Батон не обязательно должен быть белым
Пистолет в коммерческой практике давно получил значение «калькулятора окончательного расчета». Он в очередной раз и подвел итог делам в прошлом известного криминального авторитета, а в новой России безупречного бизнесмена и удачливого предпринимателя Сергея Батозского, известного в кругах «андеграунда» по погонялке Батон. Батоном он был во времена ранних ореховских, еще при княжении самого Сильвестра.
В 90-е годы оракулы демократии призывали народ встать под знамена вновь рожденного капитализма. Батон тут же оценил, какие заманчивые перспективы открывает перед ним новый мир. И взял делового суверенитета ровно столько, сколько смог. Как тогда и рекомендовали сверху.
Батозский развернул сеть стоматологических клиник, поучаствовал в игорном бизнесе, попробовал еще и другие способы делать деньги из ничего.
А вот от славы прошлых лет постарался отделаться как можно скорей, ведь в новой жизни выгодно выглядеть добропорядочным гражданином с легальными доходами и безупречной репутацией.
Но прошлое держит цепко. Батона расстреляли в лучших уголовных традициях преступного мира. Думаете, за какой-нибудь коммерческий «мезальянс»? В том-то и дело, что нет. Очередная коммерческая разборка с расстрелом вряд ли бы привлекла к себе интерес.
Расстрел Батона любопытен тем, что, заделавшись российским капиталистом новой формации, он не изменил своей прежней приверженности проводить время в привычном кругу веселых дружков из прошлой жизни и поплатился за эту привычку. Чем и создал головоломный казус для оперов и следователей.
Ну в самом деле, за что обычно расстреливают коммерсантов? В среде, где зарождался «первоначальный капитал» Батона и его соратников, «деловые инициативы» мало отличаются от принятых там понятий. Как говорил мой хороший знакомый из управления по борьбе с бандитизмом в Мосгорпрокуратуре — между собой наши бизнесмены говорят на привычном для них языке зоны.
Чтобы в этом убедиться, надо просто полистать уголовное дело по расстрелу Батозского.
«Крыша» для стоматолога и выстрел в плиту
В декабре 2000 года предприниматель Батозский обратился в милицию с жалобой, что на него совершено покушение.
Произошло это якобы при следующих обстоятельствах. Он проживал на Фрунзенской набережной. В тот день его «Гелендваген» разворачивался в сторону дома, и на повороте в его машину выстрелили. Спасло его и охранника то, что сзади в «Гелендвагене» почему-то находилась старая электрическая плита. Пуля от пистолета ТТ, пробив заднюю стенку машины, застряла в корпусе плиты. Вроде бы повезло. Хотя зачем богатому человеку с элитной евроквартирой в аристократическом районе столицы таскать с собой в багажнике старую негодную электроплиту? Причуда или предчувствие?
28 декабря заявление попало в милицию, и Батозский дал согласие на сотрудничество. Оно свелось к тому, что потерпевший назвал предполагаемого убийцу.
По его мнению, мотивом покушения был деловой интерес некоего врача-стоматолога, который имел вместе с Батозским долю в стоматологическом бизнесе, а Батозский стал ему помехой к завладению всем бизнесом. Человек этот родом с Украины, в Москве учредил стоматологическую фирму.
В милиции возбудили уголовное дело по статье «Угроза убийством». Но Батозский сумел добиться в прокуратуре изменения формулировки обвинения с покушения на убийство.
Вот так это дело дошло до начальника отделения 2-го отдела МУРа Андрея Храпова, и заинтересовало оно его странными совпадениями.
В это время в МУРе кипела работа по ореховской бригаде, и в учетах перед глазами оперативников все время мелькало упоминание о Батоне.
Батозский (к тому же он еще и Сережа Харьковский) был личностью на Украине весьма известной, там он не раз привлекался за криминальные подвиги к ответственности, однажды даже за групповое изнасилование. Имел массу недвижимости на Украине и в столице России. Много чего записано на его имя. Массажные салоны, какие-то кафе, казино, но главное — стоматологические клиники.
