Долгое время сведения о части, в которой служила Космодемьянская, относились к разряду закрытой для посторонних информации. Однако позднее гриф «секретно» был снят. Так что теперь известно: осенью 1941-го доброволец-комсомолка Зоя Космодемьянская была зачислена в в/ч 9903. Таким условным цифровым обозначением зашифровали диверсионное отделение Разведотдела штаба Западного фронта. Среди посвященных в обиходе использовалось и другое название — «хозяйство Спрогиса».
Позднее один из офицеров этого спецподразделения Афанасий Мегера писал: «Воинская часть 9903 была создана в июне 1941 г. и вошла в историю как особая разведывательно-партизанская организация. Ее командный состав был укомплектован офицерами из числа слушателей Военной академии им. М.В.Фрунзе. Личный состав части составляли комсомольцы-добровольцы Москвы и Московской области, других городов Советского Союза, а также добровольцы из числа красноармейцев и командиров действующих частей Красной Армии. Комсомольцы-добровольцы прибывали по путевкам ЦК, МК и МГК ВЛКСМ… В конце августа командиром части был назначен майор Спрогис А.К. … Он в кратчайший срок сумел перестроить работу части и подготовить ее к более масштабным, активным и решительным действиям в тылу противника в самые трудные и опасные для столицы дни и месяца осени 1941 г.».
Именно Артур Карлович Спрогис нашел удачный способ для решения проблемы пополнения в/ч 9903 новыми бойцами. Он обратился в ЦК ВЛКСМ с предложением организовать массовый набор в эту особую часть комсомольцев из Москвы, Московской области. Желающих оказалось много. В короткий срок через отборочную комиссию ЦК, МК и МГК ВЛКСМ прошли более 3000 добровольцев. Среди тех, кого рекомендовали для зачисления в часть, оказалась и Зоя Космодемьянская.
«Так это же наша Зоя!»
Еще несколько лет назад была жива одна из «воспитанниц» майора Спрогиса, соратница Зои — Маргарита Каравай (в замужестве — Паншина). Автору этих строк довелось встречаться, беседовать с ней.
По рассказам Маргариты Михайловны стали понятны некоторые из тех «бытовых мелочей», преодолеть которые бойцам в/ч 9903 на пути к выполнению поставленной перед ними боевой задачи было совсем не просто.
«Группу «новеньких», в которую входила и я — 18-летняя студентка, в октябре 1941 года отправили в часть, которая тогда находилась на окраине Москвы, в Кунцеве, — вспоминала Паншина. — На месте принимал каждого из нас отдельно сам командир — майор Спрогис. Среди множества задаваемых им вопросов был один, над которым мы задумывались позже, а там, в кабинете, отвечали горячо: «Умру, но ничего не скажу!» Майор спрашивал: «Ведь ты можешь попасть к немцам, тебя будут пытать и мучить, выдержишь ли? Это не каждый может. Подумай — если сомневаешься, то приходи, я отпущу домой...» Но никто не пришел.
На следующий день началась учеба. Всего за несколько дней мы должны были научиться стрелять из нагана, полуавтомата, ставить мины, кидать гранаты... В это же время формировались группы, и продолжалась их отправка в немецкий тыл».
Поинтересовался у Маргариты Михайловны, знакомы ли они были с будущей знаменитой героиней?
«Как мне стало ясно уже потом, после всех событий, я оказалась в части на четыре дня раньше Зои. Мы были распределены в разные группы, а потому напрямую с ней пообщаться не довелось. Но часто у нас проходили общие занятия. На эту девушку, еще не зная ее имени, я обратила внимание во время упражнений в тире: она всегда оставалась после окончания тренировок и продолжала стрелять еще и еще. Такие же нужные в данном случае упорство, дотошность Зои проявлялись и на уроках подрывного дела. Там Космодемьянская всегда задавала много вопросов.
Потом, когда наши скоротечные «университеты» закончились (весь курс обучения длился считанные дни), у каждой группы был уже собственный график подготовки и выхода на задание. Так что больше я Зою в живых не видела. А через некоторое время узнала о ее подвиге.
