Эта история перешла ко мне по наследству от замечательной журналистки Ольги Богуславской, которой уже нет с нами.
Бывают такие журналистские темы, которые длятся очень долго, бесконечно. Ничего хорошего, если честно.
Потому что когда у героя после публикации проблема разрешилась, обычно он уже не звонит и не пишет. А если пишет, значит, что-то по-прежнему не так.
Но бывает и еще один поворот сюжета. Вдруг совершенно посторонний читатель, пострадав от действий злоумышленников, открывает нашу газету, видит знакомые фамилии. И тогда он, удивляясь, как тесен мир, связывается с редакцией, чтобы рассказать уже про свою беду…
Обычно Ольга Богуславская начинала свои статьи с известной поговорки или с пословицы. Не буду отступать от этой традиции и я.
Каждая счастливая семья, как известно, счастлива одинаково, каждую несчастливую, если копнуть, испортил квартирный вопрос.
В 2014 и 2016 годах в «МК» вышла серия статей про отъем квартир у москвичей — беспомощных стариков, включая сильно пьющих, психически больных граждан. Квартиры уходили налево, но ответственности за это так никто и не понес. Хотя имена людей, связанных с возможным мошенничеством, были названы.
Вот эти статьи: «Жулье для алкоголика» от 18.05.2016, «Жулье для алкоголика-2» от 02.06.2016, «Меняю квартиру на могилу-2» от 13.05.2014 и «Меняю квартиру на могилу-3» от 18.09.2014.
«Когда подобное произошло с моей свекровью, я просто вбила фамилию того, кто может быть к этому причастен, в поисковике, что-нибудь да выплывет, — и вдруг одна за другой начали открываться статьи в «МК». И тут мне стало по-настоящему страшно, потому что если это такое массовое явление и за столько лет никого не посадили, то как с этими черными риелторами можно вообще бороться?!» — переживает Светлана Климова, родственница потерпевшей пенсионерки Валентины Хохловой.
Друзья старые и новые
«Я, гражданка РФ Хохлова Валентина Сергеевна, 1940 года рождения, номер паспорта ***, зарегистрирована по адресу Москва, улица Твардовского ***, получила от гражданина Злобинского Павла Владимировича, 14.04.1978, место рождения — гор. Москва, номер паспорта ***, зарегистрирован ***, деньги в размере 8 000 000 (восемь миллионов) рублей по договору займа от 28.01.2018. Деньги получены полностью. Претензий не имею».
Пожилая москвичка Валентина Сергеевна Хохлова жила в районе Строгино, в четырехкомнатной квартире, переделанной в трехкомнатную. В их собственности с мужем были еще одна «однушка», которую они сдавали, дача и коллекция оружия.
В 2016 году супруг Валентины Сергеевны скончался. Два ее сына умерли еще раньше. Из кровных родственников у пожилой женщины остался только несовершеннолетний внук Арсений, по завещанию деда являющийся наследником имущества.
«Если честно, отношения у нас со свекровью были сложные, хотя сейчас, по прошествии стольких лет, это все уже неважно», — говорит невестка Светлана.
После смерти мужа, по воспоминаниям родных, характер у Валентины Сергеевны испортился. Пенсионерка отказывалась разговаривать с невесткой по телефону, даже с внуком не хотела общаться. Возле нее стала постоянно вертеться некая Наталья, о которой до этого никто не знал, судя по всему, та нередко приносила бутылочку-другую. «Свекровь начали посещать мысли, что мы хотим отнять у нее все нажитое, — я так предполагаю, что новоявленная знакомая ее и накручивала. Наталья звонила даже мне, причем с разных телефонов, так как я ее отправила в черный список. Темой всех разговоров было: вы должны отказаться от доли в большой четырехкомнатной квартире, где проживает бабушка, в обмен на однокомнатную, до этого записанную на деда», — продолжает Светлана Климова.
