Я поставила себе задачу отправиться к Казахстан в воскресенье и добраться до места, уж как получится. Граница с этим государством у нас длинная, и попасть туда можно многими способами. Я решила двинуть через Самару.
Глянула билеты на самолёт — они стоили как крыло «Боинга». На поезда билетов не было. Сервис по поиску попутчиков предложил много вариантов - отозвался, правда, только один водитель. Цена в объявлении была 2700, реальная оказалась ровно в десять раз больше.
«Что за машина? Кто ещё едет?» — задала я достаточно обычные вопросы. «Едут разные люди, — уклончиво отозвался водитель, — да, цена 27 000 за место, но зато едем до границы.
Гонимая жадностью, замешанной на чувстве оскорбленной справедливости, я начала тыкать в нужный мне поезд. За пару часов «натыкала» два СВ, как помнится, по 24 тысячи, одно купе, один плацкарт. Купе и плацкарт ушли в считаные секунды, СВ висело в доступе 10 минут. Потыкав ещё минут сорок, я наконец победила в скорости бронирования билетов и оторвала себе вполне приличный плацкарт за 3700.
Но билет был сверхгорящим. До поезда оставался буквально час — я успела схватить только деньги, документы, смену белья и кусок хлеба в дорогу. В поезд я влетела за три минуты до отбытия.
Вагон внутри был по-настоящему мужским и очень неразговорчивым. Я спросила у попутчиков, до какой станции и по каким делам они следуют — обычная поездная болтовня. Но мне хмуро и коротко ответили: «В турпоездку». За окном лил промозглый дождь… Впрочем, не только я оказалась проигравшим собеседником — это вообще был самый тихий вагон в моей жизни.
В Самаре мне не пришлось мучаться долго с поисками дальнейших путей передвижения. Достаточно было выйти с железнодорожного вокзала, как вслед полетело: «Такси, такси, кому до границы…» Это звучало так буднично, как будто я выходила с Казанского или Ленинградского, где всегда бомбил в изобилии.
Честно говоря, я была уверена, что цены на такси до границы окажутся заоблачными и даже ругала себя, что отказалась от попутчиков за 27 тысяч. Но нет — до границы от Самары просили по 3500. Правда, я купилась на пять — отчасти поспешила, но и водитель приглянулся. Зато в салоне нас оказалось не четверо, а трое — что в дальнейшем вылилось в немаловажное преимущество: дорога местами была разбита, а ехать предстояло долго, пять часов.
— Ближайший пункт у нас Машково, — объяснил водитель, когда мы расселись по местам, — но там вам пешком придётся идти километров 30-35, потому что жуткая пробка. Там водители-дальнобойщики не поладили с водителями легковых автомобилей, которые взяли моду обгонять по встречке.
Таксисты тоже калымят — занимают место в очереди для дальнейшей подсадки людей, которым больше не под силу идти пешими — такая машина полностью стоит 40 тысяч. Они проезжают и снова встают в очередь — челночат, и тем ее увеличивают. Иногда подсаживают просто другие люди — это дешевле, как договоришься, но в среднем по пять тысяч.
Забегая вперёд, скажу, что уже в Уральске встретили людей, которые пытались пройти этим пунктом — они дошли до пешей очереди, простояли несколько часов, поняли, что стоять им часов 12 — всего на проход собралось порядка 100 человек, но пропускали медленно. И в итоге за 10 тысяч с носа сели в такси у самого перехода и прошли казахскую границу через четыре-пять часов. Наш же водитель сразу предложил ехать в другой пункт — Тёплое.
«Это пункт дальше, но до границы идти там ближе — километра три, мои пассажиры говорили, что на том пункте люди проходят быстрее».
Мы поехали. Водитель был очень внимателен — заезжал на стоянки, давая возможность что-то купить, посетить туалет. В одной из очередей в туалет мы громко обсуждали пункт назначения. Вдруг к нам повернулась женщина, стоящая впереди: «Там люди стоят ещё с субботы и никакого движения!»
— Как с субботы? — опешили мы, — сутки что ли?
— Уже вторые!
— А вы что, оттуда приехали? — никак не могла понять я ее информированности.
— Мы туда возим! — бросила собеседница и почему-то отошла… Хотя женщины из очереди в туалет никуда никогда не уходят…
Я бросилась в панике к нашему водителю.
