На момент начала спецоперации на Украине количество погибших в Донецкой Народной Республике в ходе военного восьмилетнего конфликта превысило 5000 человек. Почти сотня из них – дети. А количество сломанных судеб никто никогда не сможет посчитать. Это разорванные линией фронта семьи, разрушенные дома, пережитый ужас обстрелов, обернувшийся проблемами со здоровьем и психикой. На Донбассе нет человека, который не ведет отсчет потерь с 26 мая 2014 года.
Восемь лет назад дончане с тревогой наблюдали за ходом АТО в Славянске и Краматорске, но с присущей самонадеянностью считали, что в Донецк беда никогда не зайдет. Какие бои, если у нас только что отгремело «Евро-2012», если у нас вузы с мировыми именами, если у нас промышленные гиганты, если у нас выступали Бейонсе и Лара Фабиан? Да, в конце мая по небу над мирным тогда еще Донецком проносились ранее невиданные истребители, но – не по нашу душу, считали горожане и продолжали жить обычной жизнью.
– Утром 26 мая я как обычно отвела дочку в садик, а сама поехала на работу, – рассказывает жительница Донецка Александра. – Летали самолеты, появлялись какие-то новости о прекращении работы аэропорта, но всерьез никто к беде не готовился. В обеденный перерыв мы с коллегами вышли в магазин. Офис наш находился в паре километров от аэропорта. И тут – оглушительный звук оттуда, откуда его никогда не ждали, – с неба. Один, потом второй... Во двор офиса высыпали все сотрудники и молча смотрели вверх. Кто-то предположил, что это самолет отстреливает тепловые пушки. Сотрудникам, у которых были дети, начали звонить из садиков и школ с просьбой забрать ребенка. Мне не позвонили, но я сама полетела за дочкой. Как оказалось, половину их группы уже разобрали родители. Воспитатель посоветовала сидеть дома и сделать запасы воды: якобы началась «зачистка» Донецка. Что это такое, никто не понимал. И только вечером, включив дома новости, я увидела на экране своих знакомых из поселка Октябрьский, который примыкает к аэропорту. Рыдая, они рассказывали, что у них сгорела крыша дома, который обстреляли из вертолета. Созвонились, услышали эту историю еще раз… «Ты понимаешь, я глаза его видела! Того, кто пролетал над нами», – плакала в трубку знакомая, которая в одночасье лишилась дома. Так стало понятно, что все очень и очень серьезно…
Первыми прочувствовали «новую жизнь» жители районов, близких к аэропорту. Это многострадальная Путиловка, где мирный быт за эти годы так и не наладился из-за постоянных обстрелов.
– Мы жили тогда в Киевском районе, – рассказывает Анна. – Все происходило рядом с нами. После первых взрывов я сразу побежала за детьми в садик – мы жили возле леса, и вертолеты летали прямо у нас над головами. Так низко, что было видно даже лицо пилота! А вечером, выезжая из нашего района мимо детской больницы возле шахты Засядько, увидели расстрелянный КамАЗ, из которого в машину «скорой помощи» грузили ребят...
Сотрудник интернет-провайдера Владимир 26 мая был занят ремонтными работами. С началом украинской АТО он встретился… на крыше дома.
– Работали в тот день в поселке Октябрьский. Над нами летали самолетики, выпускали тепловые ловушки. Мы перемещались с адреса на адрес, периодически зависая, открыв рты, глядя на то, как летают. На одном из адресов мне нужно было подняться на крышу, проверить оборудование. И тут напарник снизу кричит: «Смотри!» Я перевожу взгляд на соседний дом, а там на уровне 5-го этажа в мою сторону летят три «вертухи». Я глаза в глаза смотрю парням с автоматами, которые находятся в 15 метрах от меня... И тут начинается ад. Со всех сторон выстрелы, взрывы, не знаешь куда бежать и что делать... Спустя 10 минут всё будто бы подутихло. Я прыгнул за руль и дал 100 км\час мимо всех гаишников…
26 мая стал для некоторых последним днем, проведенным в Донецке. Люди спешно собирали вещи и выезжали из города. Правда, с надеждой, что смогут вернуться через пару недель. А фактически временный отъезд затянулся на годы.
– Мы с дочкой и ещё подруга со своим сыном пошли гулять на детскую площадку. Тут над нами начал кружить самолёт и что-то сбрасывать, – рассказывает жительница поселка Юлия. – Подруга подумала, что это какие-то "салюты" или учения. А я рванула за старшим сыном в школу. Учитель не хотела сразу отпускать с уроков. А я не хотела сеять панику. Попросила ее выйти из класса и рассказала, почему хочу забрать сына. Нас отпустили, конечно же. И следом ещё стали приходить родители и забирать своих детей из школы. Потом мы уехали на море на три месяца в надежде, что всё закончится в течение лета. Впрочем, на это надеялись не только мы...
Осознать новую реальность дончанам было сложно. Но еще сложнее было принять тот факт, что по разные стороны баррикад оказались близкие люди: родные, друзья, соседи.
- Мы только-только привезли детей из школы, я стояла с соседкой возле подъезда, – вспоминает Татьяна, жительница прифронтового Куйбышевского района. – И тут, прямо над головами, началось... Звоню родне в поселок Октябрьский, друзьям на 15-й участок – у них тоже... Связь плохая, обрывается, говорить невозможно. А утром следующего дня моя семилетняя дочь спрашивает: «Мам, а кто воюет? Украина с Украиной?..» Что мне было ответить ребенку? Брат на брата…
Рассказать про день 26 мая каждый дончанин может многое. Но еще больше хочется все это забыть.