С какой стати кровные и единственные родственники должны отказываться от положенного им наследства? И кто такая Наталья, чтобы диктовать свои условия? Новая «подруга» Валентины Сергеевны представлялась участковому то племянницей умершего дедушки, то родственницей самой владелицы квартиры. Сама бабушка не могла ничего толком объяснить, а иногда вела себя не совсем адекватно. Даже собиралась взять коллекцию ружей покойного мужа и ехать продавать их чуть ли не на улице. «Мы от всех этих ружей сразу отказались от греха подальше и передали их куда следует», — продолжает Светлана.
Родные просили участкового проследить за тем, кто и как обхаживает бабушку, но сами доступа к ней практически не имели. «Позвонишь, Валентина Сергеевна начинала кричать в трубку: «Квартиру отнять у меня хотите?! Будьте вы прокляты!» И все в таком духе», — Светлана Климова говорит очень спокойно, тихо, она вообще производит впечатление миролюбивого человека, не склонного к проявлению агрессии, вряд ли способного качать права, и не исключено, что именно поэтому люди, крутившиеся вокруг Хохловой, так вольготно себя чувствовали. «Они даже попытались через суд оспорить отцовство у моего сына как единственного наследника, но иск был отклонен».
Как-то Валентина Сергеевна, получив пенсию, вышла в магазин, по дороге на нее было совершено нападение, и она оказалась в больнице. Невестка, забыв про старые распри, естественно, примчалась к ней. «Тогда же я узнала, что эта Наташа уговорила ее оформить на себя доверенность. Естественно, я попыталась обратиться к голосу разума: «Валентина Сергеевна, неужели вы не понимаете, что от вашего имени могут набрать кредиты, сделать с вашим имуществом все что угодно? Вы не верите нам, но при этом слушаете совершенно постороннего человека, который втерся к вам в доверие!»
Неожиданно эти слова до пожилой женщины дошли. Доверенность у нотариуса та отменила. Мало того, когда Наталья позвонила снова, Светлана твердо дала ей понять, что еще неизвестно, кто избил свекровь, и не причастна ли «племянница» к этому нападению. После чего Наталья вдруг исчезла с горизонта. Как будто бы ее и не было. Казалось бы, можно выдохнуть спокойно, но, как выяснилось позже, это было лишь первое звено в цепочке последующих печальных событий.
В начале февраля 2018 года Валентина Сергеевна Хохлова попала в психиатрическую больницу имени Ганнушкина — «скорую» вызвал участковый: пенсионерка вела себя неадекватно, заперлась в квартире и никому не открывала. Пришлось позвонить в МЧС, полицию, ломать дверь…
Врачи сделали неутешительный прогноз: на фоне употребления спиртного у пожилой женщины начала прогрессировать деменция. Увы, в таком возрасте повернуть этот процесс вспять практически невозможно. Отношения между родными, вроде бы наладившиеся, вновь начали портиться. И хотя Светлана с Арсением передавали бабушке передачи в больницу и общались с ее лечащим психиатром, на контакт та не шла. Тогда она неожиданно снова подружилась — на сей раз с неким адвокатом Леонидом Альперовичем (о нем на сайте Адвокатской палаты Чеченской Республики есть сведения, что Альперович Леонид Эдуардович, реестровый номер 2-/334, текущий статус — исключен; по другим источникам, значится в некоем адвокатском образовании — Московской городской коллегии адвокатов «ФОРТ»), который также возымел на нее большое влияние. Удивительное дело: как раньше и Наталья, он пытался подать в суд на то, чтобы оспорить наследство несовершеннолетнего Арсения. Но и ему было в этом отказано, так как никакого отношения к этой семье юрист не имел.
«Бабушка вас так ненавидит!»
В прошлом году Светлане позвонили с дачи. Там объявились какие-то рабочие, что-то делают, кто-то их нанял… Оказалось, рядом с Валентиной Сергеевной возник еще один «друг» — моложе ее почти на сорок лет, зовут Павел Злобинский. Он и стал хозяйничать в загородном доме.
