«Люди могут обратиться за помощью к другим людям, а животные — нет»
Мариуполь, Волноваха, Новотроицкое… На окраинах еще шли бои, а сквозь гарь и дымовую завесу прорывались по разбитым дорогам на освобожденные территории волонтеры. В машине — медикаменты, бинты, переноски, мешки с кормами, бутыли с водой.
— Куда можно было проехать — продвигались потихоньку. А потом шли пешком, — говорит волонтер, хозяйка донецкого приюта Ирина Волик. — Что видели и чувствовали — не передать словами. До сих пор перед глазами черные, закопченные дома, окна выбиты, бетонные блоки — в хлам, а из руин кто-то тоненьким голоском, уже от бессилия, дает о себе знать. И ты лезешь в это крошево из бетона, кирпича и дерева. Понимаешь, что могут быть неразорвавшиеся гранаты, провалы, и все равно лезешь. И к тебе выползает котейка. Берешь его в руки, а он невесомый, там только шерсть и кости, настолько он истощен. Кормишь его, несешь к машине. А кто-то так и не выходит к людям. Рассыпаем в развалах корма, нарезаем из пластиковых бутылок баклажки и наливаем в них воду. Она у нас у самих сейчас на вес золота. В Донецке второй месяц нет воды. Ходим к людям, у кого есть колодцы, просим набрать воду в бутыли.
Иной раз у Ирины спрашивают: «Зачем лезть под пули, зачем так рисковать?» И она рассказывает о маленькой собачке, которая бежала по разбитой улице, мимо сожженной техники, воронок, а в глазах — такая надежда встретить хоть кого-нибудь… Вот из-за этого взгляда, по словам волонтера, и стоит рисковать.
— Люди могут обратиться за помощью к другим людям, а животные — нет, — констатирует Ирина. И вспоминает, как в Мариуполе услышала из разрушенного частного дома отчаянный лай. Крыша и второй этаж в доме были разбиты. А на первом этаже, в предбаннике, был заперт пес.
— На улице ни одного целого дома. Бедная собака пережила в запертом помещении все эти взрывы, прямое попадание снаряда в дом. Она не просто лаяла, а прямо пищала. Зайти на территорию без военных представителей мы не могли. Это могло быть расценено как мародерство. Обратились в военную комендатуру, попросили ребят, чтобы они пришли, вызволили собаку. Нашли соседа через несколько домов, который обещал забрать собаку к себе. Оставили ему корм.
Он же показал волонтерам, где прячутся кошки, оставшиеся без хозяев. Все они переехали к Ирине в донецкий приют.
— Для долго голодающих животных нужны медицинская поддержка, обследование, УЗИ, капельницы. Делаем со знакомыми ветеринарами все возможное, чтобы сохранить им жизнь.
Ирина вспоминает, что недавно они подобрали спаниеля в жутчайшем стрессе, девочку хаски с опаленной шерстью, старенькую таксу со шрамами на голове, молодого бородатика с минно-осколочным ранением…
— Много раненых и брошенных животных было в Волновахе. Сейчас спасаем собачку, у которой осколком от снаряда были порезаны мышцы и ткани. Еще одного подобранного пса спасти не удалось. У него осколок попал в брюшную полость, был поврежден кишечник. Мы долго за него боролись. Но, видимо, он долго лежал на улице, рана у него сильно нагноилась. Мы его потеряли.
О телах животных, разорванных взрывами, Ирина говорить не хочет. Больно. Вспоминает о спасенных.
— Недавно с нами в Мариуполь поехал корреспондент одного из телеканалов. Мы шли с ним по городу среди руин, прямо во дворах — свежие могилы, на сбитых наспех крестах выведены имена и фамилии. То же самое было и в Донецке. Мы тоже под окнами хоронили своих соседей и друзей. Весь 2014-й и 2015-й были в блокаде, у нас люди шли по улице и падали в обморок от голода. Только никто этого не хотел видеть, о нас никто не хотел слышать. Больно было в Мариуполе смотреть на бредущих по дорогам горожан. Мы-то привыкли жить одним днем, не зная, что будет завтра. А они в эту страшную ситуацию с бомбежками попали в первый раз.
Ирина рассказывает, что они несли на себе корма, переноски, искали в развалах животных. А жители шли навстречу с вещами и тележками, просили, ради бога, дать им немного корма для их питомцев.
