Военный судья должен быть мобильным
— Вячеслав Александрович, периодически возникает идея объединить военные суды с гражданскими в системе судов общей юрисдикции. Как вы к этому относитесь?
— Идея эта далеко не новая. Неоднократно вопросы, связанные с реорганизацией — вплоть до полной ликвидации — военных судов, стояли на повестке дня. Однако я глубоко убежден в необходимости существования военных судов в Российской Федерации. Эта убежденность основана не только на более чем 300-летней истории военных судов России, не только на том, что большинство стран мира имеют такие органы правосудия, но и на особенностях правового регулирования военной службы.
Военнослужащие имеют особый правовой статус, поскольку принимают на себя обязанности по обеспечению обороны и безопасности государства в любых условиях, даже с риском для жизни. Военная служба — это особый вид государственной службы.
Следует заметить, что правовое регулирование статуса на уровне федерального законодательства имеют только две профессии: военнослужащие и судьи. Жизнь и деятельность военнослужащего подробно регламентирована, во многом и в неслужебное время, значительным количеством законов, указов, постановлений, приказов, положений и директив. И для правильного применения норм материального права требуется зачастую их системное толкование, знание специфики воинских правоотношений, военной службы.
Конечно, в рамках интервью сложно привести все аргументы. Хотелось только осветить еще раз один аспект. Одна из главных задач военных судов — обеспечить доступ к правосудию каждого военнослужащего и других категорий лиц, подпадающих под юрисдикцию военной юстиции. Вот почему у нас существуют военные суды и в Тирасполе, и в Таджикистане, и в других регионах.
В 1986 году я был назначен судьей Военного трибунала Рязанского гарнизона, и в первые дни пребывания в должности председатель трибунала довел до меня, что в мобилизационный период в городе N формируется танковое соединение, при котором предусмотрен военный трибунал: «Вы, товарищ Осин, будете назначены председателем этого трибунала, а другие судьи прибудут к вам из числа офицеров запаса. Поэтому в течение 2–3 дней после объявления «особого» периода вы должны сформировать военный трибунал и приступить к работе».
У меня дома долгое время хранился «тревожный чемоданчик» как напоминание постоянной готовности работать и в «особых» условиях. Не только я, но и каждый военный судья знал свой маневр.
СПРАВКА "МК"
В России действует 100 гарнизонных военных судов, 9 окружных (флотских) военных судов, один кассационный и один апелляционный военный суд. На сегодняшний день в них работает 880 судей.
— А сегодня у судей военных судов есть такие «тревожные чемоданчики»?
— Сегодня таких «тревожных чемоданчиков» нет. Однако Судебный департамент при Верховном суде РФ совместно с соответствующими структурами Министерства обороны РФ готовят ряд законодательных инициатив о деятельности военных судов в «особый период». Не исключено, что тот «старый» опыт станет использоваться в будущем. Поэтому военные суды стараются комплектовать юристами с армейским прошлым.
— Приходят кандидаты на должность судьи военного суда без армейского прошлого?
— Приходят. Я обычно с ними предметно беседую, чтобы определить, есть ли у человека хоть малейшее понимание и представление специфики прохождения военной службы, особенностей деятельности военного суда. По результатам такой беседы приходит понимание: стоит ли поддерживать такого кандидата или нет. Вопросы задаю чисто военные.
— Это какие?
— «Кто старше по званию: генерал-майор юстиции или контр-адмирал?», «Чем отличается БТР от БМП?».
— Вам эти знания сильно помогали в работе?
— Когда я служил в должности заместителя председателя Североморского гарнизонного военного суда, у меня в производстве было уголовное дело в отношении начальника связи дивизии десантных кораблей, капитана второго ранга. Он обвинялся в хищении проводов, кабеля, аппаратуры. Начали устанавливать обстоятельства дела: «Вас обвиняют в похищении 5 километров полевого кабеля П-275». Подсудимый: «Я его не похищал, использовал для внутренней связи на кораблях». Я ему отвечаю: «Вы же опытный начальник связи? Кабель П-275 непригоден для установки на внутреннюю проводку, потому что будет плохая связь, и вы ничего не услышите». Он: «А откуда вы знаете?» Пришлось раскрыть карты и рассказать, что в свое время я окончил военное училище связи. Подсудимый от досады аж за голову схватился и впоследствии стал давать подробные показания по обстоятельствам дела. Так что опыт армейской службы, по моему мнению, должен быть у каждого судьи военного суда.
— Ни разу не видела в военных судах женщин в мантиях... Они вообще существуют?
