«Ребенок думает, что я в больнице»
«В изоляторе в Москве уже пять лет в ожидании приговора сидит женщина», — эта моя фраза во время выступления на прошедшем недавно Х Юридическом форуме в Санкт-Петербурге вызвала много шума. Говорила я про то, что тюремное население в России сокращается, но на этом фоне поражает рост числа заключенных в СИЗО. И если раньше люди там проводили не больше двух лет, то теперь сидят годами.
Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова возмутилась историей про женщину и обещала заняться ей. Но этот случай, увы, не единственный.
И вот я в женском СИЗО №6, целенаправленно ищу тех, кто сидит немыслимо долго. Их много. Их большинство. Обойдя десятки камер, делаю несколько выводов.
Первое. Следствие редко когда укладывается в отведенный максимум — год. Во многих случаях следователи ссылались на коронавирус, который им якобы помешал.
Второе. Следствие ведется с такими грубыми ошибками, что дела все чаще возвращают для их устранения.
Третье. Судебные заседания в последнее время часто откладывались (в том числе из-за пандемии). До сих пор нередко женщин вроде как везут в суд, на процесс, а в итоге они попросту зря катаются туда-сюда.
Четвертое. До назначения даты апелляции может пройти целый год. Это, кстати, новая беда (раньше дело в апелляционной инстанции рассматривалось за 2–3 месяца).
Но все это сухие факты. А вот что за ними стоит.
— Когда меня арестовали, ребенку было 8 лет, — рассказывает Алла (имя изменено, чтобы сын не узнал правду о маме из газеты). — Ему сказали, что я попала в больницу и лечусь. Сейчас ему 12. Наверное, он догадывается... Но мы поддерживаем версию о моей тяжелой болезни. Звонки мне разрешили спустя два года, так что я теперь хотя бы могу изредка ему набрать, спросить, как дела в школе, услышать голос...
Алла — учредитель и генеральной директор туристической компании, обвиненная в мошенничестве. Если вбить название этого турагентства в поисковик, то можно много негативного там прочитать: и деньги не отдавали, и с выдачей путевок задерживали. Допустим, виновата. Но почему 4 года она должна сидеть в СИЗО? Оказалось, апелляция отменила приговор первой инстанции — и дело рассматривается заново. Алла не рассказывает ребенку правду, потому что считает: если это и делать — то при личной встрече. Обняв его, прижав к себе, посмотрев в глаза. В СИЗО это невозможно, ведь даже если свидания разрешат, то через стекло, и говорить нужно в телефонную трубку. Если бы Аллу уже осудили, она могла бы уехать в колонию, где возможны длительные свидания — без перегородок и свидетелей. Но когда это случится, неизвестно.
Истории «пятилеток»
33-летняя Александра — юрист по образованию, преподавала в свое время на юрфаке в одном из челябинских вузов. Ей вменяют участие в ОПГ, члены которой занимались сбытом наркотиков. Вины своей она не признает, считает, что ей «достается» за мужа (он тоже арестован).
— В этом СИЗО я с марта 2017 года, — рассказывает молодая женщина. — Я все еще не осуждена: за эти пять с половиной лет дело так и не доходило до приговора. Дело несколько раз отправляли на доследование, потом была волокита и в суде. За целый год меня вывозили на заседания 20 раз, но из них состоялось только 8 (в остальные разы меня просто «прокатали» в автозаке целый день и вернули). Отговорка сначала у следствия, потом у суда была одна — коронавирус. Но при этом они исправно продлевают меру пресечения в виде содержания под стражей. Никакие аргументы на суд не действуют. Понимаете, у меня нет детей, но я очень хочу стать мамой. В СИЗО я провела все свои самые биологически важные для зачатия годы. И потеряла здесь здоровье.
По этому же делу сидит еще одна девушка Катерина. Студентка (училась на менеджера по туризму), умница и красавица. Ее в СИЗО поместили 1 апреля 2017 года, и тогда ей было 20 лет. Сейчас Катерине 25.
— Все разумные сроки суда и следствия нарушены, — тихо говорит девушка. — За те пять с половиной лет, что я провела в СИЗО, я могла бы стать совершенно другим человеком, познать мир. А тут я «познаю» только камеру… Возможности окончить обучение у меня нет. Работать нельзя. Ничего нельзя. Просто сидишь круглыми сутками на «шконке». Но главное — ты не можешь обнять близких людей. Вы можете себе представить, что нельзя обнять маму целых пять лет?!