«Я созвонилась с ним: «Кто вы такой? Кто вы ей?» — «Я помогаю Валентине, мне ее так жалко». — «Так вы на благотворительных условиях ей помогаете или как?» — не выдержала Светлана.
Они узнали, что в квартиру Валентины Сергеевны новый «друг» заселил каких-то квартирантов, куда шли при этом суммы за аренду — родственникам было неизвестно, к телефону свекровь не подходила, и вообще было неясно, не удерживают ли ее там насильно, так как по состоянию здоровья она уже была лежачая.
О том, что бабушка «заняла» у Павла аж 8 миллионов рублей, близкие также узнали постфактум. Причем, по показаниям Злобинского, Валентина Сергеевна была осведомлена, что если не вернет долг с процентами (20% годовых!) в оговоренный срок, то лишится своей недвижимости. Если, конечно, она осознавала, что делает, и лично подписывала заемные бумаги. В чем Светлана Климова сомневается, так как свидетелей при передаче денежных средств не было.
Зачем прикованной к постели старушке, недавно вышедшей из психиатрической больницы, такая огромная сумма и что она собиралась с ней делать? Кто вообще такой этот Павел Злобинский и откуда он взялся?
Информацию об этом мы нашли из возражений его адвоката Феликса Текоева на апелляционную жалобу самой Валентины Хохловой, когда скандал с деньгами разгорелся в полную силу.
«Злобинский являлся внуком подруги Хохловой. Они познакомились осенью 2017 года.
Хохловой В.С. было одиноко, и ей требовалась помощь в быту (покупка продуктов, мелкий ремонт в квартире, отвезти на другой конец города на гастроскопию и т.п.), Злобинский П.В. периодически помогал ей по этим вопросам.
Хохловой В.С. нужны были деньги для покупки дома в Подмосковье и на лечение.
Деньги она собиралась отдать после оформления наследства умершего 25.08.2016 мужа и продажи четырехкомнатной квартиры по адресу Москва, ул. Твардовского ***, оставив себе для проживания однокомнатную квартиру по адресу Москва, ул. Сходненская ***, и приобретенный дом в Подмосковье.
Для продажи указанной квартиры Хохловой В.С. нужно было отсудить 1/12 в праве собственности у внука Хохлова Арсения Романовича, которого родственником не считала: по ее мнению, невестка Климова С.Н. нагуляла этого ребенка на стороне, а сына Хохловой В.С. свела в могилу».
28.01.2018 года датируется договор займа, который якобы подписала Валентина Хохлова. Кто и как передал ей миллионы и куда эти миллионы делись? Видела ли саму престарелую заемщицу нотариус, фиксировавшая договор, и не возникли ли у нее вопросы относительно состояния здоровья и разума пожилой женщины?
Почему «внук бабушкиной подруги» Павел Злобинский, который, по словам его адвоката, так ей во всем помогал, не нашел обещанный дом в Подмосковье, который она мечтала приобрести?
Тем временем по коммунальным счетам за московскую квартиру Хохловой никто не платил, и за несколько месяцев там накопился приличный долг.
«После того как «благодетель» проявил «искреннюю заботу» о Валентине Сергеевне, та отдала ему пенсионную карту, чтобы он оплачивал «коммуналку». Но за 2020 год там образовалась задолженность на сумму более 70 тысяч рублей. Мы получили выписку с ее пенсионного счета, видно, что все пенсионные поступления перекидывались сразу на его карту».
В 2019 году заимодавец подал исковое заявление в суд с требованием к Хохловой вернуть требуемую сумму займа, которая к тому времени уже превышала 10 миллионов.
04.07.2019, по результатам рассмотрения гражданского дела №2-3711/19, Хорошевский районный суд г. Москвы постановил взыскать с пенсионерки эти денежные средства, которые никто не видел и куда они пошли — не знает.