Тогда, в конце января 1942 года, «хозяйство Спрогиса» базировалось уже в Москве, в одном из корпусов Энергетического института. В комнате нашей «девичьей» группы мы сидели все вместе, человек шесть. Отдыхали, Клава Милорадова пела одну из своих любимых украинских песен. И тут кто-то вошел к нам с газетой, говорит: «Девочки, послушайте!» И начал читать очерк Лидова в «Правде» про партизанку Таню. А потом Клава взглянула на фото казненной немцами девушки, помещенное в газете, и воскликнула: «Так это же наша Зоя!» Фотография, конечно, была нечеткая, но я тоже узнала Зою».
Благодаря услышанным от Маргариты Михайловны Паншиной воспоминаниям удалось лучше представить себе, как же непросто было участникам и участницам диверсионных подразделений Спрогиса — а значит, и Зое Космодемьянской, — даже тогда, когда им не угрожала вроде бы опасность столкнуться с немцами.
На протяжении того времени, пока группа находилась во вражеском тылу (порой эти рейды растягивались на 10–12 дней), ее участники, таясь от гитлеровцев, почти никогда не разжигали костров. А морозы в ноябре-декабре 1941-го ударили сильные! Питались всухомятку. Для ночевки стелили на снег еловые ветки и укладывались на них, прижавшись поплотнее друг к другу. Заснуть при таком холоде получалось лишь на короткие минуты...
В столь экстремальных условиях не удавалось избежать обморожений. Паншина рассказала о случае во время очередного рейда в немецкий тыл: одна из участниц их группы, Людмила Хотовицкая, так сильно поморозила ноги, что в итоге ее пришлось везти на импровизированных салазках (впоследствии пришлось ампутировать пальцы).
С помощью Маргариты Михайловны прояснился еще один «бытовой» момент. На свои первые задания многие девушки отправлялись с «гражданской» прической — с длинными волосами. Однако уже после возвращения почти все решали постричься покороче. Слишком неудобно оказалось с такой «девичьей красой» находиться во вражеском тылу: на протяжении нескольких дней ни помыть, ни расчесать как следует нет возможности.
М.М.Паншина: «Майор Спрогис в нашей части установил такое правило: после удачно проведенного рейда все его участники получали краткосрочный отпуск для поездки домой. Вот девчонки и пользовались этим, чтобы подстричься хотя бы в домашних условиях. Если вы посмотрите на последние фотографии Зои Космодемьянской, там видно, что она тоже коротко стриженная».
Садисты по приказу
О малоизвестных моментах, связанных с Зоей Космодемьянской и ее подвигом, рассказал военный историк, полковник в отставке Анатолий Иванько.
— Несколько лет назад один «специалист» обнародовал результаты своих «исследований» относительно подвига Космодемьянской, которые вызвали большой резонанс…
— Да, было предложено специфическое объяснение, казалось бы, запредельной стойкости и мужеству Зои, подвергшейся страшным мучениям со стороны немцев. Мол, у девушки в результате перенесенного еще в школьные годы заболевания возникли отклонения в психике, а потому она была мало восприимчива к боли и именно благодаря этому могла выдерживать те пытки, которым подвергали ее гитлеровцы. На самом деле это, конечно, не так.
— Откуда возник миф о психическом заболевании Зои Космодемьянской?
— Столь неочевидный вывод «исследователь» сделал, скорее всего, интерпретируя на свой лад слова матери героини Любови Тимофеевны Космодемьянской, сказанные ею 10 февраля 1942 года (документ, где есть эта цитата, хранится в одном из архивов Москвы): «Зоя болела нервным заболеванием в 1939 году, когда переходила из 8-го в 9-й класс… У нее… было нервное заболевание по той причине, что ее ребята не понимали…»
Поясню: речь идет об эпизоде с выполнением школьниками общественной нагрузки. Зоя была старательной ученицей, считалась в классе вожаком, товарищи ее даже избрали комсоргом. Серьезная не по годам, она откликалась на любой призыв к общественным делам. Зоя выступила с инициативой, чтобы успевающие ребята «взяли на буксир» отстающих, занимались с ними после уроков. Сама Космодемьянская подошла к делу очень ответственно и добросовестно. Однако остальные ее одноклассники, также привлеченные к этому заданию, скоро к нему охладели и перестали работать с двоечниками. Зоя тяжело переживала такое отношение со стороны своих товарищей, несколько раз пыталась поговорить с ними, но в ответ получила непонимание и даже бойкот класса. Это послужило началу глубокой депрессии у девушки.