— Законодательно установлено, что судьей военного суда может быть гражданин Российской Федерации, отвечающий требованиям, предъявляемым к кандидатам на должность судьи Законом Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации», и получивший положительное заключение Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации. Однако преимущественным правом на назначение на должность судьи военного суда обладает военнослужащий, имеющий воинское звание офицера, а также гражданин, имеющий воинское звание офицера, пребывающий в запасе или находящийся в отставке. Указанные нормы закона не запрещают назначения на должность судей военных судов женщин. На данный момент в подведомственных 2-му Западному окружному военному суду гарнизонных военных судах работает 5 судей-женщин, и непосредственно в окружном суде — 1 судья-женщина. Естественно, с профессиональной точки зрения они ничем не отличаются от судей-мужчин и с должным качеством рассматривают абсолютно все категории судебных дел.
— Все равно шесть — это совсем немного...
— Судья военного суда должен отличаться мобильностью. У женщины могут быть муж, дети. А наша работа подразумевает полную отдачу своему делу. Например, судьи нашего суда, судебной коллегии по уголовным делам, рассматривая дела террористической направленности, много времени находятся в командировках на выездных заседаниях. Это требует колоссальной затраты моральных, психических и физических сил, выдержки, которые присущи офицерам.
Хотя женщины разные бывают. Как-то разговаривал с кандидатом в судьи военного суда — пока эта женщина работает помощником судьи в одном из наших гарнизонных военных судов. Спрашиваю: «Поедешь на Байконур (26-й гарнизонный военный суд)?» Она: «Поеду!» — «А муж?» — «А он поедет со мной!» А бывает, что кандидаты на должность судьи военного суда высказывают пожелание работать только в определенном регионе (например, только в Москве). Таким кандидатам я рекомендую обратиться в территориальные суды. В этом случае он будет работать только в одном регионе.
— Прямо на Байконур отправите?
— В соответствии с действующим законодательством судей военных судов назначает Президент РФ. Но готовность служить правосудию там, где того требует Родина, радует, и такого кандидата надо поддерживать.
— А угрозы в адрес судей часто поступают? Если да, какие меры предпринимаются для их защиты?
— Скажу так, судью военного суда запугать не так-то просто. Насколько мне известно, никто из судей 2-го Западного окружного военного суда не подвергался никакому давлению или угрозам в связи с профессиональной деятельностью. За последние несколько лет государственная защита предоставлялась только прокурору, выступавшему в качестве государственного обвинителя на процессе в отношении убийц Бориса Немцова. В недалеком прошлом в нашем суде рассматривалось дело генерала МЧС, который обвинялся в получении взяток. Тогда были намеки на оказание давления на судью. И судье предоставляли охрану. Это, наверное, единственный случай, когда применялись активные меры защиты.
— Кроме сопровождения какие еще меры для охраны судей могут предприниматься?
— Например, есть возможность снять с учета автомобиль судьи — так, чтобы она не проходила по базам данных, и никто не мог вычислить адрес ее владельца. А вообще, как я уже сказал, судей военных судов запугать непросто. Более того, есть законодательная новелла: если в суде невозможно обеспечить безопасность участников процесса, тогда дело может быть передано в окружной военный суд. И этим пользуются. Так, например, в 2018 году Московский областной суд передал нам во 2-й Западный окружной военный суд дело банды Аслана Гагиева, хотя в этом деле нет ни одного военнослужащего, все гражданские. Дело очень объемное, рассматривается уже третий год.
СПРАВКА "МК"
В августе 2018 года заместитель Генерального прокурора РФ обратился с ходатайством в Верховный суд РФ об изменении территориальной подсудности уголовного дела в отношении 12 членов бандитской группировки. Они обвиняются в совершении ряда преступлений в Северной Осетии, Москве и Московской области в 2004–2014 годах. На счету банды более 40 умышленных убийств, похищения граждан и лишение их свободы, а также незаконный оборот оружия и боеприпасов. Прокуратура указывала, что имеются достаточные основания полагать, что существует реальная угроза безопасности участников судебного разбирательства, их близких и родственников.
Терроризм растет, а дедовщина исчезла
— Многие обращают внимание на то, что в военных судах стало больше уголовных дел террористической направленности. С чем связан такой рост?
— Действительно, анализируя статистические данные, приходится говорить о росте данной категории дел. Это связано с нестабильной политической обстановкой в мире, в частности на Ближнем Востоке. Активизация террористических организаций отражается на мировоззрении и поведении некоторых граждан, проживающих в нашей стране. В связи с этим преступления против общественной безопасности — это не только террористический акт, но и публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма — все чаще являются предметом для рассмотрения уголовных дел в военных судах. Если в 2016 году 2-м Западным окружным военным судом было рассмотрено 87 таких дел, то в к ноябрю 2021 году уже — 166. Больше всего дел террористической направленности было рассмотрено в 2020 году —150.
