«Арктика — «кухня погоды»
Мыс Челюскин — черно-бело-серый мир. Низкое серое небо, летом — черная, каменистая тундра, зимой — бескрайние снежные поля. Но едва выглядывает солнце — прибрежные скальные берега оказываются в россыпи «золота». Так играют, переливаются на свету вкрапления минерала пирита.
Пока, выбравшись из вертолета, вглядываемся в даль, пытаясь понять, где же там сходятся воды двух морей, Карского и Лаптевых, слышим над ухом: «Ваши документы». Каждого прибывающего встречают пограничники. Мыс Челюскин — погранзона, въезд — строго по пропускам.
Мы попали на метеостанцию вместе с Большой арктической экспедицией, которую возглавляет известный путешественник Матвей Шпаро. Семь школьников Москвы из научной группы будут заниматься здесь неделю научными исследованиями. А другая семерка отважных пойдет к мысу Челюскин на лыжах по льду моря Лаптевых, преодолев сто километров.
От мыса Челюскин до Северного полюса — чуть больше тысячи километров. Во всем чувствуется дыхание Арктики. Шквалистый ветер пробирал до костей, в лицо бил мелкий снег с дождем.
— Что же здесь творится зимой? — интересуемся у встречающего нас начальника метеостанции Дмитрия Бодрова.
— Бывает минус 40 и ветер сильнее 32 метров в секунду, плюс полная тьма — полярная ночь, — говорит как о чем-то обыденном метеоролог. — Летом, когда обычно бывает +1…+2, случаются аномалии: сильный южный ветер приносит массы теплого воздуха, и термометр кратковременно поднимается до +19. Можно загорать.
— А окунуться в океан?
— У нас сотрудники купаются и зимой. После бани прыгают со льдин, которые отрывает у границы с берегом. А вообще здесь между скальными выходами есть песочный пляж.
Мы пробуем опустить руку по локоть. Ледяная вода обжигает как кипяток. Хотя, конечно, «южный берег Карского моря» звучит красиво.
Инопланетный пейзаж дополняют раскиданные по низкому берегу дощатые дома. В зоне вечной мерзлоты все стоит на сваях, которые забуривают ниже точки оттаивания. От строения к строению проложены приподнятые над землей деревянные мостки.
Главное рабочее здание, которое здесь называют обсерваторией, осталось еще с советских времен. Наше внимание привлекает большой «космический» белый шар на крыше. Выясняем, что это метеорадар. Оболочка выполняет функцию ветрозащиты, внутри шара — антенна локатора аэрологической станции, которая отслеживает метеозонды.
Для несведущего человека запуск метеозонда — тот еще аттракцион. По сути, метеорологи запускают в небо беспилотный аэростат, к которому на фале подвешивается контейнер с аппаратурой. Шар, наполненный водородом, поднимается на высоту около 30 километров. И приборы передают на землю показания о температуре, давлении воздуха, влажности, скорости и направлении ветра на разных высотах.
Сигналы с приборов поступают на аэрологическую станцию.
Метеозонды специалисты отправляют в небо два раза в сутки, в 6.30 утра и в 18.30 вечера. Какая бы ни была погода, шары должны взлететь.
Подобные метеостанции стоят по всему Северному морскому пути. Данные, поступающие с них, чрезвычайно важны. Недаром Арктику называют «кухней погоды». Здесь формируется большое количество льда, с помощью которого происходит охлаждение ближайших океанических вод. Охлажденные течения, в свою очередь, движутся в Атлантику и попадают в Мировой океан. Это влияет на циркуляцию масс воздуха на прибрежных территориях в обоих полушариях. Так что Арктика настоящий «повар», который «варит» погоду для всей планеты.
Главный на метеостанции Дмитрий Бодров. На мыс Челюскин он попал с подачи прежнего начальника станции Сергея Охрименко.
— Работал в конструкторском бюро, будучи в отпуске на Валааме, случайно встретился с Сергеем, который как раз собирался ехать на мыс Челюскин, — рассказывает Дмитрий. — Он рассказал о профессии метеоролога. А мне с детства был интересен Север, жизнь полярников. Вдруг в голову пришла лихая мысль, а не съездить ли на год поработать на Таймыр, на мыс Челюскин? Договорился с начальником метеостанции, устроился инженером по радиолокации.
Дальше была еще одна случайная, а скорее, неслучайная встреча.
— В Архангельске познакомился с будущей женой, которая тоже ехала на мыс Челюскин. Когда оказался в Арктике, было ощущение, что попал на другую планету. Все было необычно: «лунный» пейзаж, суровый климат, честные, открытые люди, лишенные эгоизма. Первые два года отработал, не выезжая с Челюскина. Север притянул как магнитом. Привык и к полярной ночи, которая длится с середины ноября до середины февраля, и к постоянным ветрам, и к низкой температуре. 8 из 14 лет прожил тут с семьей, потом жена с детьми уехала на большую землю.
