От нашей богемы вашей богеме — вот о чем этот фильм. Режиссер Дуня (она же Авдотья Андреевна) Смирнова в либеральной тусовке всегда отличалась умом и сообразительностью. И красотой невообразимой! Всё про всех понимающая, знающая нюансы. Когда-то безбашенная, нынче остепенившаяся. Ведь плох тот, кто в молодости не был революционером, а в… зрелости не стал консерватором. Но в душе она осталась той же Дуней, за что и любим.
Как сценарист Дуня просто великолепна. Ее «Прогулка», «Мания Жизели», «Дневник его жены» в исполнении Учителя — это верх мастерства. А вот как режиссер она всегда недо-, всегда чего-то не хватает, немного, чуть-чуть. Хорошистка, не отличница, на твердую четверку. Ну да, здесь Дуня еще в пути, на учебе, не созрела пока. Как сказала великая интеллектуалка земли русской Ксения Собчак в интервью тет-а-тет и прямо Авдотье Андреевне в глаза: «Ты отвязанная как сценарист и трусливая как режиссер». Абсолютно согласен.
Крутейший ролик-анонс, где блеск, нищета, переключающийся бешеный калейдоскоп красок из Серебряного века, варьете, женской и мужской обнаженки, кокаина, людей, масок, стран, нечеловеческой музыки, этого «р-р-р», «в бананово-лимонном Сингапур-р-ре…» Где это всё? В фильме так не бывает, размазывается, разматывается, но атмосфера времени, вся эта перемена мест, от которой сумма не меняется, передана ярко, избыточно, по-абсурдистски в самом хорошем смысле слова. Что наша жизнь? Абсурд, да и только, а уж жизнь Вертинского! Его многочисленные женщины, известные и не очень, могли бы ему так же, как Надя Жене в «Иронии судьбы»: «Ты наглец. Авантюрист. Алкоголик. Обалдуй… знаешь, кто ты…» «Да, да, да», — только и отвечал бы Александр Николаевич.
В роли Вертинского Алексей Филимонов. Это суперудача фильма, может быть, единственная. Ну и что, если в жизни он не может связать и двух слов. Наоборот, это идеал артиста, когда он чистый лист, пустой сосуд. Мечта режиссера, правда, Дуня? Она его слепила из того, что было, и, как оказалось, талант необыкновенный. К тому же такие великаны, как Евстигнеев или, скажем, Гриценко, не были семи пядей во лбу, книжек не читали, но как показывали, преображались. Так что г-н Филимонов попал в хорошую компанию, я так думаю.
Ну а теперь главное, или, как говорил Станиславский, «сверхзадача» — ради чего все затевалось. Никогда не любил в творчестве теорию заговора, второй политический план, но куда же сейчас без него.
Когда Дуня сняла «Два дня», уж как там на нее набросились. Вот, мол, в конце появляется чиновник добрый, но справедливый и весь этот наш русский беспредел вытягивает, исправляет. То есть не кино судили, не художественный замысел, для себя творцом избранный, а сугубую конъюнктуру, к тому же оптимистическую в самом финале, а значит, фальшивую. Осудили Дуню как преклонившуюся перед властью. «Ну и дураки», — подумал я тогда в адрес демократической общественности или демшизы.
Но сейчас! Наш новейший соцреализм так часто и заканчивается: что бы где ни случилось, ты не волнуйся, все будет хорошо. Придут в конце концов правильные отобранные люди и всё починят, поправят, отстроят. Или вот предыдущий большой фильм Первого канала «Союз Спасения» какую имел сверхидею? Не творческую, нет, но самую что ни есть политическую: декабристы поторопились, не поняли ситуацию, момент истины, выступили против самодержавия, а значит, против государства Российского. Да, страшно далеки они были от народа.
И вот «Вертинский». Деньги известных миллиардеров. Идея Константина Эрнста. Чубайс — муж. Все сошлось как надо, совпало. А в чем идея-то, почему Вертинский? А в том, что, несмотря на всю свою успешность на Диком Западе, его рвало на Родину, тянуло невероятно. В том, что он был и оставался патриотом до мозга костей и вернулся-таки в 1943 году, на пике страшной войны, в сталинскую Россию, не в какую-нибудь. Ведь когда Отечество в опасности…
Вертинский — ходячий пример, мысль, оправдание наших системных либералов (сислибов). Они, получившие от власти всё, вляпавшиеся во власть, на упреки: кому вы служите, кровавому режиму? — отвечают: «Нет, мы просто Родину любим, мы дело хотим делать, кто, если не мы?» И сравнивают себя с Вертинским, с Горьким, с Алексеем Толстым. Для них Вертинский как оправдание, точка отсчета, покаяние даже, молитва.
Нашли с кем сравнивать! Вам до Вертинского, системные либералы, как до Луны. Не по Сеньке шапка. Богатыри — не вы.
…Ну а сериал «Вертинский» очень хороший, но опять на четверку, как и все фильмы Авдотьи Андреевны Смирновой. Хотя для меня она просто Дуня, несмотря ни на что.
Градский жив
Это было страшно. Я ждал с трепетом, с дрожью: как увижу его, живого Александра Борисовича? Это же мистика, потусторонняя реальность, чудо, воскрешение, так не может быть, не должно.
Но все не так, получилось по-другому. Не сразу, не одномоментно, не так быстро, но ты будто забываешь то, что произошло, весь перенесенный ужас, страх смерти и погружаешься в новую параллельную реальность, где Градский жив, относительно здоров, весел и мудр. Вот он смеется (и мы вместе с ним сквозь слезы), король говорит. Это как в последнем фильме Александра Абдулова «Веселые похороны», когда его герой просил, завещал на своих поминках петь, танцевать, веселиться, и это лучший подарок тому, кто уже там, на небесах.
Здесь благая цель, миссия телевизора. Он, телевизор, бывает, конечно, и подл, и глуп, и примитивен, но порой…
20 лет до «Голоса» про Градского почти не вспоминали. И в ящике его почти не было. А он ведь жил, творил, просто, не на показ. «Голос» его лишь высветил, взял в кадр, в круг света и все изумились, увидели, вспомнили, какой это блестящий человек, творец. А он и до «Голоса» был ровно таким же, только массовый зритель ничего знать об этом не хотел. Стереотип восприятия: если уж там, на голубом экране, только тогда ты звезда. И сколько еще у нас глубоких, умных, ярких людей, но никому не известных лишь потому, что не попали в Интернет или ящик.
Телевизор, как зеркало (иногда и кривое), высвечивает все хорошее и отвратительное в человеке. Может вскрывать душу, все дурные или красивейшие ее черточки. Ведь и Лепс, и Шнуров участвовали в «Голосе», но кто это сейчас помнит? Они там были никакие, закрытые, неискренние. А Полина Гагарина сначала проигрывала на фоне всемирно отзывчивой Пелагеи, а потом исправилась, засветилась, стала голосовать сердцем. И Баста оказался отличным парнем, мы это увидели сквозь «Голос». И чудесный Билан, но вне «Голоса» это какой-то совсем другой чел, порой даже закомплексованный, неуверенный в себе.
Вот и Градский… Включаются «юпитеры», камера, мотор, работаем, ребята! И все увидели невозможное, неимоверное, космическое чудо природы, от которого просто нет сил оторваться. Телевизор, «Голос» лишь высветил прекрасные черты Александра Борисовича, и для многих он стал как родной. Только и до телевизора, и до «Голоса» Градский был ровно таким же, знайте. Правда, это теперь уже невозможно представить.
