ВСЕ ВЫШЕ И ВЫШЕ, И ВЫШЕ
Абхазия считается заграницей и даже имеет все приметы последней, например, КПП на реке Псоу, безвизовый, до 90 дней пребывания режим для россиян, и пристальное внимание российских же пограничников при пересечении.
Например, у меня впервые в жизни придрались к родинке на щеке, которой не видно на фото в паспорте. Пришлось клятвенно заверить, что это веснушка и зимой она исчезает.
Не выпускают сюда и с просроченной задолженностью. Сумма может быть разной. В 2020-м при мне пронесло человека в списке судебных приставов с миллионом рублей просрочки. О том, что его могут завернуть, парень громко предрекал всю очередь на границе. Но в списках на ограничениях его не было. А на нет - и запрета нет.
Хотя бывали случаи, когда не выпускали и с 30 тысячами долгов по алиментам. Абхазы тут не при чем - тормозят наши.
Абхазские погранцы не смотрят ни на долги, ни в документы, ни в чемоданы. Складывается полное ощущение, что им лениво и сонно, и вообще все равно, кто едет. Скорее всего, так оно и есть. Главное, чтобы прибывали не с пустым кошельком.
Однако, судя по последним впечатлениям, Абхазия перестала быть дешевой альтернативой Сочи или Крыму. Цены в этом году задрали так, что мало не покажется.
"А куда они денутся", всем своим видом демонстрируют местные отельеры, владельцы гостевых домов, разбросанных по побережью. Сдаётся все - от койко-место за 300 рублей в день до 9 тысяч в сутки за номер в элитном, как нам сообщили, спа-отеле на самом берегу. Обычный, кстати, номер без излишеств и без питания. Вход на пляж - общий для всех к тому же.
ТО ЛИ КОВИД, ТО ЛИ ПЕРЕГРЕЛАСЬ
Хозяйка нашего гостевого дома встретила нас с поезда «радостной» новостью: «Ой, у меня температура 40, поэтому разбирайтесь, как хотите, мне плохо, я на таблетках и вообще».
Ни капли вины в голосе. Или хотя бы сожаления.
Как это не предупредить, что заболела?
А высокий сезон? А деньги? А номер будет простаивать?
При этом что у нее - ковид? чума? холера? Или просто так на солнце перегрелась?
Понимания того, что люди едут на море не для того, чтобы свалиться здесь в горячке, нет совершенно.
Поселились в совершенно заброшенной на фоне всего остального деревушке, адрес которой не выдаём - потому что тогда она станет не такой заброшенной.
Абхазия забита. Пик сезона.
Правда, сэкономить на прекрасной «стране души», Апсны - таково самоназвание абхазов, вряд ли получится.
Местные быстро прочухали фишку, что деваться россиянам некуда, цены тут же взлетели вверх. Как в Крыму после 2014-го. Не в два раза, а как минимум в четыре, по сравнению с прежними.
По меню в ресторанах - ещё не Патриаршие пруды, но уже вполне себе трактир в спальном московском районе.
Шашлык - 600 рублей шампур.
Салаты - 400-600.
Рыба выходит около тысячи, вешают по граммам.
Яблочный и апельсиновый фреш - минимум 200 рублей стакан.
Покататься на кораблике два часа - полторы тысячи. То есть для стандартной Российской семьи из четырёх человек - это уже шесть тысяч.
Восточный кофе в турке, правда, дёшев и прекрасен. От 80 рублей. «Мне средний, пожалуйста», - «средний» означает, что с сахаром.
И это все в нашей забытой богом деревушке, не в тусовочных Гаграх или в столичном Сухуме. Там к ценнику легко прибавляют ещё 150-200 рублей.
Но карточки принимают почти везде, и уж точно везде работает перевод. Покупать продукты лучше в разных магазинах, идущих друг за другом. В торговых точках раздают бесплатный вайфай, чтобы можно было перекинуть деньги, идёшь потом вдоль по улице сплошняком с бесплатным интернетом.
РУЧЕЙ ЖУРЧИТ, ПАХНЕТ
После того, как хозяйка призналась, что заболела, мы, испуганные очередной волной коронавируса, пытались найти что-то поблизости.
