Приход варианта «Дельта» летом прошлого года вызвал резкую волну заболеваемости во всех странах мира, куда он попал и стал доминирующим. Однако если изучить графики роста инфицирования, можно увидеть, что практически повсеместно «Дельта» прошла в одну волну, тогда как в России вызвала два подъема заболеваемости — сначала летом, а потом с сентября, достигнув к ноябрю пика и приведя к рекордной избыточной смертности населения. Так, избыточная смертность в ноябре в стране достигла 116 тысяч человек; для сравнения: в июле она была 70 тысяч. И это притом что официально количество вакцинированных в РФ летом составляло лишь 20% (то есть вирусу было где разгуляться), тогда как к ноябрю привилось уже 34% россиян. Если учесть, что к ноябрю многие получили иммунитет и после заболевания, становится совсем непонятно, что могло спровоцировать такой резкий пик смертности населения в стране.
Можно ли предположить, что уже в ноябре у нас появилось нечто более смертоносное, чем летняя «Дельта»? Или нечто более масштабное по степени заразности? Нечто, способное ускользать от иммунитета, полученного после вакцинации или заболевания? Иными словами, мог ли «Омикрон» прийти в Россию гораздо раньше, чем его «отловили» официально, а то и вовсе возникнуть в нашей стране? Тем более что секвенирование генома коронавируса в России, мягко говоря, не на высоте.
Как рассказал «МК» известный вирусолог, руководитель Международного научно-образовательного Центра биологической безопасности Школы биомедицины ДВФУ, доктор биологических наук Михаил Щелканов, распространение варианта «Дельта» не было в стране столь стремительным по ряду причин:
— Все-таки летом были серьезные заслоны на границе, которые к настоящему моменту существенно ослаблены — и не только у нас, но и по всему миру. А во время прихода «Дельты» все страны принимали серьезные меры по закрытию границ
— И все же — могли ли мы осенью просто не заметить, что у нас появился «Омикрон»?
— Думаю, что это совершенно не важно, когда мы его нашли — в срок или не в срок. Сейчас происходят те события, которые все здравые вирусологи предсказывали: любой вирус, особенно РНК-содержащий, не может существовать в едином варианте, у него есть облако вариантов, поэтому он начинает положительно селектироваться на новые генетические линии. Идет нормальный процесс накопления мутаций, при этом совершенно понятно, какие варианты получают эволюционные преимущества. Мы это видели и на примере птичьего гриппа, и на примере эпидемического гриппа — отбираются варианты с большей контагиозностью. И так будет до тех пор, пока не появится эскейп-мутант, который будет избегать действия существующих вакцин — и в этом тоже нет ничего страшного. Мы просто сменим вакцинный штамм на производстве. Всемирная организация здравоохранения дважды в год определяет штаммовый состав вакцин для гриппа, то же самое будет и с вакцинами для коронавируса — просто сменится вакцинный штамм. И когда появится такой вариант вируса, эскейп-мутант, начнется новый виток положительного отбора, то есть селекции вариантов, не выходящих за пределы действия вакцины. Так что ничего нового мы не видим — и вот это главное. А уж когда появился у нас «Омикрон», пропустили мы его или нет — совершенно не важно. Важно, что пока все генетические варианты коронавируса, включая «Омикрон», покрываются существующими вакцинами, и надо прививаться. Ситуация, когда часть населения привита, а часть — нет, самая опасная с точки зрения селекции новых вариантов. И происходит это потому что вирус, встречая антитела в привитой популяции, вынужден срочно селектировать варианты, которые прекрасно накапливаются в той части популяции, которая не имеет антител.
— С учетом того, что в России как раз такая ситуация, мог ли «Омикрон» в принципе появиться у нас в стране?
