Первый выпуск «Фитиля» вышел на экраны 4 июля 1962 года. Эра телевидения, по сути, только начиналась, поэтому в шестидесятых основным каналом распространения этого журнала были именно кинотеатры: там показывали его перед киносеансами. Нынешнее старшее поколение вспоминает этот журнал по-доброму: альтернативой были скучноватые «Новости дня» либо детские мультики.
А в «Фитиле» бывало не только весело, но и весьма актуально. Конечно, бессменный худрук Сергей Михалков не зря был де-факто главным со сталинских времен советским «пиарщиком». Политическая, как тогда говорили, зрелость, идеологическое чутье — идеальное, инсайдерская информация — само собой.
Так что ничего лишнего, никакой антисоветчины. Но — в строгом соответствии с правилом, заданным опять же еще Сталиным («Гоголи и Щедрины нам нужны»), — нещадное бичевание «отдельных недостатков». С фирменным михалковским юмором: кто читал хотя бы его басни — тот в курсе.
Забавно, что авторами «Фитилей» в разные годы (в том числе в 60-х) побывали все, кто затем сформирует нашу сатирическую отрасль, столь могучую в перестройку и сразу после нее. Михаил Жванецкий, Семен Альтов и многие, многие, многие другие известные сатирики. А «голоса» их все равно звучат на михалковский манер — чудо такое же, как и с Аркадием Райкиным, который превращал любой текст в собственный, райкинский.
Вечные сюжеты
Всего на экраны вышло 393 киновыпуска «Фитиля» (последний — в 1995 году), в среднем это 12 выпусков ежегодно. Часть из них, особенно ранних, нам, нынешним, придется долго комментировать — реалии во многом вывернутой наизнанку советской жизни изменились. А некоторые «как сегодня сняты». Вот примеры, причем по соображениям объема ограничимся только шестидесятыми годами.
«Живой труп» (самый первый выпуск, 1962). Муж (Сергей Филиппов), решивший оставить семью и не желающий платить алименты и вообще как-либо участвовать в жизни детей, ложится в гроб, делает «селфи» — и фотография как бы умершего мужчины приходит его жене (Людмиле Соколовой). Основано на реальных событиях, имена злостных алиментщиков перечисляются в конце сюжета.
«Накрыли» (вып. 3, 1962). Сотрудник магазина «Автомобили» (Георгий Милляр — кстати, спешите увидеть его не в образе Бабы-яги!) готов продать покупателям любой автомобиль, кроме накрытого чехлом. Почему? Нельзя, зарезервирован. А может быть, все же можно (и купюра незаметно ложится в карман продавца)? Ну, черт с вами, накроем вместо этого другой. И так, разумеется, с каждой машиной на площадке.
«Вишневый сад» (вып. 4, 1962). Документальный эпизод об уничтожении в Москве садов.
«Мокрое место» (вып. 5, 1962). Протофеминистический сюжет. Молодой человек струсил и не может защитить свою подругу от хулиганов на улице. Проходящая бабушка бьет хулигана зонтиком, от него остается лужица. Девушка поступает так же... по отношению к молодому человеку.
«Жертва (почти по Чехову)» (вып. 7, 1963). Женщина рассказывает о своей трагической судьбе. У нее есть возлюбленный, но она не может быть с ним — вышла замуж за старого академика. После смерти мужа соединиться с любимым тоже не удается, поскольку в жизни дамы возникает еще один богатый пожилой академик...
«Преобразователи природы» (вып. 10, 1963). Экология. После отдыха обычной семьи автолюбителей в лесу остаются объедки, мусор, поломанные деревья. Те, кто каждый теплый сезон ездит и ходит в лес и на пляжи с острыми палками и мусорными пакетами, собирая «насвиняченное», подтвердят — вообще не устарело!
«Моё» (вып. 14, 1963). Получив новую квартиру, жильцы из старой снимают всё, вплоть до проводов и дверных ручек. Однако новая квартира им не достается: ордер оказывается полученным без оснований...
