– Еще в детстве я чувствовала, что со мной что-то не так, – говорит Катерина. – Помню, впервые это появилось в четыре года: при изучении своего тела возникало ощущение чужеродности. Когда в семь лет пошла в школу, при взгляде на девочек я смотрела на них не как мальчик, а оценочно: длинные волосы, одежда… Ну и, естественно, проявлялось желание выглядеть так же. Я начала ассоциировать себя с девочками. С возрастом это ощущение усилилось.
– В классе вы дружили с девочками или с мальчиками?
– Не скажу, что с кем-то дружила. Мальчики меня постоянно обижали, я чувствовала с их стороны постоянную дискриминацию, а девочки не особо хотели со мной дружить, наверное, потому что видели такое ко мне отношение мальчиков. А вот на улице я с мальчиками играла – в футбол, в машинки, но все-таки больше стремилась к девочкам.
...Мама у Саши служила в полиции, поэтому вопроса о том, куда пойдет ее сын после школы, не возникало: однозначно военная карьера. Так и вышло: после учебы Александр поступил на службу в погранвойска ФСБ. Довелось служить в Северной Осетии, в Москве, в Армении.
– Не скажу, что мне было легко, – признается Катя. – Честно говоря, мне больше нравились другие направления в службе – работа с информацией, аналитическая деятельность. В апреле прошлого года была возможность перевестись, но этого сделать мне не позволили. Была дискриминация со стороны начальства, и я решила уйти: просто в один прекрасный момент сказала себе: «Хватит терпеть, надоело бить мальчиком для битья».
За время службы товарищи постоянно «троллили» ее и высмеивали. И вовсе не за неуставной вид.
– В том-то и дело, что на тот момент не было никакой неуставной внешности – маникюра, длинных волос; я не позиционировала себя как женщину. Просто их раздражал мой характер.
– Мягкость, нежность?..
– Да, именно это. Они видели слабого человека и пытались доминировать. Девушки часто жалуются, что мужчины воспринимают их слабыми, беспомощными и стараются поучать, воспитывать, контролировать. Так было и со мной. А меня не нужно контролировать, свою работу я выполняла хорошо. Более того, бывало, что сослуживцы пытались навешивать на меня и свои обязанности. Говорили: «Саша, ну у тебя же хорошо это получается».
Как утверждает Катерина, предметом критики и насмешек со стороны мужчин становилась любая женственная деталь в ее поведении: не так стоишь, не так кружку держишь, не так говоришь...
– Троллили по-всякому. Например, передразнивали, произнося фальцетом какие-то фразы, смеялись. Кроме того, до июля 2020 года у меня был лишний вес. Потом я решила, что худею: села на диету, стала заниматься собой. И это тоже послужило поводом для насмешек. Да и руководство допускало вольности: меня могли в чем-то обвинить, обозвать, послать. Без повода, потому что зла от меня не исходило. Некоторые мне даже говорили, что на меня имеется компромат. Не знаю какой. Может быть, геем меня считали? Но я никогда не была геем. В общем, продолжать так жить было невозможно – я это поняла.
Еще в октябре 2020 года Катерина стала пить гормональные таблетки – пробно, по одной в день. А с января прошлого года начался уже серьезный подход: она наблюдается у московского эндокринолога, которые назначил ей ударную дозу препаратов и контролирует ее состояние.
– За этот год вы почувствовали не только физические изменения?
– Конечно, и психологические тоже. Они дают мне гармонию, я и по поведению стала другой. Появились концентрация внимания, усидчивость, работоспособность, спокойствие. Я стараюсь не обращать внимания на негативные моменты – экономить энергию внутри себя и ее преумножать.
Уже месяц Катя живет в Москве, куда переехала из родной Читы. Устроилась на работу (как она говорит, связанную с одеждой). Близкими друзьями в столице пока не обзавелась, но свой круг общения появляется.