— Отсыпали в кулечки и коробочки. А рядом громыхало. Корреспондент спрашивал: «А почему вы так спокойно идете?» Говорила: «Мы привыкли». Он возражал: «К войне невозможно привыкнуть». А мы за 8 лет жизни в аду перестали реагировать на взрывы. Это были наши будни.
«Пес стал глухим от разрыва снаряда еще в 2014-м»
«На участке в Новобахмутовке больше недели без еды и воды сидят на цепи две собаки — большая Ромул и маленькая Хоттабыч. Село пустое. Хозяин никак не может вернуться, не пропускают через блокпост. Возможно, у кого-то есть связь с военными. Спасите животин». «К военным прибился пес типа стаффа, стал глухим от разрыва снаряда еще в 2014-м. Умница, понимает жесты. Ребята просят забрать его с передовой». За день волонтерам приходят десятки подобных сообщений. Они садятся в машину и едут вытаскивать, спасать, забирать животных.
— Хозяева гибнут на улице во время обстрелов, а собаки так и остаются сидеть на цепи. Или оказываются запертыми в квартире. Ждут хозяев, а их уже нет в живых. Бывает, что хозяева уезжают, а кошек и собак бросают. Мы подобрали пса, который получил легкое ранение головы, никуда не отходил от дома в ожидании хозяев. Но шли дни, а за ним никто не приходил. Сейчас мы пытаемся пристроить его в добрые руки.
Как рассказывает Ирина, бросают собак и заводчики.
— Они разводили собак, зарабатывали на этом. А как бизнеса не стало, стали биться в истерике. Их собаки оказались на улице. Также их приносят в клиники на усыпление. Недавно я привезла нашему большому другу Ирине Серебряной в центр реабилитации «Республика ДРУГ» животных с освобожденных территорий, которые стали ненужными. Это и шпицы, и болонки. В селе Новотроицком удалось спасти маламутов, в Волновахе — щенков и других животных.
Но в то же время Ирина видела и обратные примеры. Когда люди, рискуя собой, не предавали своих питомцев.
— Когда в Мариуполе шла эвакуация, были случаи, когда жителей не пускали в автобус с животными. И они, не в силах бросить своих любимцев, оставались ночевать с ними на улице.
Одну из собачек охотничьей породы, рыжую с белыми пятнами, которая выбежала из разбитого 9-этажного дома, решил забрать в Москву тележурналист, который ездил с Ириной в Мариуполь.
— Собачка была голодная, очень худенькая, прямо обнять и плакать. Корреспондент увидел ее и не смог спустить с рук. Сказал, что хочет ей помочь, что она поедет с ним в Москву. Пока он работал в Донбассе, она проходила у нас реабилитацию. Это такое золотое дите! Оказавшись в безопасности, начала играть. Такая живенькая стала, глазки у нее засветились. Мы рады, что она нашла свой дом.
Многие следили за судьбой раненого лабрадора из Мариуполя, о котором сняли телесюжет. Пес стал живым символом надежды и бесконечной преданности. Окровавленный лабрадор несколько дней не подпускал никого к расстрелянной машине, где погибла семья, в которой он жил. Когда люди пытались выехать из города, по ним националисты открыли огонь. Выжить удалось только собаке. Ключик к сердцу раненого животного удалось подобрать ветеринарному врачу Анне Шпак, которая приехала из Донецка. Лабрадор на всех рычал, а Анну к себе подпустил и даже облизал.
Собаку в честь города Мариуполя назвали Мариком. Псу сделали операцию, извлекли из шеи несколько осколков. Сейчас он живет в семье Андрея и Натальи Дроботовых в Тольятти. Марик уже освоился в новом доме, купается в любви и заботе, охотно выполняет команды. Раны на шее у него практически затянулись. С псом, который пережил сильнейший стресс, работает зоопсихолог.
Еще одного ротвейлера, у которого погибли хозяева, забрал из Мариуполя мэр Горловки Иван Приходько. Он приехал раздавать гуманитарную помощь местному населению и узнал о псе, который все время сидел рядом с разбитой машиной. Теперь собака живет в Горловке.
Вот и Ирина говорит, что настоящим праздником для них становятся дни, когда животные уезжают в семьи, обретают дом.