Но Холодная Речка, которую все рекомендуют, очевидно, была девственна чиста только при Сталине, который имел здесь дачу. А сейчас там четыре пансионата друг за другом, пройти на пляж «да, да, ещё 10 минут, и будут знаменитые Белые скалы, где можно пофотографироваться», надо через две дороги и подземный переход, в котором толпы потного народа в купальниках, как в московском метро в час пик.
Пляж разделён на зоны. В этой за решеткой купаются из, одного отеля, дальше - из второго. Самый ближайший пляж - дикий, он для всех. И здесь же у всех на виду сливаются отходы жизнедеятельности отдыхающих. Прямо вот труба - и в море. И для тех, кто отдыхает по путевке, и для остальных. Море-то общее. Ручей журчит, пахнет.
Нет, наших людей оно не смущает. Ещё чего! Мы пандемию пережили.
Из свободного жилья, конечно, ничего не осталось. Свободны только совсем «убитые» варианты.
Двухкомнатная квартира 26 тысяч за 2 недели. Пятьсот метров по отвесной лестнице вниз с горы. В подъезде пахнет сыростью и летают комары. Ремонт середины 70-х. «Зато посмотрите, какой прекрасный панорамный вид из окна», - с гордостью сообщили нам владельцы апартаментов.
Вид, и правда, шикарный. Но все остальное за пределами цивилизации.
Подумав полчаса, мы, извинившись, отказались. «Ничего страшного. Сейчас таксисты от границы новеньких привезут», - ничуть не расстроилась хозяйка.
Новенькие от границы - это наивные и неопытные туристы, понадеявшиеся на то, что смогут сориентироваться по приезду. Неужели такие в нашей стране ещё остались?
Народ, что похитрее, бронировал жилье аж с весны.
«А мы вообще искали подходящий вариант с Нового года, - рассказали нам сестрички-близняшки, попутчицы из поезда, сошедшие в Адлере. «Но нам хотелось движухи, поэтому в итоге остаёмся в Сочи».
В общем, вернулись мы в нашу нетронутую цивилизацией деревушку несолоно хлебавши, решив, что от добра добра не ищут. А чему быть, того не миновать.
«СЛАВА БОГУ, НЕ КОВИД!»
На следующий день слегла сестра. Ещё через два дня моя дочка. На четвёртые сутки к нам из Москвы прибыла восторженная подруга и свалилась тоже…
38, 5 - рвота, диарея, дикая слабость…
Слава богу, не ковид, перекрестились мы. Всего лишь банальный ротавирус.
Вспомнился канализационный слив на Холодной речке. И бесстрашные люди, купающиеся в собственных фекалиях. «Ну вирус же как-то растворяется в воде? Тогда и концентрация будет маленькая, иммунитет справится», - надеется на лучшее проплывающая мимо дама из Воронежа. Она отдыхает здесь ещё со времён Советского Союза. И каждый раз дети, а потом и внуки подхватывают ту же инфекцию. Годами. Антитела от ротавируса не стойкие - не больше восьми недель.
«А вы откуда?» - интересуется она у меня.
«А я из Тамбова», - на всякий случай называю малую родину. Ну, не любят на бюджетных курортах москвичей.
«Ой, значит, наша. А то понаехали из Москвы, проходу от них нет, - пожаловалась дама. - Езжали бы в свои Египты».
Но в Египте акулы. А здесь вирус.
Каждое лето лежит все побережье. Канализационные сливы не работают ещё со времён абхазо-грузинской войны. Впрочем, я бы грешила не только на сливы. Климат. Жарко. Влажно. Раздолье всяким микробам. Ещё в 1836-м году писатель-декабрист Бестужев-Марлинский, переведённый служить в здешнюю военную крепость, без водопровода и канализации, жаловался в Санкт-Петербург, что попал в ужасный климат Абхазии. Где лихорадка свирепствует до того, что «полтора комплекта в год умирает из гарнизона, а остальные выходят оттуда не иначе, как со смертоносными обструкциями».
«Да, люди постоянно скупают абсорбенты и против температуры», - подтвердила девушка в аптеке. Даже здесь цены для туристов ломовые. Продавцы ловят момент.
Кстати, в нашей небольшой, но дружной компании не захворала только я. Делюсь лайфхаком. Наелась мороженого в поезде под кондиционером, пришлось первые дни принимать антибактериальные леденцы и полоскать рот фурацилином. Как результат, ротавирус обошёл стороной.
