Что ж, значит, время вспомнить и собственные преподские годы. В одном универе я вел мастер-класс журналистики, в другом — курс отечественной истории. Не ошибусь, сказав за нас всех, учителей и преподавателей, что самое тяжкое иго — бумажная отчетность. «Планы на…», «Отчеты за…»
Не знаю, молитвы какого национального просветителя были услышаны, но именно в эти дни президент страны поручил сократить число излишних контрольных и проверочных работ. Это, можно сказать, «отчетность ученика», но с упомянутой «отчетностью учителя» она совпадает по главным пунктам: те и другие крадут время учения. Остается подождать вестей о соответствующих сокращениях штатов в чиновничьих ведомствах, отвечающих за образование и просвещение, иначе оставшиеся кресла, кабинеты изобретут новое бумажное «блюдо», компенсирующее вынужденную «диету» по контрольным и проверочным работам.
Я немало публиковал очерков, в основном по высшей школе, но праздник-то, с чего и начинал, — общий! И «о бедном преподе замолвить слово» — это значит и «о бедном учителе». А эти «слова» замолили люди весьма авторитетные: член-корреспондент РАН Жан Тощенко (статья «К чему ведет нескончаемая оптимизация образования»), доктор философских наук, профессор Валентин Александрович Бажанов (статья «Бумажные монстры университетского преподавателя»).
Бажанов: «Последние семь-восемь лет основные усилия преподавателей тратятся на написание для ОПОП (основная профессиональная образовательная программа), учебных программ (УП), рабочих программ дисциплин (РПД), методических рекомендаций по организации самостоятельной работы обучающихся (СРО)… В указанных документах информация в значительной мере дублируется, что лишает смысла такую работу и снижает их и без того мизерную ценность. Добавьте к этому бесконечное их переделывание по новым формам… вводу новых стандартов (3.3+, 3++)». Именно по тому, насколько УП, РПД и ФОС удовлетворяют формальным требованиям, образовательные власти выносят решение об аккредитации — неаккредитации специальностей и вузов.
Недавно, по историческим меркам — вчера, с министерских верхов свалился новый термин, детище бюрократов от образования: «компетенция». Можно ворчать: раньше Королевых, Ландау, Алферовых готовили без «компетенций». А лучше просто зачитать: «Компетенция — это способность управлять своим временем, выстраивать и реализовывать траектории саморазвития на основе принципов образования в течение всей жизни». По-своему шедевр! Сферически-гладкий идеал правильной бессмыслицы, но теперь, формально говоря, вся наша «индустрия образования» будет работать на него, на дальнейший рост «компетентности». Произнеся «детище бюрократов от образования» — я, конечно, упростил траекторию. Наверняка топ-бюрократы заказали «своим ученым»: а придумайте-ка нам что-нибудь эдакое! Бюджет будет…
Заказ, видим, выполнен. Автора!!! Гениальные строки о «способности управлять своим временем, выстраивать и реализовывать траектории саморазвития на основе принципов образования в течение всей жизни» — заслуживают увековечивания.
Объем УП и ФОС в среднем — более 50–60 страниц. Причем преподаватели должны предусмотренные стандартами «компетенции» детализировать по каждой теме занятий лекционного, семинарского и иного типа, по каждому вопросу и заданию, вынесенному на зачет или экзамен.
Бажанов: «Компетенции никогда никем не используются в учебном процессе. Но работа по их беспрерывному вылизыванию отнимает колоссальное количество времени и нервов всех преподавателей, от ассистентов до профессоров. Преподаватели не успевают основательно готовиться к занятиям и заниматься наукой».
Раньше студента и — опосредованно — школьника готовил Ученый. Теперь — бюрократ из соответствующего ведомства. Плюс ЕГЭ, готовящее специалиста по профессии «разгадыватель кроссвордов» и… Болонская система, готовящая действительно «болонок», — такова эволюция образования, формирование потребителя, максимально зависимого от рынка. Кстати, команда «ну-ка служи!» адресуема именно к «болонским» болонкам: стать на задние лапы и тявкнуть — это их «компетенция». А серьезные, некомнатные собаки такой команды не знают.
Наверняка слышали версию, уводящую уже в дебри конспирологии: науку-образование специально выхолащивают, чтобы формировать миллиарды покорных потребителей! Но подкрепляет ее хор преподавателей вузов, сегодня задавленных прессом отчетности. Безумный танец бумаг, справок, размножающихся почкованием.
Обращаясь к теме легендарных Просветителей, покровителей образования Радхакришнаны, Конфуция, вспоминаю отечественных титанов: Ушинского, Рачинского. Знаменитая, тысячекратно публикуемая картина: учитель, доска с примером, деревенские мальчики с горящими глазами…
Точное название этой картины «Устный счет. В народной школе С.А.Рачинского». Великий подвижник Сергей Александрович Рачинский творил в своей сельской школе чудеса, гляньте, сегодня в Инете переписывают задачу с доски на картине, и целые форумы потрясенно спорят: «Это они в уме считали?» Почтительно, с огромным интересом слушал Рачинского Лев Толстой. Писатель Ирина Ушакова ярко воспроизводит жизнь Подвижника, вчитавшись, убеждаешься: такие люди, как Рачинский, и нынешние справки и отчеты, которые требуются от учителей, — вещи абсолютно несовместные, как пушкинские «гений и злодейство».
«Ангелы-покровители», законодатели нынешнего образования — не Ушинский, Рачинский, а, скорее, Паркинсон и Мёрфи, сформулировавшие законы бюрократического абсурда вроде: «Любая контора работает, стремясь достигнуть своего предельного уровня некомпетентности». Чаемое освобождение педагога, ученого возможно лишь при хирургическом урезании, сокращении штатов на 60–70%. Это, кстати, бывало, и не раз, при обстоятельствах чрезвычайных: войны, эпидемии. И это не какая-то анархистская фантазия, конторы вовсе не надо уничтожать!
Что, думаете, будут делать оставшиеся 30%? Протест? Заколоченные двери? Бессрочная забастовка? Голодовка? (Уже смешно.) Вздохнут, вспомнят самое русское (и спасительное!) следствие теоремы Мёрфи. Помните, у Лескова молодого конторщика вразумляют:
«— А это прошение — запомни! — пишем только на гербовой бумаге. — Только? — Да. — Ну, а если гербовой нет? — М-м, ну, тогда пишем на простой!»
Так что Закон Мёрфи–Лескова в случае чаемого сокращения штатов работал бы примерно так:
«— Аккредитация вузов только после сдачи УП, РПД, ФОС, стандартов 3.3+, 3++? — Да, только! — А если штаты грузчиков сократили и 16 тонн папок разгрузить некому? — Ну… тогда можно и без УП, РПД, ФОС».
Признаю, «16 тонн» — цифра из знаменитого хита: рабский труд шахтера, норма 16 тонн. Но, ближе к реалиям, 7 лет назад знакомый вузовский работник делился печалью: раньше папки отчетности сдавать возили легковушкой, теперь — уазик или минивэн. Подчеркну: пример 7-летней давности, возможно, там кадры давно сменились, но дело-то решают не конкретные люди, а те самые Законы, о которых сказано чуть выше.