Под началом у Дмитрия Бодрова 7 специалистов, а должен быть 21.
— Пока нет возможности разместить с комфортом большее количество сотрудников, — говорит начальник метеостанции. — Средняя зарплата метеоролога 30 тысяч. Мы находимся на полном обеспечении. За продукты и проживание с нас ничего не высчитывают. За счет перераспределения обязанностей и совмещений должностей зарплата у метеорологов получается выше.
В обязанности Дмитрия Бодрова входят и административные функции. Он ведет расчет табеля, занимается заказами, определяет, что требуется для станции, также занимается распределением финансовых средств. Когда мы были на Челюскине, уехал аэролог, и Дмитрий в дополнение к своим обязанностям занимался аэрологией.
— Еще я по совместительству электронщик. Работы много. Автоматические данные с нашей станции не передаются, мы постоянно делаем обработку данных, недостоверные бракуем.
Кроме зондирования атмосферы, наблюдений за солнечной радиацией специалисты проводят гидрологические наблюдения, которые важны в том числе и для судоходства.
— Фудшток — конструкцию у береговой линии, откуда происходит забор проб воды и измерение ее уровня в море, — постоянно приходится заглублять, — рассказывает Дмитрий Бодров. — Сильным дрейфом ледовой крошки водомерную рейку ломает и сносит. Через три дня приходится устанавливать новый фудшток.
Наблюдения ведутся круглосуточно и без перерывов. Информация по метеорологии, солнечной радиации, гидрологии попадает в центр сбора данных и оттуда передается в Гидрометцентр.
«Настоящая радость — первые лучи солнца»
Кажется, что вся обстановка на мысе Челюскин и близкое дыхание Ледовитого океана затягивает нас во временную воронку. Качаясь на слегка оттаявшей кочке, сквозь пелену тумана замечаем темный силуэт скального выхода, который запросто можно принять за собачью упряжку. И уже три века долой — ты мысленно в 1742-м. Представляешь, как к берегу подходит полярный мореплаватель, офицер флота Семен Челюскин — именно он, исследуя с отрядом устья Хатанги, Пясины и Енисея, открыл крайнюю точку континента Евразии с северной стороны.
Расстояния тогда исчислялись верстами, из еды у исследователей были только сухари и медвежатина. Мыс, берег которого резко уходил к югу, Семен Челюскин назвал Восточным Северным. Поставил «маяк» из бревна, которое привез с собой. Как точку в биографии. Его имя осталось в веках. На карте появился мыс Челюскин.
На возвышенности теперь стоит стилизованное бревно с металлической табличкой, где выбито изречение первопроходца. И вот это твердое Семена Челюскина «начатое свершиться должно» удерживает здесь метеорологов и в XXI веке.
Помимо профессиональных обязанностей им приходится выполнять большой объем хозяйственных работ.
Быт здесь суровый. Воду зимой добывают из спрессованного снега, который нарезают на кубы бензопилой. А потом закладывают в металлический чан, чтобы он растаял при комнатной температуре. Коротким летом воду берут из созданной запруды. Еду готовят на газе.
Механическим «сердцем» станции являются дизельные генераторы. Но и их мощности ограничены. Специалистам приходится следить, чтобы не было включено сразу несколько энергопотребляющих бытовых приборов, чтобы не было перегрузки.
В рабочем здании и жилом корпусе стоят батареи, которые подключены к системе центрального отопления. Обстановка в зданиях — из 1980-х. Из современного мира только компьютеры. Уюта добавляют зеленые уголки. Комнатные растения здесь холят и лелеют. Вырастить на 77-м градусе северной широты тот же фикус или фиалки непросто. Землю приходится привозить с материка, следить, чтобы растениям хватало света. Каждый распустившийся цветок — это настоящая победа над холодом и темнотой полярной ночи.
Из 7 сотрудников на станции две женщины. Обе опытные специалисты, настоящие полярники. На Севере сама жизнь отсеивает людей.
— Конфликтным людям тут не ужиться. На первый план выступает взаимовыручка. И без чувства юмора здесь не обойтись. Мы много шутим. На станции остаются работать люди определенного склада характера, которые могут многое терпеть. В основном интроверты. Те, кто не любит публичности, скопления людей, предпочитает тишину и спокойную обстановку. Те, кто привык много общаться, не смогут здесь долго находиться.
Труднее всего, по словам Дмитрия, дается разлука с родными, отсутствие рядом семьи.