Комментарий бывшего следователя по особо важным делам СК РФ Андрея Гривцова:
— Обвинению выгоднее, чтобы обвиняемый содержался под стражей: так результат более запрограммирован и с «клиентом» проще работать, убедив сотрудничать. Вообще в последнее время расследование по всем делам за редким исключением ведется очень долго. Качество следствия при этом, к сожалению, лишь падает.
В части длительности расследования и всей процедуры производства по делу во многом это замкнутый круг. Из-за применения меры пресечения в виде заключения под стражу процесс удлиняется, так как вмешиваются карантины, невозможно начать заседания вовремя, отсутствует связь с изолятором и т.д. Но, с другой стороны, арестовывают-то все чаще. Следователям ведь так проще: человек не сбежит, на него легче надавить, да и сам арест практически гарантирует обвинительный приговор.
37-летняя Наталья обвиняется в мошенничестве и в участии в ОПГ (статьи 159 и 210 УК РФ).
— Я долгое время работала таксистом, но денег не хватало. Потому нашла работу в фирме, которая занималась интернет-продажами. Официально туда трудоустроилась. В мои задачи входило забирать денежные переводы в банке и привозить в офис. Оказалось, что фирма деньги у клиентов взяла, а товар не поставила. Арестовали меня и еще десяток человек. Следствие шло очень долго, потом только ознакомление с материалами дела заняло год с лишним. В мае 2021 года наконец состоялся суд, но с приговором все были не согласны и подали апелляционные жалобы. Так вот апелляция даже еще не назначена (мы и приговор из суда ждали целый месяц). Я все сижу и сижу… А как же «разумные сроки»?! 5 лет в камере СИЗО — это пытка и для меня, и для моей семьи. Я похожа на вора в законе? Это ведь только им вменяют ОПГ…
Мы говорим Наталье, что статья 210 УК РФ сейчас вменяется по многим экономическим делам, и явно не только «авторитетам».
— Да я знаю, насмотрелась в камерах таких же, — вздыхает женщина. — Вы могли бы донести до властей, что нельзя статью 210 лепить водителям, бухгалтерам, кассирам, юристам, которые понятия не имели до ареста, что такое преступное сообщество?
Словно бы в подтверждение ее слов мы видим пожилую аккуратную женщину в очочках, которая по виду напоминает строгую учительницу.
— Я 40 лет думала, что я бухгалтер, а теперь узнала, что я член ОПГ или ОПС.
Она еще не сидит, как Наталья, пять лет, но с учетом скорости следствия по ее делу может побить рекорды «пятилеток».
А вот Оксана Степина, которая скоро отметит свой 50-летний юбилей в СИЗО и свое пятилетнее пребывание здесь, тоже член ОПС (по версии следствия).
— Из пяти членов преступного сообщества я не знала ни одного, — говорит Оксана. — Я была начальником юридического отдела в одном из «Жилищников». Моя вина в том, что представляла интересы одного из людей, которого перевезла на своей машине (в итоге вменили еще и «похищение»). Следователь сразу сказал: согласишься со всем, быстро «отсудишься» и получишь три года, а нет — будешь сидеть в СИЗО долго и получишь лет 17…
У меня двое детей. Когда арестовали, сыну было 14, дочери 20. Через пять месяцев от стресса умер муж, дети остались с бабушкой-инвалидом.
В своем обращении к Татьяне Москальковой женщина пытается привлечь внимание на грубые ошибки следствия и суда, на нарушение разумных сроков и опять-таки на статью 210 УК.
Красивая молодая женщина рассказывает, что приговор ей уже вынесли, но она подала апелляцию, а ту никак не назначают. Так что сидит уже больше пяти лет в ожидании своей участи.
— Я работала в строительной компании, была руководителем административно-хозяйственной части, — рассказывает она. — Дело у меня по статье 228, но не суть. Следствие велось 16 месяцев, потом «дослед» полгода. Был еще второй и третий «дослед». Через 2,5 года мы вышли наконец в суд и там провели еще год и восемь месяцев. Первые 2,5 года я не получала разрешений ни на звонки, ни на свидания. Впрочем, нет, в какой-то момент следователь сжалился над моей больной матерью и дал ей одно свидание.
— Я не за себя прошу, а за других, — говорит еще одна «пятилетка» Татьяна. — Приговор мне вынесли, я согласна. Скоро будет этап в колонию. Но все это заняло мучительных 5 лет! Мне уже не помочь, но поможет другим. Попросите Верховный суд, пусть суды учитывают длительное пребывание в СИЗО как смягчающее обстоятельство при вынесении приговора.