Зимой 1940 года она перенесла тяжелое мозговое заболевание — менингит. Лечилась у профессора Маргулиса в Боткинской больнице. А потом была направлена в специальный реабилитационный центр в Сокольниках.
К слову сказать, в это же время там находился знаменитый писатель Аркадий Гайдар. Зоя познакомилась с ним, и такая встреча произвела большое впечатление на девушку, еще более укрепила ее взгляды на то, каким должен быть настоящий гражданин Страны Советов. Ведь Гайдар был настоящим патриотом СССР, для него Родина и самопожертвование ради нее были смыслом всей жизни. Именно такие взгляды писатель подчеркивал в своих книгах, в общении с окружающими.
Зоя смогла полностью восстановиться после перенесенной болезни. Лечивший ее профессор Маргулис, врачи центра реабилитации в Сокольниках не заподозрили у девушки никаких психических отклонений. Даже намеков на это нет в записях в медицинских картах.
Так что заявление пресловутого «исследователя» не выдерживает критики.
— Можно ли предположить, что по отношению к Зое Космодемьянской гитлеровцы по какой-то причине проявили особую бесчеловечность?
— Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить, что 332-й полк, солдаты которого захватили Космодемьянскую в деревне Петрищево, входил в состав 192-й пехотной дивизии, а та, в свою очередь, была включена в 4-ю танковую группу генерала Гепнера. Это те самые войска, которые несколькими днями ранее и понесли серьезные потери на волоколамском направлении, где их сильно потрепали части нашей знаменитой 316-й Панфиловской дивизии. Не мудрено, что после такой «взбучки», полученной войсками Гепнера, сам генерал, командиры подчиненных ему частей были крайне обозлены на русских и отдавали самые жестокие приказания, связанные с обращением с захваченными воинами противника. Вот и командир полка подполковник Рюдерер, узнав о задержанной в Петрищево русской диверсантке, распорядился применить к ней «радикальные меры устрашения».
Вот что рассказал на допросе попавший позднее к нам в плен унтер-офицер 332-го полка Карл Бейерлейн, находившийся со своей ротой в деревне Петрищево в ноябре 1941 года:
«…Девушку приволокли в помещение штаба батальона, вскоре туда явился командир полка подполковник Рюдерер... Через переводчика он хотел не только добиться признания, но и выяснить имена помощников. Но ни одно слово не сорвалось с губ девушки. Командир задрожал от злости… Резким голосом он приказал раздеть ее до рубашки и бить палками. Но маленькая героиня вашего народа осталась тверда... Пена выступала на губах нашего командира… Его голос судорожно прерывался: вывести ее на мороз, в снег. На улице ее продолжали избивать до тех пор, пока не пришел приказ перенести несчастную в помещение. Ее принесли. Она посинела от мороза. Раны кровоточили. Она не сказала ничего…»
— Не была ли жесткость, проявленная подчиненными генерала Гепнера, следствием какого-то официального приказа, данного на сей счет?
— По крайней мере, о существовании документов с текстом подобного приказа мне ничего не известно. Однако нельзя исключать, что такое распоряжение было дано кем-то из гитлеровского военного командования в устной форме. А обозленные упорным сопротивлением русских солдаты и офицеры в ротах и взводах охотно откликнулись на такую волю начальства.
Инструкция для нелюдей
В дополнение — еще некоторые факты, которые удалось собрать, корреспонденту «МК».
Известно, что, пытаясь заставить Зою Космодемьянскую заговорить, гитлеровцы в качестве одного из последних «аргументов» применили прямо-таки средневековый, варварский прием пыток. Молодой девушке отрезали левую грудь (эта рана видна на фотографии уже мертвой Зои). Абсолютно аналогичный способ «развязать язык» был применен и к однополчанке Космодемьянской, — тоже бойцу в/ч 9903.
Речь идет о Елизавете Беневской, участнице одной из разведывательно-диверсионных групп, сформированных майором Спрогисом.
Беневская погибла во время выполнения боевого задания во вражеском тылу почти два месяца спустя после смерти Зои Космодемьянский. Случилось это в нескольких десятках километров от Петрищево — в районе деревни Дунино на границе с Калужской областью.