Раньше, во время службы в органах, выкладывать посты о себе было нельзя, теперь же как гражданский человек она открыто рассказывает о своем опыте подписчикам. К удивлению девушки, на ее инстаграм-страничку приходит не так много хейтеров – больше тех, кто выражает поддержку. Да и с хейтерами Катерина, по ее словам, отлично справляется.
– Вчера на одном телеграм-канале какой-то парень пытался меня затроллить, но, видимо, ошибся. Я не 15-летняя школьница. Мне 30 лет, у меня есть опыт, за спиной навыки службы в ФСБ. Я знаю, как таким людям отвечать. В итоге проходит десять минут, он меня блокирует и уходит. Я обычно над хейтерами иронизирую. Даже, бывает, специально захожу в комментарии, чтобы что-то им написать. Кто-то не верит и говорит, что я – фейк и выдаю себя за Катю. А я им: «Ребята, это же я! Просто мне похейтить хейтеров интересно».
Мама Саши (а теперь – Кати) сначала не принимала своего ребенка в новом качестве. Катерина поясняет, что на это не обижалась, понимая, что той нужно время, чтобы привыкнуть. Сейчас мама ее во всем поддерживает. Отца у Кати нет, но есть отчим, и он тоже отнесся к ее решению с пониманием.
Еще в «прошлой» жизни у Кати (точнее, Александра) были жена и ребенок, но семья распалась.
– С бывшей женой мы не общаемся, и я даже не знаю, известно ли ей о том, что происходит со мной сейчас. С ребенком отношения тоже не поддерживаю, – говорит Катерина. – Вообще официально я еще в браке, мы находимся в стадии развода.
У Катерины большие планы на будущее. Она видит себя в бьюти- и экшн-индустрии. Перечисляет, что ее привлекают одежда, мода, красота, эстетика, стиль, созидание. Недавно она окончила школу визажистов и получила сертификат, но, прежде чем начать работать по этой профессии, хочет еще подучиться – повысить профессиональный уровень.
– Моделью стать не хотите?
– Почему бы и нет! Если предложат, то с большим удовольствием.
– Планы вперед строите?
– Конечно! В долгосрочной перспективе я вижу себя счастливой женщиной, ведущей активную жизнь. Уже в этом году планирую сделать ряд операций.
А еще, став полноценной женщиной, Катерина хотела бы встретить хорошего парня и создать семью.
– Когда операция по трансплантации матки станет реальностью, я хочу иметь детей. Знаю, что уже с 2013 года в Британии и США женщины могут сделать такую операцию, зачать ребенка и родить. Трансгендерное сообщество обратилось к ученому миру, чтобы разрешили провести исследования и для таких девушек, как я. Они уже ведутся, и, говорят, скоро это может быть возможно. И тогда я, естественно, этим воспользуюсь. Ну а если нет – возьму приемных детей. Наверное, я к этому времени буду уже жить не в России, потому что в нашей стране мне так сделать, скорее всего, не дадут. Если меня в ближайшее время, конечно, не посадят.
– А почему вас должны посадить?
– Ну, до меня доходят слухи, что бывшие товарищи хотят меня к чему-то привлечь. Наверное, им не нравятся мои выступления. Всю жизнь меня в чем-то обвиняли, обижали, угнетали, и я не понимаю, почему я не достойна счастья? Почему кому-то можно быть счастливым, а мне – нет? Я ведь ничего не пропагандирую – просто рассказываю факты из своей жизни, а мне пытаются ставить палки в колеса...
Кстати, по паспорту Катерина еще пока остается Александром. Менять документ она не спешит, объясняя, что это делают обычно трансгендерные люди, которые боятся дискриминации и пытаются скрыть своей прошлое – «исчезнуть со всех радаров». Кате же прятаться ни к чему.
– Если я открываюсь перед всем миром, то сказать, что я трансгендерная девушка, мне не боязно. Кроме того, нужно, чтобы фото в паспорте было хорошее – чтобы я на нем уже конкретная девочка была...
