СИЗО № 4. Мы идем с проверкой из одной камеры в другую, и везде слышим: «Когда же нас выведут в храм?» В этом изоляторе большая перенаселенность (больше трети заключенных «лишние», у них нет спального места). Проблемы с условиями содержания приводят к тому, что люди чаще обращаются к вере, как к последней опоре.
– Мне бы батюшку повидать, глядишь, легче бы было, – замечает тяжелобольной заключенный, который лежит в проходе на сломанной раскладушке.
– Тебе врача в первую очередь надо, а не батюшку, – комментирует его сокамерник. Но тут же добавляет: – В храм очень давно не выводили, это правда. От этого всем сложнее. В нашей камере все верующие. Нам говорят, что сотрудников не хватает, чтобы выводить всех желающих к священнослужителю. Но почему бы тогда ему самому не заглянуть к нам?
В одной из самых густонаселенных камер арестанты рассказывают, что дважды написали коллективное письмо Патриарху. Однако судьбу послания не знают, более того, им кажется, что надзиратели не стали это обращение отправлять адресату.
– Мы просим Патриарха сделать все возможное, чтобы был доступ в храм и к священнику у всех заключенных, – говорит один из сидельцев. – Невозможно находиться в таких условиях еще и без поддержки церкви.
На самом деле священнослужитель в СИЗО периодически приходит, но он не может пообщаться со всеми желающими. Очередь на вывод к нему достигает нескольких месяцев. Так что даже если вдруг человеку надо срочно поговорить с батюшкой, то раньше чем через 3-4 месяца он это не сделает.
На территории «Матросской тишины» давно построили большой красивый храм, но еще ни одного заключенного туда не вывели. По словам сотрудников, объект то ли не могут освятить, то ли его просто не принимает специальная комиссия.
Вообще проблемы с выводами в храм сегодня есть во всех московских СИЗО, кроме «Водника» (СИЗО № 5) Этот изолятор и был самым «воцерквленным», если так можно выразиться. Сейчас же еще его возглавил Дмитрий Комнов, который окончил Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет и работал в РПЦ (отвечал за вопросы тюремного служения).
– СИЗО № 5 посещают пять священнослужителей, – говорит Комнов. – Заключенных выводят четыре раза в неделю, но будут еще чаще. Я бы хотел сделать изолятор в этом смысле образцовым. Многие заключенные считают посещение храма даже важнее, чем выводы на прогулку. У каждого должна быть возможность и исповедоваться, и причаститься.
Пока одни арестанты ждут ответа от Патриарха, другие, из «Лефортово» рассказывают, что им больше не разрешают общаться со священником без одобрения следователя. К сведению в этом СИЗО нет отдельного храма — есть только небольшая комнатка на первом этаже главного корпуса, где содержатся арестанты. В этой комнатке могут уместиться не больше трех человек. Но даже на редкие выводы сюда к батюшке (который, к слову, официально закреплен за СИЗО) теперь рассчитывать не приходится. Заключенные говорят, что визит к священнику приравняли к свиданию, а на это требуется разрешение следователя. Некоторые сидельцы якобы даже попытались его получить, но, по их словам, следователь посчитал это привилегией, которую он может дать только в обмен на сотрудничество и признание вины.
