На страницах ИА REGNUM был опубликован мой текст «Хэллоуин во время войны», а чуть ранее другой текст - «От себя не убежишь. Кто они, где они, Родину предавшие?». Первый передаёт ощущение от раздвоенности нашего общества, когда одни бьются на передовой, а вторые беснуются в пьяном угаре. Это можно было бы назвать классическим «пир во время чумы», но, скорее, мы имеем дело с патологическими сдвигами в сознании – как общественном, так и личностном. Это что-то вроде шизофрении, густо замешанной на страхе, переплетённым с возбуждением от близости смерти.
Второй текст рассказывал о тех, кто сегодня бежал за границу – прежде всего, о тех, кто переместился из комфортных креативных пространств в другие такие же, но уже за пределами России. И первый, и второй тексты заканчивается, по сути, одним вопросом: сделаны ли выводы, и будет ли Россия обновляться, идейно и кадрово?
На два этих текста я получил довольно бурную реакцию – как в социальных сетях, так и на электронную почту. В том числе, негативную реакцию. Из всего спектра претензий можно выделить главную, сформулировав её следующим образом: «Вы ничего не понимаете! Просто эти люди не хотят войны. Они не желают участвовать в уничтожении других людей. Они за мир».
Но простите: а кто же хочет войны? Кто рвётся убивать несчастных и погибать сам? По логике тех, кто сегодня бежит из страны или хочет сбежать, а также к ним морально и идейно примкнувших, те люди, которые сегодня находятся на передовой или те, кто помогает им. И, конечно, те, кто в принципе не выступает против российской армии. Так, как я уже говорил, совершается подмена.
Ведь может ли пацифизм быть избирательным? Может ли неприятие одной войны сочетаться с приятием других войн? Вряд ли. И чудным образом получается, что пацифизм дам и господ, что вдруг хором выступили против войны, сбежав за границы России, был рождён либо 24 февраля, либо в тот день, когда власти объявили частичную мобилизацию. До этого мы наблюдали молчание ягнят, сытно жрущих и комфортно живущих.
Были ли эти люди пацифистами, когда США обстреливали «томагавками» Белград? Ладно, слишком далёкий пример. Были ли пацифистами эти люди, когда ВСУ обстреляли Луганск, и на улицах лежали трупы? Были ли пацифистами они, когда снарядами молотили Горловку? Возможно, тогда они высказались против войны? Возможно, они хотя бы написали пост в социальных сетях о том, что так нельзя? Нет, висела вязкая тишина. Молчание ягнят, сытно жрущих и комфортно живущих.
Пацифизм овец в волчьих шкурах (позволю себе этот образ) рождён исключительно тем, что их вывели из зоны комфорта, тем, что им помешали жить так, как они привыкли. И это не пацифизм – это рабство комфорта, рабство потребления, рабство собственных привычек и утех.
У Павла Пепперштейна есть отличный рассказ о том, как Москва сдалась в атмосфере праздника – и началась новая жизнь. Так вот, я уверен, что все эти замечательные светлоликие персонажи с удовольствием сдали бы Родину за право жрать бургеры в «Макдональдсе», покупать финскую мебель и ездить на отдых в Куршавель. Или что они там любят? Какие их нравы?
Ничего странного в этом нет. Человек потребления сжирает в конечном счёте самого себя и начинает это «пиршество» с поедания таких досадных «атавизмов», как чувство Родины, совесть, честь. Ведь он раб, который зациклен на получении удовольствия, усиленного страхом смерти. Однако причём тут пацифизм? И причём тут порядочность?
Безусловно, что речь идёт не обо всех уехавших. Ни в коем разе. И у меня в знакомых есть достойные люди, которые заняли соответствующую позицию по идейным, а не по «гастрономическим» соображениям. Вот только их голоса звучат куда тише.
Ну а кто же в таком случае хочет войны? Кто тот людоед, мечтающий убивать детей и превращать города в руины? Тут совершается ещё одна подмена. Людоедами маркируются не только военные, но и люди, к примеру, шьющие одежду для них, люди, покупающие бронежилеты для армии. Все они представляются частями одного большого зла, желающего лишь поглощать.
Но такое представление, сильно напоминающее клеймение, есть либо тотальная глупость, либо намеренное очернение. Моя знакомая из Ялты, которая сегодня организовывает сборы для бойцов ДНР и ЛНР, родом из Горловки, и с 2014 года она последовательно выступает против войны. Парень, военный, с которым я общался в военном госпитале, он лежал там с ранением, сказал мне: «Я подбил танк, а сам думаю: хоть бы все остались живы…» Хотят ли эти люди войны?
Расширьте горизонты, пообщайтесь с теми, кто возвращается с передовой, или с мирными людьми, побывавшими под обстрелами в Донбассе – что скажут они вам? Будут ли они кровожадны?
Абсурдно (или всё-таки подло?) думать, будто все те, кто сегодня не находится за границами России или не сидит, покрывая российскую армию матом, мечтают о войне и алкают её как метода и цели. Любой адекватный человек не приемлет войну. Любой адекватный человек мечтает о мире. Вот, к сожалению, только законы этого мира не позволяют, как писал Толстой, выставить одного человека против другого, чтобы решить исход глобального конфликта. Прежде, чем наступит мир, одни должны победить.
В 2014 году, когда в Донбассе началась бойня, я ещё имел возможность высказываться на киевском телевидении, хотя уже находился в непосредственной близости от статуса «персона нон-грата» - и тогда я снова и снова задавал вопросы: «Почему не попытаться решить конфликт мирным путём? Почему никто не требует мира в Киеве или во Львове?» Однако люди молчали – их устраивало то, что их же войска обстреливают Донбасс.
А после в Красном Луче я смотрел в глаза матери, потерявшей сына. А после я сам находился под обстрелами в Первомайском. Это было 7 лет назад. И ещё в 2015 году моя статья заканчивалась словами о том, что если всё так продолжится, то будет война, в которой станут погибать люди по обе стороны границы – да, всё кончится большой войной, писал я. Это было настолько очевидно, настолько чудовищно, как конец света, но никто не спешил говорить о мире. И вот теперь получили то, что получили.
Очень удобно быть людоедом или пацифистом по ситуации. Сегодня выгодно одно, а завтра другое. Куда сложнее быть последовательным и нести за эту последовательность полную ответственность. Однако только такая последовательность, непримиримость и может приблизить долгожданный мир.