19 января 1942 года во время нападения из засады на колонну немецких войск, в котором принимала участие группа Беневской, Лиза была ранена в плечо и схвачена гитлеровцами. Их зверства по отношению к пленной повторяют «подвиги» подполковника Рюдерера и его солдат в Петрищеве.
Ужасные подробности последних часов жизни Елизаветы Беневской удалось выяснить исследователю истории военных действий под Москвой Василию Глаголеву, который в свое время сумел найти очевидцев этой трагедии из числа местных старожилов.
«Лизу попытались допрашивать, но девушка на вопросы немецких офицеров отвечать отказывалась. Тогда ее на 40-градусном морозе раздели догола и повели — ночью, по снегу босую! — в Дунино. При этом продолжали допрос, видимо рассчитывая, что, не выдержав сильного холода, она заговорит. Однако надежды оккупантов не оправдались. Желая во что бы то ни стало «разговорить» молодую женщину, они стали ей отрубать тесаками пальцы на руках, наносить раны штыками. Но она молчала. Потом девушке выкололи глаза, ей отрезали обе груди. Она молчала…»
Племянница Беневской Татьяна Осипова, которая уже много лет занимается поиском сведений о своей героической родственнице и ее соратниках и соратницах из в/ч 9903, рассказала при нашей встрече о другом подобном эпизоде.
«Удалось найти в немецких архивах упоминания о том, что под Рузой были взяты в плен несколько наших женщин-диверсанток. Не известны имена этих девушек, не известно, из каких групп они были. Однако в документах записано, как гитлеровцы издевались над захваченными девушками, пытаясь получить от них информацию: избивали, выкалывали глаза, отрезали груди...»
Все это укрепляет уверенность в том, что столь варварские методы пыток были у оккупантов отработаны и даже узаконены некоей «инструкцией»!
Судьбы сплетенье
Оказывается, есть «точка пересечения» в судьбах двух знаменитых героев войны — Зои Космодемьянской и легендарного советского разведчика Николая Кузнецова.
— Эту историю мне довелось услышать в начале 1970-х от заслуженного ветерана, женщины, которая в годы войны работала шифровальщицей у замечательной нашей разведчицы Африки де Лас Эрас Гавилан, — рассказывает Анатолий Иванько. — Африка выполняла обязанности радистки разведывательно-диверсионного отряда «Мстители», действовавшего на Западной Украине, под Ровно. Именно она передавала в Центр информацию, добытую разведчиком Николаем Кузнецовым, который находился в составе отряда и на протяжении долгих месяцев выполнял задания в городе, захваченном гитлеровцами. При этом у него на руках были подлинные документы на имя немецкого обер-лейтенанта Пауля Зиберта.
Позднее Африка поделилась со своей соратницей воспоминаниями. В один из вечеров в отряде, сидя у костра, она спросила Кузнецова, как ему удается работать столько времени под именем немецкого офицера и не быть раскрытым? Разведчик ответил, что все дело в подлинности документов, которые у него есть. А достал он их на месте разгрома 332-го полка, — тех самых палачей Зои Космодемьянской.
Согласно существовавшим тогда на фронтах правилам, место, где уничтожена какая-то вражеская часть, должны обязательно осмотреть представители военной разведки. Их цель — найти и затем скрупулезно изучить уцелевшую документацию, карты и даже личные вещи солдат и офицеров противника. Все это может в дальнейшем пригодиться при подготовке и «легендировании» разведчиков, засылаемых на оккупированную территорию.
Николая Кузнецова в то время как раз готовили к внедрению в немецкий тыл. Его включили в одну из групп, которая прибыла на место разгрома 332-го немецкого полка. Просматривая найденные у погибших гитлеровцев документы, он взял удостоверение личности некоего обер-лейтенанта Пауля Зиберта и вдруг с удивлением обнаружил большое портретное сходство с собой убитого офицера. Это была ценнейшая находка. Ведь очень удобно для разведчика стать «двойником» военнослужащего, часть которого полностью уничтожена, а значит, и расспросить сослуживцев мнимого офицера этого полка уже невозможно. Вот так Николай Кузнецов и отправился выполнять задание на оккупированную фашистами Западную Украину под именем Пауля Зиберта.