«Аппендицит» (вып. 15, 1963). Мультипликационный сюжет о бюрократе с двумя телефонами: запросы «снизу» нужно согласовывать с «верхом», в этом и заключаются обязанности чиновника. В конце концов телефоны соединяются трубками, бюрократ не нужен.
«Гром и молния» (вып. 17, 1963). Тот же гэг, что в этом же году появился в фильме «Я шагаю по Москве»: на улице прокладывают канализацию, кладут асфальт. Затем прокладывают газ, предварительно разбив асфальт, — потом снова укладывают. Потом то же самое с электричеством и водопроводом. Впору на асфальте поставить застежку-«молнию», подсказывает авторский голос. До шуток о «сезонных бордюрах» еще полвека, а реальность все та же.
«Два крыльца — два конца» (вып. 32, 1965) — еще одна история о ЖКХ. Два треста — «Главремонт» и «Главснос» — взяли в оборот один и тот же дом. Чтобы никому не было обидно, сначала дом ремонтируют, а потом тут же сносят, планы обоих ведомств выполнены.
Или вот архисовременный сюжет, правда, скорее для Европы. «Замерзаем!» (1966): все жильцы идут к домоуправу с жалобой, что они замерзают. Домоуправ предлагает поднять руки тем, кто замерзает. И проделывает это несколько раз, пока жильцы не согреваются.
Даже гендерные вопросы в «Фитиле» имеются. Вот, скажем, патриархат: сюжет «Уступите место женщине» (вып. 48, 1966) крутится вокруг того, что в Тбилиси мужчины выполняют исконно женскую работу: торгуют галантереей, продают газировку. Дайте работу женщинам, говорят московские авторы. А зачем женщинам вообще работа? — как бы спрашивают тбилисцы...
Поворот к жесткости
«Добро пожаловать!» (вып. 21, 1964). В последний оттепельный год в голосе Михалкова проступает знакомая по басням типа «А сало русское едят» сталь. Этот сюжет, основанный на реальных событиях, об иностранных туристах, которые распространяют антисоветчину и просто везут контрабанду для фарцовки. Вскоре после сюжета (редакция выступила? меры приняты!) иностранный самодеятельный туризм в СССР сильно прикрутили в пользу коллективного автобусного.
«Вокруг дороги» (вып. 42, 1965) — благодаря «Фитилю» мы имеем редчайшие документальные кадры о знаменитой сталинской Трансполярной магистрали, которую забросили сразу после весны 1953 года. Ранние брежневские времена — мы видим ревизию сталинского наследия: что-нибудь, может быть, и пригодится?..
Подчас в сатирическом журнале проступают и тщательно затушеванные в официальной советской картине мира конфликты. Например, национальный. В сюжете «Две точки зрения» (вып. 46, 1966) — история о новооткрытых источниках минеральной воды около Сухуми. Которые Институт курортологии Грузии (все ведь помнят, что Абхазия тогда была частью Грузинской ССР?), какая неожиданность, не хочет дополнить новой лечебницей. Какая бесхозяйственность, скажет обычный советский зритель того времени. Понятно почему, скажем мы и сейчас...
Пережитки старого — насколько же они до сих пор живучи! «Что же вы поете, дьяволы?» (1966) — молодые пассажиры электрички свели старушку с ума своим громким пением. «Нехудожественная самодеятельность» (1966) — отделка балконов в новостройках в стиле «кто во что горазд».
Жанр легкий, темы драматические и тогда, и по сей день. «Золотые руки» (1967) — ситуация, знакомая до боли, когда проще купить оборудование или технику за границей, чем дать деньги отечественным мастерам (кто сказал — импортозамещение?). «Нарочно не придумаешь» — о таком низком качестве жилья, что его приходится взрывать сразу после постройки.