Хоть плачь, хоть смейся! Стоматологические клиники под началом у людей Сильвестра... Чему удивляться, если пломба стоит пять тысяч рублей! Только посмел бы врач нарушить установленную бандитами таксу! Несчастный обыватель никак не может понять, почему, когда одолевает зубная боль, его так обдирают?
А ничего не поделаешь: попал в стоматологическое кресло — значит, плати бандитский налог в пользу «Гелендвагена», суперквартиры на Фрунзенской и походов в казино за азартом...
Храпов и его товарищи сразу догадались, что вся история с выстрелом в электроплиту инсценировка. Стреляли ведь очень аккуратно — прямо в запаску, чтобы не повредить дорогую машину, и точно попали в плиту, дурацким образом оказавшуюся в нужное время на нужном месте.
Вскоре произошло еще одно странное событие. Пятый отдел РУБОПа по разработке воров в законе и криминальных авторитетов задержал некоего Александра Новоселова — стоматолога по профессии. Задержали его, когда он выскочил из дома в тренировочных штанах, чтобы купить сигареты. При нем обнаружили пистолет ТТ и порцию наркоты. Выглядело все это дико. Зачем человеку, выскочившему на скорую руку из дома, понадобились в кармане пистолет и «чек»?
Выяснилось, что пистолет ТТ — именно тот, из которого стреляли по «Гелендвагену» Батона.
Вначале было много шума. Но постепенно в ходе долгих оперативных изучений пришли к выводу — пистолет оказался «не при делах», покушение тоже само собой отпало. В прокуратуре начали жалеть, что связались с этим безнадежным делом.
За наркоту, правда, Новоселову вкатили три года, из них он за половину этого срока прошел все круги ада, так как был держателем доли в стоматологическом бизнесе, на что и указал в своем заявлении Батон. В заключении беднягу прессовали по правилам «синих хат», добиваясь, чтобы он сдал свою учредительскую долю Батону. И вот тут в МУРе выяснили удивительную вещь в деле покушения на Батозского.
На самом деле все отношения у Батона с врачом начались в Харькове, где Батону великолепно сделали зубы. Батозский пришел в восторг и предложил стоматологу переехать в Москву, где у Батона три стоматологических кабинета. Предложение было принято.
В Москве Батон ввел этого врача в состав учредителей, и дело завертелось. У стоматолога, быстро прославившегося в столице, лечились самые крутые уголовные лидеры и их жены. Одна за отлично выполненную работу подарила врачу «Мерседес-600», другая $20 000.
Фирма стала очень популярной. Даже шел разговор о лечении зубов президенту Путину. Но потом в Кремле нашли другую возможность.
Серьезная клиентура росла и множилась. Врач приобрел московскую квартиру, завел интересы за рубежом. И вдруг среди ясного неба грянул гром!
Батозский заподозрил своего компаньона в «крысятничестве» и выставил счет в миллион долларов неустойки из-за нарушенных обязательств, а еще потребовал выйти из состава учредителей.
Стоматолог, опьяненный вкусом столичного успеха, посмел противоречить. Он завел связи в правоохранительных органах, его охраняли омоновцы, но влияние Батона на те же правоохранительные органы оказалось куда мощней. Вот и родилась на свет история с покушением.
Сыщики пытались сказать свое веское слово и вывести Батона на чистую воду с инсценировкой. Но куда там!
Батон засыпал жалобами все инстанции: его хотят убить, на него совершено покушение, а сотрудники МУРа вместо помощи пытаются свалить на него вину за покушение. Что, мол, получается? Я что, на себя покушение совершил?! И давление, давление...
Покушение, напомним, состоялось 28 декабря 2000 года.