— Зимой, в полярную ночь, ощущение такое, как будто находишься на острове. Маленький освещенный кусочек земли, а вокруг тебя темень, метет метель. Психологически бывает непросто. Настоящую радость приносят первые лучи солнца.
«Пришла к станции медведица с медвежатами, спасая малышей от самцов»
Краешек солнца можно увидеть 14 февраля на несколько минут. С наступлением весны активизируются белые медведи. Считается, что в зимний период они предпочитают охотиться на льду моря и редко подходят к берегу.
— Приходится выгонять их с территории метеостанции и зимой, — опровергает устоявшееся мнение Дмитрий Бодров. — Однажды медведица с медвежатами пришла и легла буквально в 20 метрах от станции. Поселилась у нас на две недели. Мы предположили, что таким образом она спасала малышей от самцов. Знала, что они не подойдут близко к людям. К нам медведица не проявляла никакого интереса и медвежат близко не подпускала, отгоняла малышей от собачьих мисок.
А вообще, как говорит начальник метеостанции, к медведям привыкать нельзя — можно погибнуть. Даже выходя из помещения на несколько минут, метеорологи берут с собой ракетницу или ружье. На мысе Челюскин быстро вырабатывается привычка вертеть головой на 360 градусов. Хищник может появиться внезапно. Бывало, что медведи пытались выломать окна и двери в жилом помещении.
— Смертельных случаев с медведями на станции не было. Только однажды хищник напал на метеоролога. И медведя пришлось застрелить. Но это было давно. У белых мишек нет своей территории. Они все время двигаются. Прикармливать их нельзя, тогда они постоянно будут наведываться в гости.
Как говорит метеоролог, бывают периоды, когда хищники собираются около метеостанции.
— В августе-сентябре однажды пришли сразу 12 особей. У них в это время начинаются разборки между самцами. Забавно было наблюдать, как они, стоя на задних лапах, боксировали друг с другом.
Нередко белые медведи добираются до оборудования метеорологов и ломают его. В этом году, к счастью, этого не случилось.
«Звоночком» при появлении хищников служат собаки. Как шутят метеорологи, они на станции особой, «таймырской» породы.
— Без собак в Арктике не обойтись. Они на расстоянии чувствуют медведей и могут защитить человека. При появлении хищника безбоязненно его окружают. Пока одна собака отвлекает медведя, другие хватают его за мягкие места. И могут прогнать хищника. К сожалению, собаки не состоят у нас на довольствии, хотя иногда удается выбить для них консервированные каши.
Бывает, что станционные собаки, заинтересовавшись проплывающими мимо моржами и нерпами, уплывают на отколовшихся льдинах.
— Если собака смелая — а таких здесь большинство, — она прыгает в воду и доплывает до берега. Такие случаи не редкость. Бывало, что наших четвероногих друзей относило на льдине на сто метров от берега, но они возвращались.
Собаки, конечно, гибнут. Одну, как рассказывает начальник метеостанции, загрыз медведь, другую укусил бешеный песец. Они на мысе Челюскин не часто бывают, но иногда заходят.
— Был год, когда было много леммингов-грызунов, вся тундра была ими усеяна. Тогда и песцов — полярных лисиц — было много, и горностаи у нас появлялись. Потом пропали и лемминги, и хищные млекопитающие.
Появляются в районе метеостанции нерпы и моржи.
— В прошлое лето приплыл большой морж. Не просто большой, а настолько огромный, что его обходили стороной даже белые медведи. Из птиц здесь можно встретить полярного воробья, полярную сову, чаек. Когда случается потепление, появляются трясогузки.
Начиная с апреля на мыс Челюскин забредают и небольшие стада оленей по 50–100 особей. Потом разбредаются по территории и появляются группами по 3–5 парнокопытных.
Большим подспорьем для метеорологов является рыбалка, которая длится с июля до середины сентября.
— Ловим арктического гольца. Часть рыбы уходит в реки на нерест, а другая часть, которая в этом году не будет нереститься, идет вдоль берега и кормится. Это даже рыбалкой не назовешь — скорее вытягивание рыбы. Каждый заброс спиннинга — улов. Когда нет снаряжения, можно использовать обычную веревку и черпак от ложки. За день можно наловить-вытянуть 200 килограммов гольца. Заготавливаем рыбу на зиму. Морозильной камерой служит ледник, который остался с советских времен.
«Удалось увидеть почти все ледоколы России»
Во времена СССР на мысе Челюскин располагался жилой поселок со своей администрацией, медпунктом, почтой. Прямо на берегу был построен детский сад — самый северный на континенте. Метеорологи жили с семьями. В поселке зимовало около 250 человек. Полярники умудрялись на 77-м градусе северной широты выращивать свиней, а в теплице — зелень и овощи.