10 с лишним миллионов — цена 4-комнатной квартиры на улице Твардовского, в которой проживала Валентина Сергеевна, может быть, чуть меньше ее рыночной стоимости, если учесть, что жилплощадь оставалась с обременением в виде несовершеннолетнего наследника Арсения Хохлова, которому принадлежали обязательные 1/6 доли. Это обстоятельство застопорило бы любую сделку с недвижимостью, так как та должна была проходить через опеку; вероятно, именно поэтому люди, «подружившиеся» с Валентиной Сергеевной, и стремились по суду оспорить наследство у мальчика.
Исполнительный лист по долгу вступил в законную силу. На недвижимость Хохловой был наложен арест. С ее пенсии приставы снимали 50% ежемесячно в счет погашения долга.
Саму бабушку невестка и внук нашли в захламленной квартире в ужасном состоянии в декабре 2020 года. Она узнала родственников и согласилась переехать к ним.
«Когда мы приехали забирать бабушку из этого бардака и грязи, выгнали непонятных квартирантов, позвонил Павел: что тут у вас произошло? «Я приеду», — настаивал он. «Не надо никуда приезжать», — ответила Светлана. «А вы знаете, ваша бабушка так вас ненавидит!» — парировал тогда, по воспоминаниям Светланы, «внук бабушкиной подруги».
В последние месяцы жизни Валентина Сергеевна, оценив наконец отношение к ней родных, изъявила желание написать завещание на внука, а доверенность — на невестку, чтобы было можно ознакомиться с судебным решением о возврате долга, проверить ее пенсионный счет. Тогда же было подано заявление в правоохранительные органы о совершенном мошенничестве. Ничего о том, что произошло, Хохлова не знала. По словам родственников, до того, как она переехала к ним, ее держали на нейролептиках: в квартире они нашли серьезные препараты. Со всей этой информацией Светлана Климова пошла на прием к прокурору, обратилась в Хорошевский районный суд.
Не согласны — оспаривайте
«Когда я начала читать это судебное решение, по которому мою свекровь фактически лишили недвижимости, там даже не было ксерокопии ее паспорта, а только справка, что Валентина Сергеевна зарегистрирована по своему адресу. Я разговаривала с судьей: неужели та ни на секунду не задумалась, зачем 80-летней бабушке 8 миллионов рублей и чем та собирается их возвращать? Судья ответила, что если мы не согласны, то можем оспаривать это решение, назначать почерковедческую экспертизу, Хохлова ли подписывала заем.
Якобы от Валентины Сергеевны в суде появился какой-то представитель Антонов А.Е., которого вроде как привез Павел Злобинский. Но никто не знает, кто это такой».
«Друг» без конца звонил, давил, требовал предоставить ему Хохлову. Мало того, при его опросе участковым он пожаловался на то, что не знает, куда делась Валентина Сергеевна и не прячет ли ее невестка. «У меня есть опасения за ее жизнь и здоровье», — дал показания «друг» Павел, который сам же и засудил Хохлову.
«Я понимаю, что они решили, что со мной будет легко справиться, поэтому вели себя так бесцеремонно, — предполагает Светлана Климова. — Я — одна, с ребенком, казалось бы, легкая добыча».
9 сентября 2020 года Климова обратилась в ОМВД с заявлением о возбуждении уголовного дела по факту мошенничества в отношении Валентины Сергеевны Хохловой. Однако уголовное дело №12101450114000284 по ч. 1 ст. 159 УК РФ в отношении неустановленного лица, завладевшего имуществом Хохловой, было возбуждено лишь спустя семь месяцев, в апреле 2021 года, после неоднократных жалоб на бездействие сотрудников ОМВД.
И только 7 июня 2021 года по результатам рассмотрения жалоб прокуратурой это уголовное дело наконец изъято из отдела дознания, переквалифицировано на ч. 4 ст. 159 УК РФ и передано по подследственности в следственный отдел ОМВД России по району Строгино.
К тому времени должница миллионов и собственница московских квартир Валентина Сергеевна Хохлова тихо скончалась на руках своего внука и невестки, успев накануне смерти дать показания дознавателю.