— Может быть, мне учтут? У меня приговор в августе 2022 года, — с надеждой спрашивает «пятилетка» Ксения.
Не хочется ее расстраивать, но, скорее всего, ничего не учтут. Некоторые юристы считают, что следствие и суд специально «завышают» срок тем, кто отказался на досудебное соглашение, кто писал жалобы. Хочется надеяться, что это все-таки не так.
Комментарий бывшего следователя по особо важным делам СК РФ Андрея Гривцова:
— Правосудие по уголовным делам в принципе характеризуется длительностью процедуры. Причем сама процедура в большинстве случаев не влияет на результат, который заранее запрограммирован. Правосудие не является жестоким, оно скорее согласительное. Обычно, что просит сторона обвинения, с тем суд и соглашается.
Как сохранить себя в четырех казенных стенах
Все «пятилетки» выглядят ухоженными. Маникюр, аккуратные брови, прическа.
— Удивляетесь, что мы не опустились? — шутит одна. — Не дождутся, как говорится.
Женщины, как оказалось, помогают друг другу наводить красоту, пользуются платными услугами парикмахерской СИЗО (там работает осужденная из отряда хозуслуги). Быть в форме — это своего рода их вызов всей следственно-судебной системе. В качестве эксперимента в СИЗО по инициативе правозащитников появились «чемоданчики красоты». В каждый такой входит машинка для стрижки волос, фен, щипцы и т.д. Хранится чемоданчик у сотрудников, выдают его по просьбе заключенной.
Но красота внешняя не заменит здоровья, а оно за пять лет у всех подорвано.
— Я когда сюда заехала, была как ломовая лошадь, — рассказывает Наталья. — Могла огороды вспахивать, любую работу делать. А сейчас… Давление скачет, болячки разные появились…
Женщины говорят, что особенно страдают мышцы и связки от малоподвижного образа жизни (прогулка раз в день один час, да и в маленьком прогулочном дворике особенно не подвигаешься). От недостатка естественного освещения почти все «пятилетки» потеряли зрение, пользуются очками. От недостатка витаминов разрушаются зубы… Больше всего проблем с сердечно-сосудистой, нервной и половой системой. Врачи считают, что у многих появились недуги на фоне переживаний за свою семью. Те, у кого детей нет, обвиняют государство в том, что оно их лишило права продолжения рода, данного им по самой своей природе.
Если бы следствие и суд сделали свою работу в разумные сроки, женщины давно бы оказались в колонии, где режим совсем другой. Там можно свободно передвигаться по территории, работать, заниматься творчеством и спортом. Там разрешены длительные свидания. В СИЗО же всего этого до сих пор не было. Чем спасались женщины? Книгами, йогой, сканвордами и (не поверите) решением задач по высшей математике. Но главное — мечтой. «Пятилетки» мечтают, что рано или поздно они освободятся и обнимут своих близких.
— А пока очень помогает уборка в камере, — говорит Наталья. — Но каждый день я думаю… ведь могла бы за пять лет получить высшее образование! Или вот зимой так хотелось, чтобы дали лопату и позволили расчистить снег во дворике.
Женщины возмущаются, что нельзя рисовать, нельзя заниматься рукоделием. Считают это дикостью, и они в общем-то правы.
По новым правилам внутреннего распорядка СИЗО (они совсем недавно утверждены Минюстом) заключенным можно и работать, и учиться. Им разрешено еще много чего и из того, что сейчас под запретом — к примеру цветные карандаши и планшеты. Но пока сами начальники изоляторов не понимают, как будут все это реализовывать. Кстати, женщинам повезло с руководителем СИЗО №6 Евгением Добровым.
— При нем жизнь за решеткой так изменилась, что не передать, — говорит «пятилетка». — Вообще СИЗО, в которое я заехала в 2017 году, и СИЗО сегодня — это как будто два разных изолятора. Многое изменилось в лучшую сторону, и мы считаем, что это благодаря Доброву.
Но каким бы хорошим ни был «гражданин начальник» и какими бы чистыми стены СИЗО, каждый день без семьи и детей — мука. Перед «пятилетками» следствие и суды, то есть государство в неоплатном долгу. Каждая из них до приговора (или вступления его законную силу) — невиновна. Волокита отняла у них пять долгих лет жизни, и никто им это никак не компенсировал.