— На берегу была построена взлетная полоса, раз в неделю с большой земли прилетал самолет. Работал радиоцентр, который обслуживал в том числе и проходящие по Севморпути суда. Была георазведка, одним словом, кипела жизнь. И сейчас можно увидеть сохранившиеся с того времени футбольные ворота, а в заброшенных домах найти хоккейные клюшки — на мысе заливали каток.
А первая полярная станция появилась на мысе Челюскин еще в 1932 году. На первую зимовку осталось десять человек, включая метеорологов, гидролога, геолога, биолога. Были поставлены две мачты, оборудована радиостанция и машинное отделение. В 1934 году третью смену полярников возглавил Иван Папанин. Это была уже хорошо оборудованная научная база. Кроме аэрологической станции была построена также магнитно-вариационная станция. Чтобы проводить магнитные эксперименты, здание возвели без использования ферромагнитных металлов. На крепеж пошли медные гвозди, а само здание отапливалось с помощью медной печи.
Здесь работал известный геофизик Евгений Федоров, в честь которого и была названа метеостанция. Впоследствии он возглавил в Советском Союзе Гидрометеослужбу. В 1947-м за «разглашение государственной тайны» при приеме делегации американских синоптиков его сняли с должности, из генералов разжаловали в рядовые. Хорошо, что не посадили. Все научные степени, звания и награды ему вернули только в 1956-м, после смерти Сталина. Через шесть лет он вновь стал начальником Гидрометеослужбы СССР, изменив всю систему наблюдений. Благодаря Евгению Федорову были задействованы радиолокаторы, самолеты-лаборатории, появились автоматические метеорологические станции. В его копилке было шесть орденов Ленина.
Наши предшественники много сил вложили в освоение Севера. Все пошло прахом в 90-е годы. С развалом Союза и прекращением финансирования опустела и полярная станция на мысе Челюскин.
Но благодаря энтузиастам здесь продолжаются наблюдения. После почти 20 лет застоя возрождается Севморпуть. Один из его участков проходит вдоль мыса Челюскин, который омывает пролив Вилькицкого, Карское море и море Лаптевых. Метеорологи могут наблюдать караваны судов.
— Навигация открывается с августа и идет до конца осени. Мы видим, как идет ледокол, бывает, и два, а за ними следуют суда. Удалось увидеть почти все ледоколы России, кроме самого нового — «Арктика».
— С пограничниками взаимодействуете?
— Они приезжают к нам при необходимости по звонку, и мы тоже. Метеостанция, как и погранзастава, режимный объект.
«Дома снятся белые сны»
На метеостанцию приезжают работать на полгода, на год, есть те, кто остается на 3 года. Дмитрий Бодров объясняет: «Психика перестраивается, и не чувствуешь дискомфорта».
— Остается время для хобби?
— Я занимаюсь охотой, кто-то конструирует, изобретает всякие технические новинки.
На метеостанции стоят спутниковые «тарелки», можно смотреть много каналов. Но, как говорит наш собеседник, телевизор здесь особо никто не смотрит. Просто некогда.
— Есть рабочая «тарелка», с помощью которой идет передача данных. У сотрудников есть свои собственные спутниковые антенны. Мы сами оплачиваем трафик. 14 гигабайт обходится от 5 до 6 тысяч рублей в месяц. Ночью — безлимитный Интернет, но скорость бывает небольшой, влияют пасмурная погода и метели.
— Чего особенно не хватает из еды?
— Фруктов. Все необходимое доставляют на станцию на корабле раз в год. Если что-то нужно привезти срочно, например, детали для генератора или очень важное оборудование для станции, приходится договариваться с попутными вертолетами. Иной раз в частном порядке удается договориться с летчиками, чтобы они сбросили нам на малой высоте посылки из дома. Но это происходит лишь эпизодически.
Отпуск у метеорологов большой — 52 дня.
— Приезжаешь на большую землю, от городского шума и всевозможных запахов начинает кружиться голова. За полтора года носовые рецепторы атрофируются. Запахов на мысе Челюскин немного. А тут идешь по улице и за 10 метров чувствуешь чьи-то духи или запах цветов.
Дмитрий признается, что больше всего при возвращении домой хочется креветок.
— Была идея ловить на метеостанции мелких рачков, у нас есть одноместная небольшая надувная лодка. Но так и не смогли придумать, как можно это сделать.
Несколько месяцев отпуска пролетают незаметно. Дома Дмитрию Бодрову снятся белые сны. Тянет обратно. В мир с огромными просторами, где серое небо сливается на горизонте с серым океаном, где причудливым образом переливаются на солнце торосы и до звезд, кажется, можно достать рукой.
— А на метеостанции какие снятся сны?
— Цветные! Пальмы, белый песок, трава...