Бабушка умерла, но проблемы и долг остались.
«Два месяца это дело, как я считаю, волокитили в отделе дознания, после направления его в следственный отдел оно отлеживалось 43 дня в канцелярии и только в результате моих многочисленных жалоб было принято к производству, — рассказывает Светлана Климова. — Мои неоднократные ходатайства о признании сына потерпевшим, а меня — законным представителем потерпевшего до настоящего времени не рассмотрены. В связи с чем я вынуждена неоднократно обращаться с жалобами в Хорошевскую межрайонную прокуратуру г. Москвы и УВД по СЗАО ГУ МВД РФ по Москве. Однако к дисциплинарной ответственности так никто и не был привлечен. Все мои жалобы, адресованные в вышестоящие инстанции, вплоть до президента, передали для рассмотрения в организации, чьи действия мною и были обжалованы».
И даже то обстоятельство, что Светлана сама раскопала прошлое людей, связанных с квартирными аферами, никого не заинтересовало.
Вишенка на торте
В предыдущих статьях «МК» речь в том числе шла о москвичах, которые после продажи своих квартир попадали в психиатрические больницы, а потом обращались в суды и добивались возвращения жилья, которое продали до этого третьим лицам. Потом эти самые квартиры продавались повторно. Причем тяжбы длились годами.
Зарщиков, Самохин, Кузнецова, Камнев…
Все они — владельцы выморочной жилплощади, персонажи публикаций Ольги Богуславской, и так или иначе на их жизненном пути появились Павел Злобинский, Феликс Текоев, Леонид Альперович.
В августе 2010-го Дмитрий Зарщиков продал свое жилье добросовестным покупателям, однако вскоре после заключения договора купли-продажи он забрал документы из Регистрационной палаты. В суде Зарщиков, пациент психиатрической больницы имени Алексеева, заявил, что денег от продажи своего единственного жилья не получил, а расстаться с квартирой его заставили насильно.
Одним из представителей Зарщикова в его борьбе против новых владельцев квартиры был тот самый Павел Злобинский.
23 июля 2011 года Зарщиков снова оказался в Московской областной психиатрической больнице №9, куда его доставил все тот же Павел Злобинский. Через год судебно-психиатрические эксперты ПБ имени Алексеева пришли к выводу, что в момент заключения сделки с недвижимостью Зарщиков не осознавал значения своих действий и не руководил ими. Добросовестные покупатели остались и без жилья, и без денег.
За сильно пьющим инвалидом Сергеем Самохиным, оставшимся после смерти матери Веры Николаевны Самохиной в двухкомнатной квартире на улице Плеханова, ухаживали его двоюродный брат Константин Анатольевич Бачурин вместе со своей женой.
В обмен на заботу Самохин оформил на них договор дарения своей жилплощади.
Однако 13 февраля 2016 года родственники обнаружили в почтовом ящике судебную повестку по гражданскому делу о признании недействительным договора дарения квартиры Самохиным. Так и выяснилось, что еще в ноябре 2015 года Самохин посетил нотариуса, где выдал генеральную доверенность с правом регистрации права собственности на имя… Павла Злобинского.
В тот же день Злобинский получил выписку из ЕГРП на квартиру, где раньше жил Самохин, а через несколько дней раздобыл (якобы взамен утраченного) дубликат договора дарения квартиры.
28 января в Перовский суд был подан иск от имени Сергея Самохина. В нем говорилось, что тот не хотел никому дарить свою квартиру и не желает поддерживать отношения с якобы опостылевшими родственниками.
Павел Злобинский общался и с неким Камневым, который страдал умственной отсталостью. Камнев унаследовал долю в квартире.