Или вот «Страшный сон» — в этом мультипликационном сюжете как нереалистический кошмар подается наша нынешняя система охраны в супермаркетах. Охранники, осмотры... Тогда это считалось антиутопией, сегодня реальность. А уж «Порожняк» (одна из первых работ Жванецкого, 1969) — реалистическое полотно: опытные рабочие не торопятся выполнять приказы начальства и перекатывать порожние вагоны, потому что знают: через пару минут придет отмена распоряжения.
На что посмотреть
Визуально старые «Фитили» — это сущая находка для тех, кого в деталях интересует повседневная жизнь Страны Советов. Вот, скажем, ресторан образца 1962 года из сюжета «Карусель». Он очень похож на ресторан «Одуванчик» из снятого годом позже фильма «Дайте жалобную книгу» Эльдара Рязанова, только в цвете. Можно увидеть бутылки минералки, шашлык и вино, посетителей в вечерних туалетах (ресторан — это выход в свет!).
Картинка напоминает иллюстрации к «Книге о вкусной и здоровой пище». И затянутый в костюм Георгий Вицин на своем месте, и официант южной внешности (Леонид Каневский)...
А вот сюжет «Пирожки», благодаря которому сохранилась энциклопедия зимней московской улицы. Тележка-теплушка с собственно пирожками, все фасоны меховых шапок, юбилейные рубли, новенькие панельные дома, проступающие сквозь метель... Визуальный код этого сюжета потом ляжет в основу уличных эпизодов «Иронии судьбы».
Сюжет «Фонд критики»: тут мы видим уже советский офис образца шестидесятых — окна в пол и легкая современная мебель, но все еще черные телефоны и шторы с ламбрекенами а-ля Колонный зал Дома Союзов. Вечные письменные приборы из бакелита и перекидные календари. Интересно, что символом чиновника (Георгий Ялович), которому дали распоряжение критиковать начальство, становится ослабление галстука. А когда распоряжение отменяется начальником (Николай Парфенов) — галстук мигом затянут обратно.
Сюжет «Операция «Неман»» (1966) — еще одна возможность посмотреть на следователя в исполнении Олега Ефремова (как в «Берегись автомобиля») и милиционера в лице Евгения Леонова (как в «Улица полна неожиданностей»). И на милицейскую «ГАЗ-22» — как в «Следствие ведут Знатоки». Интересно взглянуть на прилавок настоящего обувного магазина и узнать, что лучшая обувь в СССР была-таки финская — та самая марка TopMan, которая была известна и в перестройку.
Шутки-демотиваторы
Многие гэги из тогдашнего «Фитиля» вошли в анекдоты и пословицы. Например, сюжет «Роковая ошибка»: тигры, проникнув в НИИ СЕЛУ НИИ ГОРОДУ (привет Стругацким), долго ели научных сотрудников, но стоило им съесть уборщицу, их поймали и посадили в клетку. В варианте с людоедами сюжет повторяется в разных видах до сих пор!
Или вот «Жертва гостеприимства»: история о «дедморозящих» артистах, которым в каждой квартире наливают, и поэтому они не могут дожить до вечера трезвыми, повторялась многажды после этого. А для нас теперь — уже исторический документ.
Такие шутки сейчас называются «мемами», а несколько лет назад подобные вещи, обычно в картинках, имели название демотиваторов. Применительно к «Фитилю» — оказывается, что это название слишком точное. Бичуя отдельные недостатки, проект Сергея Михалкова был настолько талантлив, что делал эти мелкие недостатки стереотипными — а значит, демотивировал людей. Ведь какой коммунизм, какая утопия, если все вот так идет, не меняясь годами и десятилетиями?
Из оттепельных шестидесятых, полных надежд, родились разочарованные семидесятые, из них — обозленные восьмидесятые... Возможно, «Фитиль» вместо оптимизма и желания преодолеть те самые недостатки вселил в советских людей чувство безнадежности когда-нибудь эти бесконечные недостатки преодолеть? Хотя, может быть, в этом и был хитрый план?..