СПРАВКА "МК"
Уголовные дела террористической направленности, а также связанные с захватом заложника, угоном судна воздушного, водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава либо актом международного терроризма, в Российской Федерации подсудны только 1-му Восточному, 2-му Западному, Центральному и Южному окружным военным судам (ч. 6 ст. 31 УПК РФ).
— Много ли рассматривается в вашем суде дел о госизмене и разглашении гостайны?
— Дел указанной категории сегодня не так много. С 2018 года было рассмотрено 28 уголовных дел о госизмене и разглашении гостайны. Они составляют не более 5 процентов от всего количества дел. Более обобщенные данные о судимости в целом по стране можно узнать в Судебном департаменте при Верховном суде РФ.
— В свое время на повестке дня остро стоял вопрос с дедовщиной. Как сегодня обстоят дела с этим видом преступлений?
— Проблема неуставных взаимоотношений ушла в прошлое. Если и случаются какие-то конфликты, то такие же, как и в любом мужском коллективе. И самое главное, что они носят ситуационный характер, не системный. Уголовные дела, связанные с неуставными взаимоотношениями, в окружном военном суде рассматриваются только в качестве апелляционной инстанции на приговоры гарнизонных военных судов. Каждый год в апелляционной инстанции в среднем рассматривается порядка 20 дел. Как видите, их немного. В войсках ведется серьезная правовоспитательная работа, проводятся мероприятия по предупреждению правонарушений, в том числе и судьями военных судов. Проводятся выездные судебные заседания на территории воинских частей, подготавливаются обзоры судебной практики, информационные справки и иные аналитические документы о судимости, причинах и условиях, способствовавших совершению преступлений. Судьями военных судов проводятся на различные правовые темы лекции и беседы.
— А часто ли на скамью подсудимых попадают женщины?
— Нечасто, но попадают. С 2018 года на скамье подсудимых побывали 42 женщины, которые обвинялись в терроризме, должностных преступлениях, мошенничестве. При этом надо отметить, что в подавляющем большинстве указанные женщины не являлись военнослужащими. Одно из таких уголовных дел — в отношении Варвары Карауловой — широко освещалось в СМИ.
— У вас огромная судебная практика. Можете рассказать о знаковом для вас деле?
— На заре моей судебной деятельности, в 1987 году, было такое дело. 19-летний сержант, контролер в исполнительно-трудовой колонии, обвинялся в получении взятки. Он, вопреки установленным правилам, допустил неположенное свидание за пару ботинок, две пачки чая и шоколадку. Прокурор предложил 7 лет лишения свободы. Во время процесса мы выяснили, что он сирота, один воспитывал младшего брата. Он досыта-то никогда не ел. Вопреки судебной практике я назначил ему 3 года лишения свободы условно с обязательным привлечением к труду. То есть он не в колонии должен был отбывать наказание, а на каком-нибудь производстве: жить в общежитии, приезжать на работу. Главное, что не в колонии, не под стражей. Это решение я всесторонне мотивировал. Все были уверены, что приговор отменят. Несмотря на протесты прокуратуры, приговор в вышестоящих судебных инстанциях был оставлен без изменения.
Через год во время диспансеризации врач сказал, что у меня был микроинфаркт, которого я не заметил. Возможно, тогда я его и получил: очень волновался, когда принимал решение. А еще я тогда сделал вывод: приговор всегда будет правосудным, если принят в соответствии с законом и своей совестью.
Присяжные заседатели: от бомжей до миллионеров
— Во 2-м Западном окружном военном суде многие громкие дела рассматривались с участием коллегии присяжных заседателей. Как у вас отбирают кандидатов в присяжные заседатели?
— Мы действительно рассматриваем дела с участием коллегии присяжных заседателей, но таких дел у нас немного. В чем особенность? Юрисдикция 2-го Западного окружного военного суда распространяется на 18 субъектов Российской Федерации. Поэтому списки кандидатов в присяжные заседатели мы собираем именно с этих регионов. Компьютер методом случайной выборки определяет кандидатов. В Московском городском суде коллегия образуется только из москвичей, а к нам потенциальные присяжные могут приехать из Воронежа, Ярославля, Смоленска, Нижнего Новгорода и т.д.. Когда формируем коллегию присяжных, направляем порядка 4–5 тысяч приглашений, но приезжает не более ста человек. Из них мы пытаемся отобрать 8 основных заседателей и порядка 8 человек запасных.