— Появиться «Омикрон» мог везде. Однако есть страны, где он мог возникнуть с наибольшей вероятностью. И когда говорят, что с наибольшей вероятностью он мог появиться в ЮАР, у специалистов это не вызывает удивления. Почему? Там для появления новых вариантов вируса созданы идеальные условия. Прежде всего там высокая плотность населения. Кроме того, там высокий процент людей с иммунодефицитными состояниями, в том числе по причине широкого распространения ВИЧ-инфекции. Плюс там довольно сложная санитарно-эпидемическая обстановка. Все это вкупе создает высокую вероятность появления в этой стране новых вариантов вируса. Примерно такая же ситуация — в Западной Африке, Египте, Индии, Мексике, США…
— Вы не назвали Россию?
— Нет. Потому что в России нет такого количества факторов риска. У нас не самая высокая плотность населения, если говорить в масштабах страны. Да, в Москве она высока, но я живу на Дальнем Востоке, а тут ситуация принципиально иная. Население достаточно образованное, хотя процесс деградации уже запущен, судя по тому, как приживаются у нас антипрививочные настроения. Но в целом у нас пока еще довольно высокий образовательный ценз населения. Иммунодефицитные состояния у нас явно не в топе — да, они вызывают опасения, но это не катастрофа, хотя специалисты в области ВИЧ-инфекции могут поспорить. В любом случае по сравнению с ЮАР мы выглядим лучше. Ну и санитарно-эпидемическая обстановка у нас значительно благополучнее. Поэтому вероятность появления нового варианта коронавируса в России достаточно низка. Не могу сказать, что это невозможно, но это маловероятно.
— Как можно объяснить, что у нас было две волны «Дельты»?
— Вы же помните, какие усилия предпринимались для сдерживания пандемии? Мы отсрочили приход «Дельты», поэтому нарастание у нас было не такое молниеносное, а растянутое по времени.
…Во многих странах мира тем временем официально заявили, что защита существующих вакцин работает против «Омикрона» гораздо хуже. Однако уже появилась информация, что специальной вакцины для него разрабатывать, похоже, не будут: волны «Омикрона» протекают слишком быстро — и так же быстро сходят на нет. Тем временем разработка и утверждение вакцины требуют значительно большего времени. Компании-производители уже столкнулись с ситуацией, когда разработка против варианта «Бета» оказалась никому не нужной — деньги были потрачены впустую.
Тем временем группа ученых с Кипра сообщила о выявлении нового варианта коронавируса, который окрестили наконец несуществующей буквой греческого алфавита — «Дельтакрон». Профессор Кипрского университета Леонтиос Кострикис сообщил СМИ об обнаружении нового варианта в 25 образцах, полученных от пациентов. У новой линии — генетическая основа «Дельты» и мутации, характерные исключительно для «Омикрона» (напомним, что в его геноме более 30 мутаций, и 10 из них обнаружены в новом кипрском варианте). Впрочем, как отмечает в своей социальной сети генетик Дмитрий Прусс, информация о «Дельтакроне» требует подтверждения в других лабораториях мира: «Геномы коронавируса с Кипра загружают в международную базу редко. В предыдущую загрузку, месяц назад, они секвенировали еще кучу геномов годичной и более давности, и там было много давно вымершего штамма B.1.258 с характерной в том числе и для «Омикрона» делецией (хромосомная перестройка, при которой происходит потеря участка хромосомы. — Прим. авт.) позиций 69–70 в спайке. И вот вчера они загрузили 24 декабрьских генома. Все они — «Дельта» по автоматической классификации, но у всех есть делеция 69–70. По словам д-ра Кострикиса, они наблюдали до 10 дополнительных мутаций, объединяющих новые геномы с «Омикроном». Я подозреваю, что это артефакт секвенирования в лаборатории, которая до того момента не прочитала ни одного генома «Омикрона». Возможно, многочисленные мутации «Омикрона», как это часто бывает, не дают возможности прочесть значительный процент этого генома, и вместо этого в данные попадает лабораторное загрязнение от прошлых экспериментов. Пока более опытная лаборатория не подтвердит результаты, я остаюсь скептиком».