ПОДАРОК ВРЕМЁН ВОЙНЫ
С утра на нашем пляже нашли снаряд. Понаехали местные стражи порядка, дядечки важного вида, тут же, не торопясь, усевшиеся пить кофе в прибрежном кафе, прибыла даже скорая.
Место, где нашли снаряд, оцепили полосатой лентой. Чтобы его не потерять, рядом поставили белый пляжный зонтик. За разделительной полосой продолжали купаться люди, которые ничего не знали. Зачем лишний раз заставлять нервничать. Тем более здесь женщины, дети.
«А это точно снаряд?» - зевая, поинтересовался милиционер (да, да, в Абхазии до сих пор сохранилась милиция) у парня, который обнаружил находку. Парень - с виду русский.
«Да что я - снарядов не видел?» - возмутился тот.
«Я к тому, что если это окажется не снарядом, то тебе придётся проехать с нами и писать объяснительную», - предупредили молодого человека. Тот стоял с гордым видом.
«Но а если это все же окажется снаряд, тогда надо в Сочи звонить, море - зона ответственности русских», - подумав, произнёс ещё один. А третий предложил вызвать саперов.
Прошло ещё полчаса. Опять попили кофе. Белый зонтик все также торчал в песке. Лениво колыхалась спасательная лента. Люди по-прежнему купались.
«Если бы было что-то серьёзное, то уже бы давно грохнуло», - наконец, пришла к общему выводу опергруппа и пошли посмотреть, что же там такое лежит.
Оказалось, вроде как пустая рукоятка от РПГ - ручной противотанковой гранаты. Море выбросило подарок времён абхазо-грузинской войны. Некогда страшный, а сейчас это уже только воспоминание. Ровно тридцать лет прошло, но море помнит все.
В августе 1992 года началось открытое противостояние между Верховным Советом Абхазии и руководством Грузии, которое переросло в серию вооружённых столкновений. На территорию Абхазии Грузия ввела свои войска, чтобы подавить мятеж.
Длилось кровопролитие год и один месяц, унесло около двух тысяч жизней мирных граждан и четыре тысячи военных, закончилось ничьей. Абхазия стала непризнанным государством. Грузия до августа 2008 года и пятидневного конфликта в Южной Осетии, закончившись «принуждением Грузии к миру» сохраняла за собой контроль за частью Кодорского ущелья.
Я помню, как ещё в 2007-м приехала писать о могилах русских добровольцев в Абхазии. Разумеется, наши побывали и здесь…
От Гудауты через разрушенные селения часа полтора в горы. Улица — косая тропинка вверх, сквозь заросли ежевики, где проедет только «уазик». Камни и песок. Пыль. Бедность
В саду старой усадьбы, по старинному языческому обряду, две беседки утопают в цветах. Сразу и не понять, что это — мавзолеи, кладбища. На одной из могил — закуренная сигарета. Чтобы покойник не тосковал без табака. Старый абхазский обычай.
Так мне объяснили. И я зажгла ещё одну. Постояла. Помолчала.
Кто прав, кто виноват, в этих застарелых конфликтах, на самом деле уже и не разобрать, все давно забылось. Или по-крайней мере выглядит так со стороны.
День абхазской независимости раньше отмечали 30 сентября, когда война закончилась. Я была на одном таком празднике, изо всех домов вынесли столы, сдвинули в один ряд, накрыли клеенками. И каждый из соседей принёс мясо, хачапури, лепешки, сыр, абхазскую чачу и настоящее вино…
Через час, расслабившись, мужская половина запела что-то бесконечное и тоскливое на родном. Женщины слушали, подперев щеки руками. Было очень душевно и как-то правильно…
Эти похожие на молитвы песни, на фоне гор и разрушенных грузинских вилл. Никто так и не поселился в них. Раньше, говорят, боялись, что вернутся прежние хозяева и отомстят. А теперь это просто «заброшенки», смысл восстанавливать которых нет, слишком дорого, как и замок принца Ольденбургского, основателя Гагр. Куда пускают за 150 рублей всех желающих. На свой страх и риск, разумеется.
Сейчас День независимости Абхазии перенесли на 26 августа. В эту дату 14 лет назад «страну души» официально признала Россия.
В Гаграх тем вечером продают национальные флаги по 200 рублей. На набережной играет живая музыка и под «упоительны в России вечера» на абхазском закате танцуют наши туристы.
Но фейерверка не было. Наверное, это дорого. И душевных столов для своих не было тоже.