— Нередко коллегию присяжных невозможно собрать за один раз. Почему отбор присяжных — такой сложный процесс?
— По закону в коллегии присяжных не имеют права участвовать ранее судимые, военнослужащие, священнослужители, государственные служащие и так далее. После отсева, бывает, остается очень мало человек. Поэтому иногда приходится снова отправлять большое количество повесток.
— Из кого формируется коллегия присяжных? Кто эти люди?
— В коллегии присяжных участвуют абсолютно разные люди. Но, бывает, приходят близкие к «деклассированным» личности. Несколько раз к нам приходили лица без постоянного места жительства. Они с радостью приезжали, зная, что им здесь обеспечат денежное снабжение, проживание, питание.
— А какое денежное вознаграждение полагается присяжным?
— В соответствии с Федеральным законом «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» №113-ФЗ от 20 августа 2004 года мы обязаны за время исполнения присяжным заседателем обязанностей по осуществлению правосудия выплатить ему за счет средств федерального бюджета компенсационное вознаграждение в размере одной второй части должностного оклада судьи нашего суда пропорционально числу дней участия присяжного заседателя в осуществлении правосудия, но не менее среднего заработка присяжного заседателя по месту его основной работы за такой период. В связи с этим был другой курьезный случай. У нас был присяжный — представитель небольшой нефтяной компании. Он принес выписку из налогового органа, в которой указывалось, что его месячная зарплата — более 15 миллионов рублей. Эти данные проверили, все подтвердилось. Правда, он, на счастье нашего главного бухгалтера, недолго был присяжным: посмотрел, как здесь все это устроено, удовлетворил свое любопытство и взял себе отвод.
— Как организована защита присяжных и просили ли присяжные когда-нибудь о защите?
— Я не помню, чтобы присяжные просили о защите. Но есть проблема другого толка: порой невозможно оградить присяжных от воздействия со стороны. Превентивно оградить присяжного мы никак не можем. В наших силах только разъяснить его права и обязанности, периодически напоминать, что он не может получать никакой информации, кроме той, что озвучена в суде. Иногда доходит до расформирования коллегии, потому что, если появляются хоть малейшие сомнения, присяжного необходимо исключать.
— Можете привести пример?
— Помню, по делу об убийстве Бориса Немцова коллегия присяжных вышла на вердикт, и вдруг один из присяжных заседателей принес в комнату для присяжных плакаты с материалами по уголовному делу, которые не оглашались в зале судебного заседания. Кто ему их предоставил? Неизвестно. Пришлось присяжного исключать из коллегии.
— Вячеслав Александрович, в 2022 году для судебной системы нашей страны планируется знаменательное мероприятие — Х Всероссийский съезд судей (юбилейный). Каковы ваши ожидания от предстоящего съезда как делегата; какие перспективы развития судебной системы вы видите?
— Ценность проведения Х Всероссийского съезда судей состоит в том, что съезд помогает выявить проблемы в законодательстве, выработать механизм их решения, создать условия эффективной работы судебной системы. По итогам его проведения будут очерчены стратегические вопросы развития судебной системы Российской Федерации и процессуального законодательства на среднесрочную перспективу. Учитывая повышенное внимание общества к деятельности судов, предполагается, что X Всероссийский съезд судей послужит новой вехой в совершенствовании судебной системы в Российской Федерации.
— С чего начинается и как проходит обычный рабочий день председателя 2-го Западного военного окружного суда?
— Мой рабочий день начинается довольно рано — в 8 утра я уже на рабочем месте. Непосредственно трудовой день начинаю с планирования и постановки задач, затем просматриваю и визирую входящую корреспонденцию. По понедельникам каждый председатель подведомственного гарнизонного военного суда докладывает обстановку по состоянию работы суда и по рассматриваемым делам. Если есть срочные дела, обсуждаем. Всего у нас 22 гарнизонных военных суда, 3 из которых находятся за пределами территории Российской Федерации. Затем ко мне приходят мои заместители — председатели судебных коллегий — и докладывают по судебным делам о готовности к очередным апелляционным дням. Практически каждый день ведется прием граждан и должностных лиц. Выслушиваю доклады начальников отделов, обсуждаем текущие вопросы.
После обеда чаще работаю с документами, читаю судебные постановления, вынесенные судьями нашего суда, обзоры судебной практики, специализированные периодические издания, изменения в законодательстве.
Ежедневно уделяю внимание вопросам безопасности суда, соблюдению антиковидных правил. Для этого с соответствующими службами делаем обход суда, залов судебных заседаний, мест общего пользования.