— Недавно свой счастливый билетик вытянула овчарка Нора, которую мы подобрали в многострадальной Волновахе. Эта сообразительная девочка сама заскочила к нам в машину и не собиралась выходить. Даже пару раз рыкнула, думая, что ее хотят вытолкать. Можно сказать, что благодаря смекалке сама себя спасла. Недавно она переехала в Москву. Ее забрала москвичка Наталья. Она отозвалась одной из первых, когда увидела сообщение о Норе. Я долго с ней общалась, сердцем почувствовала, что этому человеку можно доверять. Она не только забрала нашу Нору, которую еще нужно оперировать и лечить, но также к ней в загородный дом поехал и наш нереально милый и славный увалень овчар Мишка, которого мы в первых числах декабря подобрали в центре Донецка. Оба уже в семье, привыкают к мирной, домашней жизни.
Забирают животных из донецкого приюта и жители Крыма. А недавно одна из сотрудниц приюта — Наталья — приютила у себя дома собачку Шелли, которую военные нашли на развалинах Мариуполя.
— Как же хочется, чтобы для каждого бездомного хвостика нашелся любящий хозяин и родительский дом, — говорит Ирина Волик.
«С миру по нитке — хвостикам помощь»
В приюте — около ста вольеров, 400 животных.
— Оглядываясь назад, не верю, что во время разрухи в 2014 году удалось создать приют и спасти многих животных. Большинство из них — с обстреливаемых территорий. Но и у нас неспокойно. Я живу в районе Донецка, где постоянно что-то рядом взрывается, стоит грохот. Тут же располагается приют. Не раз прилетало и к нам на территорию. Животные живут под обстрелами, для них это стресс. Поэтому по возможности мы их стараемся вывозить с Донбасса, пристраиваем в семьи.
Спасают волонтеры не только домашних животных, но и диких.
— Как-то подобрали на обочине дороги маленькую покалеченную лисичку, которую сбила машина. Дикие животные ведь тоже страдают от обстрелов, бегут в страхе от этих взрывов, попадают под колеса. Мы эту лисичку выходили. Хоть и не стремились сделать ее ручной, хотели выпустить ее потом в естественную среду обитания, но так сложилось, что она привыкла к человеку. Недавно мы ее потеряли. Окрестности Донецка сильно бомбили. Она в страхе металась по вольеру, у нее случился заворот желудка. Спасти ее еще раз мы не смогли. Тем более в нынешней ситуации, когда закрыта большая часть ветеринарных клиник. И обратиться практически не к кому.
А раненых животных, по словам Ирины, поступает много. Есть ветераны, которые приюту помогают. Но все они нарасхват.
— Мы не опускаем руки, боремся за каждое животное. Обращаемся по телефону к московским врачам, они, слава богу, нам не отказывают в помощи.
Приют, как говорит хозяйка, ежегодно расширяется благодаря дарителям, неравнодушным людям.
— Самые ценные копеечки — от наших дончан, потому что они отдают последнее. Люди, пережившие обстрелы, продуктовую блокаду, холод, голод, как никто другой знают, что такое остаться на улице без крова и еды. Тем более если это кошка или собака, которые сами не могут о себе позаботиться.
Жители Донецка отозвались на призывы Ирины помочь приюту.
— Люди, проезжающие мимо, завозят нам по две-три баклажки с водой. Помогают и сотрудники МЧС, которые доставляют нам техническую воду. Остро стоит вопрос с кормами и медикаментами. Я вожу через границу по мешочку, по пять упаковок корма. Люди присылают нам деньги, мы ходим в местные магазины, за бешеные деньги покупаем корма. Огромное спасибо тем, кто нам помогает. Мы выживаем только благодаря нашим благотворителям.
Рассказала Ирина и о другой проблеме. Оказывается, по местным правилам один человек может провезти через границу только двух животных.
— Чтобы вывезти наших питомцев на мирные территории, в реабилитационные центры и в семьи, мы вынуждены собирать толпу людей.
Когда мы говорили с Ириной, она была в Ростове-на-Дону. Как раз перевозила свои «хвостики».
— Стою сейчас на улице и не верю, что бывает такая тишина. Я слышу шелест колес машин, а грохота нет, нет взрывов. Нас били восемь лет. Мы знаем, что нужно просто чуть-чуть еще потерпеть. Все закончится, и настанет мир.