— А, это и есть решалы, — успокоил он, — Сейчас вы запаникуете, побежите ее разыскиваться, расспрашивать, и вам предложат машину. До 100 тысяч разгоняют. Не верьте! У меня пассажиры вчера прошли за полсуток.
Полсуток меня, конечно, тоже не обрадовали, но все-таки не двое…
Так мы с разговорами добрались почти до самой границы. На дороге нас встретил человек, который сказал, что дальше машине дороги нет — давайте пешком. Я сгоряча подумала, что это тоже решала, но оказалось - волонтёр.
На этом КПП благодаря их усилиям все работало как часы. Фуры и легковые, водители которых раньше тоже постоянно включались в словесные перепалки, косясь на монтировочки, здесь примирили. Одни теперь выстроились по одну сторону дороги, другие — по другую. Здесь со смешками вспоминают иномарку, которая «захотела без очереди» и пошла по встречке. Ее просто положили на бок отдохнуть от суеты.
Каждому вновь прибывшему по оставшейся от советских мам и пап традиции пишут ручкой номер на руке. У меня был недалеко от отметки 1800.
На пограничный пункт я прибыла в районе 18.00. И началось томительное ожидание…
Но какое счастье, что ранее где-то в каком то телеграм-канале я чудом зацепила фразу «одевайтесь теплее!» и схватила, выбегая, хоть и коротенькую, но курточку из искусственного меха, а не обычную лёгкую, которую носила, форся, до последнего дня.
Ни отсутствие билетов, ни дорога до пункта перехода, не разные пугалки — «в полночь закроют границу!», «людей разворачивают без объяснения причин!» — все это ничто по сравнению с тем лютым холодом, который упал ночью на продуваемый кусок степи, где плясали примерно 200 человек (отсчёт очереди не обнулялся).
До полуночи люди ещё держались. К тому же в 23 часа внезапно (для многих) случилось невероятное. Привезли горячие ужины.
«Да это прямо международные авиалинии!», — растерялась я, глядя, как бегают какие то люди с подносами, где лежат «прянички». Как приглашают: «Идите, поешьте! Пока все горячее!» Ходят с полными, тяжёлыми пакетами. «Кому воду?» И даже раздают горячий чай…
Я не постыдилась и взяла одноразовый контейнер с одноразовыми приборами — было дико холодно, заранее купленная вода тоже застыла и оказалась из-за своей температуры невозможной к употреблению и в и без того ледяную ночь. Но есть и пить хотелось. В контейнере оказались горячие макароны с мясом. Были ещё манты. Кому что досталось…
Еду привозили дважды, звали людей: «Эй, мальчики, там на горе! Идите, покушайте! Вы же давно там стоите!»
«Кто волонтёры: казахи или россияне?», — поинтересовалась я. «Больше казахов, — ответили мне, — но и с нашей стороны много: люди работают бесплатно».
Пограничники во всем также полагались на волонтёров: даже когда подошли двое с какими-то документами и сказали, что они «на похороны», их отправили к волонтёрам. Те разрешили пройти людям, и без того переживающим большое горе, без очереди…
Также без очереди пропускали казахов, семьи с детьми, иногда женщин. В основном же очередь состояла из мужчин в возрасте 30 плюс. Многие были очень хорошо одеты, пользовались дорогими телефонами. Пограничники были со всеми безукоризненно вежливыми. Единственно, чего категорически требовали не делать — фотографировать и занимать отрезок земли возле самого ограждения.
Люди развлекали себя, как могли: играли на гитарах и пели — кто соло, кто коллективно, приплясывали, кто-то прямо на землю поставил ноутбук и запустил аниме — его смотрели дети помладше. Трое по виду вчерашних школьников выхаживали по кругу, «зажигая костёр своими мыслями»: по их фразе «это как когда виноваты были двое, а русичка отчитывала 45 минут весь класс вместо урока» стало понятно, что им без малого восемнадцать…
Но после трех ночи люди сдались. Был слышен только стук зубов и рук по телу в попытке согреться.
Очередь шла то быстро, то замедлялась, но это не было вредностью пограничников. Просто в ночной период их не хватало.
К документам не придирались, вопросы задавали обычные: на российской таможне спрашивали: откуда прибыли, на казахской — с какой целью посещаете Казахстан. В ответах на первый вопрос звучала вся география страны, второй ответ был тривиален — туризм.