А ровно через полгода, 12 июля 2001 года, случилось то, чего никто не ожидал, — Батон был убит.
Казнь по понятиям, или Армрестлинг на авторитетный интерес
Это был шок. В МУРе были абсолютно уверены, что история с расстрелом «Гелендвагена» — обыкновенная бандитская придумка. Сфальсифицированный повод для устранения конкурента.
Но расстрел Батона все же состоялся. Значит, не зря он забил тревогу? Неужели сыщики ошиблись в своих предположениях?
В день гибели Батозский вернулся домой, на Фрунзенскую, из какого-то клуба в обществе некой Ирины Кульматицкой. Видимо, ожидалась вечеринка дома у Батозского. Вместе с ними из машины (все того же злосчастного «Гелендвагена») вышел и охранник Килешев. Едва Батозский и Кульматицкая вошли в подъезд дома, как раздались автоматная очередь и выстрелы из пистолета.
Всего было сделано двадцать шесть выстрелов — жертвам не оставили никаких шансов.
Услышав пальбу, охранник метнулся в подъезд, но в это время ему навстречу выбежали два человека. Килешев в тот день был без оружия. Неизвестные направили на него пистолеты, и Килешев сел в «Гелендваген», подчиняясь их воле. Между тем киллеры добежали до припаркованной неподалеку «девяносто девятой», запрыгнули внутрь и рванули с места. Килешев, несмотря на то, что у него не было оружия, устремился за ними на «Гелендвагене».
А «девяносто девятая» мчалась, не разбирая дороги, по ночным улицам, сбила по пути военного. В конце концов беглецы бросили машину и разбежались в разные стороны. На этом месте что-то вроде пригорка, где стоят дома Минобороны и дежурят военные постовые.
По словам Килешева, он выбрал того, кто бежал потяжелей, и начал преследование. Ему удалось догнать его и, сломив сопротивление, задержать. Второй убегающий хотел было прийти на помощь товарищу, но Килешев уже позвал военных, и они также бежали к месту схватки. Оценив неравные силы, второй человек из «девяносто девятой» постоял в нерешительности, а затем предпочел скрыться.
Задержанным оказался Писоцкий Вадим Викторович, 1971 года рождения, уроженец Днепропетровска, зарегистрированный в Подольском районе Московской области.
При задержании Килешев его изрядно помял.
На допросах Писоцкий утверждал, что он ничего не знает, ехал с кем-то на машине (с кем именно, он не помнит), когда его начал преследовать «Гелендваген». По его показаниям получалось, что он без вины виноватый и обвиняют его неизвестно в чем.
При обсуждении новых задач, вставших перед опергруппой, Андрей Храпов сказал:
— Разработанная нами версия подставного покушения Батозским имеет все основания считаться реальной. Скорее всего, мы имеем дело с совпадением двух объектов расследования: ложного покушения из корыстных побуждений заявителя и настоящего, причину которого предстоит обнаружить и доказать. В деле появляются новые фигуранты. Начинать придется с чистого листа. Так что засучим рукава.
Рукава засучили. По плану сначала разобрались со всеми коммерческими проблемами, которые уже возникали в делах Батозского и тех, которые, по мнению сыщиков, могли представлять для него угрозу. Но по коммерческим причинам пазл в расследовании убийства никак не складывался.
Тогда сыщики обратились к учетам, где Батозский фигурировал рядом со многими капитанами уголовного подполья. И вот тут оказалась оправданной выбранная группой Храпова стратегия поиска.
В процессе оперативно-следственных действий выяснились некоторые вещи, которые могли привести к зловещему событию на Фрунзенской набережной.
На Красной Пресне существует сеть ресторанов, где основные посетители — аристократы уголовного мира. Туда их влечет, как мотыльков на яркий свет.
За неделю до убийства в одном из этих заведений находился Батон с двумя чеченцами и своим охранником Килешевым.
