плану, он плеснул в котел для ускорения процесса кипятка. И подлежащие съедению земноводные наконец поняли, что они не на Ибице, а как раз наоборот — их варят! И задвигали лапками. И теперь удастся ли нам выбраться из этого котла, зависит только от нас самих.
И понятен сумбур в наших движениях, части тела, после 35-летней обработки действуют плохо. А многие соседи просятся обратно в котел, ведь там было так хорошо.
Наша симфония пишется тяжело — пока получается сумбур вместо музыки. Но что мы могли ожидать, когда музыканты на сцене все те же. Каждая группа инструментов играет свое: струнные смычковые — что-то классическое, деревянные духовые — пытаются играть шансон, медные духовые — любят и исполняют джаз, ну и ударные — сплошные рокеры. Сквозь них ходят коробейники и предлагают независимым исполнителям китайские товары. В зале публика сидит за столиками, ужинает и дает лабухам заказы, протягивая пятитысячные купюры.
И мы вынуждены ждать, когда дирижер выйдет на подиум и взмахнет палочкой.
А пока хотелось бы вспомнить еще одно, мне кажется, самое знаменитое антилиберальное произведение — «Бесы» Достоевского. Зря на него обижались коммунисты. Прочитайте его снова, и сегодня вы увидите, что старший Верховенский — это вылитый Боррель, а младший — Бербок или фон дер Ляйен.
А еще в романе есть герой, выполняющий роль шута, — почтовый чиновник Лямшин. Музицируя на одной из встреч, он начинает играть с грозных звуков «Марсельезы». Далее процитирую Федора Михайловича: «Но вдруг, вместе с мастерски варьированными тактами гимна, где-то сбоку, внизу, в уголку, но очень близко, послышались гаденькие звуки «Mein lieber Augustin». «Марсельеза» не замечает их, «Марсельеза» на высшей точке упоения своим величием; но «Augustin» укрепляется, «Augustin» все нахальнее, и вот такты «Augustin» как-то неожиданно начинают совпадать с тактами «Марсельезы».
И этот Лямшин далеко небезобиден, эту народную австрийскую песенку вскоре будут петь в пивных нацисты, а после этого оккупанты играть на губных гармошках в наших оставленных городах.
И еще в качестве объяснения. В 1936 году в газете «Правда» вышла статья «Сумбур вместо музыки». Она была направлена против Дмитрия Шостаковича. Гаденькая статья, как и положено, когда это стало можно, молва авторство приписала главнейшему. А действительным автором был советский лямшин — одиозный киевлянин литературовед Давид Заславский. Кроме того, он успел приложить руку к шельмованию Мандельштама и Пастернака.
Как хочется услышать настоящую музыку.