Зато таксисты, пользуясь моментом, задирали цены в нашу деревушку до тысячи рублей, хотя ещё три часа назад поездка стоила пятьсот. «Не хотите - не езжайте», - пожимали плечами, понимая, очевидно, что деваться нам некуда.
Дорога над морем тёмная, узкая, без освещения. Периодически везде проходят веерные отключения электроэнергии, и Абхазия сидит в темноте.
Носится по этим раздолбанным трассам новое поколение, молодёжь, презрев опасность, совершенно забыв, что здесь было 30 лет назад. Вернее, они об этом и не знают, поэтому кажутся себе бессмертными.
На берег прибило утопленницу. Моя подруга из Москвы была одной из тех, кто пытался ее реанимировать. Погибшую звали Людмила. И моя приятельница - тоже Людмила. На приятельницу это совпадение произвело сильное впечатление. «Ну как же так? Почему же ее даже не попытались спасти?» - сокрушенно повторяла она весь вечер.
Тело вынесли из воды, но было уже слишком поздно.
Скорая, очевидно, одна на весь район, не торопилась. Пожилая докторша лишь констатировала смерть и тут же засобиралась обратно. Сын суетился около матери, заглядывал в глаза врачу. «У неё же ещё пульс бьется, мне кажется». «Ничего у неё не бьется. Ну, что я сейчас здесь сделаю?», - развела та руками и попросила мужчин дотащить тело до машины.
Оказалось, покойница, ей за шестьдесят, год назад пережила инсульт. И вот приехала погреться на солнышке. Очевидно, плохо ей стало ещё в воде, но вовремя не заметили.
Спасательной службы нет. Медицина тоже в зачаточном состоянии. Остаётся надеяться только на самих себя и своё крепкое здоровье. Такова жизнь. Она всегда заканчивается смертью. Не самый плохой вариант, кстати, умереть среди прекрасной природы.
ЗАТО ЗДЕСЬ НЕТ ЛЕСНЫХ ПОЖАРОВ
Последний раз я была в Абхазии в августе и в сентябре 2020 года в перерывах между двумя волнами ковида. Сразу после открытия границы, закрытой из-за карантина. Все было иначе. Чисто. Пусто. Соскучившиеся до гостей и поэтому радостно встречавшие нас местные.
Сейчас чувствуется, что они уже как-то подустали от такого объёма понаехавших, привыкших ко «все включёно».
Радушных улыбок, которыми нас встречали десятилетиями, больше нет. Я не привередливая, но их и вправду нет.
И даже как-то странно, что там, где наших становится слишком много, их перестают воспринимать как дорогих гостей, а переводят в разряд клиентов, которых обязательно надо в чем-то обмануть. Помню такое ещё по довоенной Сирии.
Даже в бизнес русских не пускают. И недвижимость нам не продают. Говорят, только в новых Гаграх, в довоенных многоэтажках 80-х годов строительства, позднесоветского шика, нашим разрешили приобрести мансарды - но в обмен на ремонт всего подъезда и замены лифтов.
Возможно то, что российского бизнеса здесь нет - это и к лучшему. Иначе бы цены стали ещё выше. Да, Абхазию быстро восстановили бы российские олигархи, тем более, что для многих теперь настоящая заграница недоступна, вот насколько неподъёмной это красота станет для остальных?
Что и говорить, более прекрасной природы, буйной, сочной, нарисованной яркими мазками и одновременно чистой и девственной, чем здесь, я не видела нигде в мире. Недаром считается, что библейский Эдем - тоже находился в Абхазии. Во всяком случае инжир, смоковница с фиговыми листочками, которыми Адам и Ева прикрыли свою наготу, растёт именно тут.
Зато вино на рынке Абхазии - бодяжное, из порошка. Но тут уж и несложно догадаться, едешь по дороге - и ни одного виноградника, так откуда столько самодельного вина?
Фрукты - привозные. Дыни, арбузы. Даже персики - и те из Турции.
Здесь включено только море и солнце. Остальное за наличный расчёт.
Зато в Абхазии не горят леса. Дымом тянет от костра, на котором жарятся шашлыки. А на рассвете с гор спускается туман.
А море прозрачное до зеркальной слезы. Если не думать о ротавирусе.
В своём спокойствии и безмятежности море сливается с небом. И за это одно Абхазии можно простить все остальное.