Как подготовиться к СИЗО
Бывшая арестантка СИЗО №6 предпринимательница Наталья Верхова убеждена, что к тюрьме лучше готовиться на свободе. Пока есть время — подправить недостатки и научиться необходимому. Во многом подготовка к тюрьме может быть похожа на подготовку к службе в армии.
— Первое. Физиология. В идеале — быть здоровым. Но даже это состояние на входе не гарантирует отсутствие проблем в дальнейшем. Дальнейшие рекомендации — для условно здоровых людей. Больным надо попытаться все же привести себя к максимально самодостаточному состоянию. Если освоить навыки саморегуляции, цигун, йоговские инструменты настройки организма — пребывание в жестких условиях даже поможет продвинуться в этих техниках. Зубы вылечить — обязательно. В тюрьме, в лучшем случае, у вас их могут вырвать, причем не всегда доступна анестезия. Полезно освоить упражнения для глаз — время и регулярность тюрьма вполне обеспечивает, так что есть шанс не только не потерять зрение, но и подправить его. Отношение к еде в рамках подготовки к заключению должно существенно расширить свои рамки. Те, кто освоил регулярные голодания и очищения организма, намного более защищены. Пока есть доступ к Интернету и любым продуктам — есть время выработать для себя оптимальную методику. И главное даже не в физическом отношении к еде, а к моральной независимости от нее. Если вы понимаете, что легко проживете 3–5 дней без еды, если вы знаете, как выходить из голодания, если вы понимаете, как приспособить к себе любую еду, то этот аспект тюремной жизни не станет для вас критичным.
Второе. Физическая форма. Необходимо владеть различными комплексами упражнений, начиная с силовых (обычно все вспоминают приседания и отжимания) и заканчивая сложной гимнастикой, растяжкой и дыхательными техниками. Практиковать надо начать на свободе, поскольку есть возможность и подправить технику с тренером, и посмотреть достаточное количество роликов на Ютубе, например. Все комплексы упражнений должны быть усвоены до автоматизма, потому что стресс и прочие тюремные факторы могут начисто стереть память. Оказавшись в застенках — немедленно записать-зарисовать все, что удастся вспомнить. Привычка к отслеживанию физических результатов тоже сильно пригодится там. Замечательная книга Пола Уэйда «Тренировочная зона» решит очень и очень многие проблемы, и не только физические.
Третье. Умения и навыки. Очень полезно почитать книги про скаутов и прочие приключения. Атмосфера СИЗО отправит вас как минимум лет на 50–70 назад, это не должно застать вас врасплох. Посмотрите на себя цинично: чем вы можете быть полезным людям, с которыми на долгие месяцы вы обречены делить небольшое пространство. Мой опыт по понятным причинам связан больше с женскими СИЗО, но логика понятна: если человек полезен, конфликты с ним менее вероятны. В женских СИЗО ценились умения: делать массаж, гадать на подручных средствах, учить физическим упражнениям, языкам, рисовать, лепить, рассказывать позитивные истории. Конечно, ценятся те, кто может написать ходатайства, жалобы и прочие судебно-следственные документы. Уважение всегда вызывает последовательность — если вы ежедневно утром и вечером в любых условиях проводите свою тренировку, не мешая при этом никому, то с каждым днем недоброжелателей будет меньше.
Четвертое. Умственные способности, память и ясновидение. Однообразная тюремная жизнь сильно влияет и на память, и в целом на мозги. Позаботиться о сохранении формы тоже следует заранее. Скорочтение, развитие зрительной памяти, разнообразные игры, поощряющие сохранение словарного запаса, — все это на свободе доступно для усвоения. Нарисовать таблицы Шульте труда не составит, как и все варианты пособий, что вы сможете вспомнить. Время и режим помогут вам при желании даже овладеть телекинезом, но для этого вы должны освоить методику тренировки заранее.
Тюрьма врывается в жизнь обычно полной сменой обстановки, привычек, окружения, питания. Независимость и самодостаточность обратят страдания в интересный квест. Надежда ослабляет волю. Но она необходима, чтобы обрести себя. Помните, что выживание — это не сопротивление. Уважение к окружающим людям, к сотрудникам, которые выбрали себе именно такую судьбу, регулярные физические и интеллектуальные занятия, помощь другим — все это делает жизнь в тюрьме максимально безопасной. А регулярные занятия с постановкой целей и фиксацией результата могут привести к тому, что из мест заключения вы выйдете здоровым, сильным и уверенным в себе.