Недалеко от Батона с его компанией резвилась липецкая братва, или члены липецкой преступной группировки, по уголовному делу они проходят так. Некто Максим Курочкин по кличке Макс и братья Гладковы (Владимир Петрович и Константин Петрович, клички Петрович и Кот). Братья Гладковы сами из Луганска, потом переехали в Днепропетровск, оттуда перебрались в Ростов.
Надо отметить своеобразную «топонимику» внутри структуры этой братвы. В липецкой группировке была отдельная бригада — днепропетровская. В ней одни выходцы из Днепропетровска. Они же «липецкие хохлы».
По криминальной квалификации Максим Курочкин — типичный «баклан». В переводе с фени — приблатненный хулиган и дебошир. В милиции Украины накопилась целая картотека его похождений.
В тот вечер он разделся по пояс и ходил между столиками, демонстрируя мускулатуру сидящим в зале уркам. Это вызывало восторг у зрителей. Максим занимался карате и не упустил случая похвастать перед коллегами спортивной мощью.
Поиграв мышцами, Курочкин подошел к столику Батона, которого знал раньше, — между липецкими и Батозским были какие-то неурегулированные вопросы.
«Давай поборемся на руках», — предложил он Батону.
«У меня серьезный разговор, времени нет».
«У тебя часы за $30 000, у меня за пять. Давай, кто одолеет, берет себе часы!»
В зале воцарилось молчание. По понятиям надо принимать вызов. Это уже игра на интерес!
«Хорошо, — принял игру Батон, — но потом ты отстанешь!»
Руки сомкнулись, и Батон переломил. Разочарованный Макс отдал часы и отошел. Но ненадолго. Вскоре он появился с новым предложением:
«У тебя, Батон, машина хорошая, давай на машину, если выигрываю я, ты отдаешь мне часы и машину, если ты — отдам тебе свою машину».
Зал опять застыл в напряжении. Ну не терять же авторитет! Батон согласился и опять осилил противника под одобрительный гул в зале.
Следующее условие было просто вызывающим!
«Батон, я ставлю миллион! Если выиграешь — бери, если я — отдашь мне мои часы, машину и свою машину!»
Теперь из-за столиков поднялись все, кто был в зале, и окружили спорщиков.
По понятиям это уже крутой интерес — за ним могут возникнуть любые разборки, вплоть до ликвидации соперников.
Батон снова оказался победителем, но теперь уже речь шла о больших бабках, начались выяснения, а вскоре вспыхнула драка, в которую ввязались все — сам Батон, чеченцы, Килешев, Гладковы, Курочкин и их охранники.
Эти охранники выхватили пистолеты и открыли стрельбу. Но Килешев и один из чеченцев, профессиональный боксер, как следует отделали стрелков и отняли пистолеты. Итог — простреленная рука у одного чеченца, дырки от выстрелов в стенах и на потолке и неминуемый вызов милиции. Не дожидаясь, пока приедет ППС, все разбежались.
На следующий день один из братьев Гладковых решил по-доброму уладить конфликт. Чеченцу за простреленную руку заплатили $10 000.
Пошли к Батону. Батон уперся рогом — я с этого понтореза получу миллион, он там фиг знает что устроил, играли ведь на авторитет, куча свидетелей, все видели и подтвердят на любом толковище. Таких надо учить! Пусть платит!
Разговор не получился. Ровно через четыре дня на Фрунзенской прозвучали выстрелы.
Спирали новых законов
Следствие установило, что вместе с Вадимом Писоцким в «девяносто девятой» находился его брат Вячеслав. Это подтвердили Килешев, который узнал преследуемого по фотографии, и солдаты. Они также указали, что на фотографии именно тот человек, который бежал вместе с задержанным, потом хотел прийти на помощь подельнику, но не решился и убежал. Прокуратура объявила второго Писоцкого в розыск.