И после его смерти в 2012 году в нотариальной конторе по заявлению Павла Злобинского было открыто наследственное дело, поскольку Камнев оставил завещание в его пользу, а не в пользу единственной кровной родственницы. Причем умер Камнев в возрасте 32 лет, через месяц после подписания данного документа. Наследница имущества не опустила руки — причем так активно, что в результате Злобинский не явился в суд, а его интересы представлял Леонид Альперович. Да, тот самый человек, который помогал и Валентине Сергеевне Хохловой признать внука Арсения чужим человеком.
И 29 июля 2014 года решением Люблинского районного суда в исковых требованиях Злобинскому на этот раз было отказано.
И, наконец, вишенкой на торте стал иск Павла Злобинского к некой Кузнецовой Л.А. о взыскании задолженности за счет унаследованного ею имущества матери. Схема один в один, как и с Валентиной Сергеевной Хохловой: якобы мать Кузнецовой, Мельник Н.С., заняла у Злобинского крупную сумму денег и скончалась, так и не вернув долг, который перешел на дочь умершей. Как ни пыталась наследница доказать, что никакие деньги ее пожилая родительница не брала, ей это не удалось — 29 ноября 2016 года решением Люблинского районного суда г. Москвы по гражданскому делу №2-7972/2016 исковые требования Злобинского П.В. к Кузнецовой Л.А. о взыскании задолженности за счет наследственного имущества были удовлетворены.
Интересно, являлся ли и в этом случае Павел Злобинский «внуком бабушкиной подруги», помогавшим Мельник Н.С. исключительно по доброте душевной? И сколько еще таких «бабушкиных подруг» у него было в запасе?
«Мы нашли как минимум девять эпизодов по отчуждению по различным сомнительным основаниям чужой недвижимости с участием этого человека. И еще на сайте Мосгорсуда были закрытые дела. Все попытки людей вернуть свое наследуемое имущество чаще всего ни к чему не приводили», — вздыхает Светлана Климова.
Что тут сказать. Это только нам кажется, что времена черных риелторов канули в прошлое. Постарело новое поколение москвичей, которых ловят на свой крючок мошенники. Спились новые алкоголики…
И лишь циничные и жестокие схемы отъема квадратных метров остались прежними. Наверное, это весьма доходный и безопасный для них бизнес, раз те, кто этим занимается уже многие годы, даже не скрывают своих корыстных интересов.
Почему же они не боятся ни суда, ни правоохранительных органов? Почему нотариус завизировала документы бабушки, взявшей в долг огромную сумму денег, ни на секунду не усомнившись, что та могла их взять? Почему ничего не дрогнуло у судьи, когда она формально рассматривала иск о возврате миллионов в отсутствие должника? Почему в правоохранительных органах не возник вопрос, что же это за люди, ухаживавшие за Валентиной Сергеевной, и нет ли за ними других подобных дел — ведь все эти сведения открыты, только копни.
Как мне кажется, объяснение здесь очень простое и однозначное.
Ведь, как писала все та же Ольга Богуславская: «Очевидно, что наш огромный город разделен на квадраты и опутан паутиной наблюдающих за владельцами квартир профессиональных негодяев. Обратите внимание: нападают они, как правило, на беспомощных людей — одиноких стариков, психически больных или алкоголиков. Но ведь на квартире не написано, что в ней живет одинокий человек или пьяница. Значит, кто-то поставляет информацию. А у кого она есть? У сотрудников полиции и бывших ЖЭКов. Работает завод по переработке стариков и инвалидов в конвертируемую валюту. Вы же видите: есть риелторы, нотариусы, врачи, сотрудники правоохранительных органов, есть свои люди в органах регистрации. Труд этих людей щедро оплачивается, и таким образом они превращаются в сплоченный коллектив единомышленников, где каждый знает, что должен делать, и знает точно, чего не должен. Поэтому, когда добросовестные покупатели пытаются сопротивляться, перед ними всегда вырастает глухая стена.
В нашем случае все потерпевшие обращались во все возможные инстанции, включая Администрацию Президента России. И всем отказали. Всем! Так ведь не может быть, однако это факт, из которого следует, что эта стена неприступна».