Задержали Вадима в Сочи. При проверке документов он изобразил удивление и заявил, что заплатил $15 000 за то, чтобы его сняли с розыска. И якобы его условие было принято. Конечно же, это было блефом.
В ответ милиционеры доставили разыскиваемого в отделение, и дело получило продолжение.
Писоцкого защищали те же адвокаты, что и орехово-борисовскую и медведковскую группировки. Адвокаты должны защищать — это их профессия.
Но если посмотреть, как проходил процесс над ореховскими, то, прямо скажем, защита там искусственно затягивала время, кто-то уходил на больничный или в неожиданный отпуск, или вообще шла замена защитника, а вступающий в процесс требовал время на ознакомление. Придраться тут к чему-либо сложно. Все по правилам принятого УПК.
Средства массовой информации большей частью освещают позицию защиты. Объясняется это тем, что адвокаты охотно идут на общение с журналистами, в отличие от работников правоохранительных структур, связанных условиями следственной тайны.
На вопрос одного из журналистов председателю Комитета по безопасности Госдумы, можно ли брать за основу оценки судебно-состязательного процесса только позицию защиты, было отвечено, что, если ориентироваться на точку зрения защиты, мы не получим ни одного обвинительного приговора по самым тяжким преступлениям! Когда судят бандитскую группировку, то отказы свидетелей от данных ими ранее показаний — обычная практика.
Доказывать, что это подстраивают адвокаты, наивно. Но удивительным образом почему-то такие совпадения происходят именно тогда, когда в разных делах участвуют одни и те же защитники. Наверное, такое у них везение.
Вот и по делу Писоцкого вдруг солдаты отказались от своих первых показаний.
Следователь прокуратуры был потрясен, когда в его адрес прозвучало обвинение, что он заплатил этим свидетелям деньги, чтобы они должным образом отвечали на его вопросы.
Свидетелей привезли из Курска. К этому времени солдаты уже демобилизовались. Привезли их под опекой двух человек.
Когда в зале суда муровцы потребовали документы у людей, сопровождающих свидетелей, оказалось, что они сотрудники ЧОПа «Альянс». Стали проверять ЧОП и выяснили — он создан всего полтора месяца назад. В нем числятся те же братья Гладковы, только один из них Петрович, а другой, правда, не Кот, а двоюродный брат — Сергей Александрович!
Конвоиры свидетелей сослались на руководство ЧОПа, от которого они получили задание доставить молодых людей в суд.
Надо полагать, это было нужно, чтобы с ними в дороге чего-либо не случилось? Или, может быть, чтобы лишнего не сболтнули, что скорей всего!
ЧОПы вообще находка для бандитских организаций. Они официально оформляют право на ношение оружия, включая и нарезное. А это для джентльменов удачи крайне необходимо.
Ну а что касается расстрела Батона, который по жизни был связан сначала с ореховскими, потом с гольяновскими, затем появились какие-то дела с кемеровскими... Здесь надо отметить упорство и мастерство муровских сыщиков, которые подготовили материал для суда так, что самые изощренные адвокаты не могли опровергнуть ни одного предъявленного обвинением факта. И это несмотря на то, что Курочкин и братья Гладковы пустились в бега и скрылись на Украине.
Зато в расследовании просматривается железная логика: конфликт в ресторане возник у Батона с липецкими: братья Писоцкие оттуда же, солдат, изменивших свои показания, конвоировали сотрудники ЧОПа, где участвуют липецкие парни. И все они «липецкие хохлы»!
Суду пришлось нелегко. Бороться против больших денег — это задача почти всегда на проигрыш. Тем не менее, используя оперативные доказательства опергруппы Андрея Храпова, суд приговорил Вадима Писоцкого к 17 годам заключения, и попутно при разборе дела судья не раз отмечал ложное обращение Батозского в милицию о попытке его убийства!
Да, рынок в России получился кривым... И самые ценные кадры в нем — это киллеры! За них дорого платят!
