Интернет-сообщество так называеных «енотов» возникло перед началом пандемии, оно объединяет около 16 тысяч человек. «Еноты» делятся историями необычных находок и не скупятся на ценные советы, как дать вторую жизнь выброшенной кем-то штучке…
Давно известно, что для одного ненужный хлам — для другого великая ценность. Порой удается наенотить удивительные вещи, например швейную машинку столетней давности в рабочем состоянии и с мягким ходом, кастрюльку для варки спаржи, шахматы Гарри Поттера из приложения к журналу «ДеАгостини»: волшебная палочка приводит в движение фигуры, а король умеет вздыхать. В свое время любители собирали эти шахматы, годами карауля журнал в киосках, боясь пропустить номер.
— Не устаю поражаться, чего только люди не выкидывают! Вот сегодня соседка по мастерской (между прочим, художник-иконописец в третьем поколении) попросила донести до помойки пару мешков с родительскими работами: живопись, графика, наброски… Большей частью заботливо порванное в мелкие клочки. (Но многое «енот» спас. Там был рисунок с девочкой в национальном костюме, а у меня есть подруга, которая работает в Третьяковке, в отделе реставрации и графики. Она определила, что это изображение редкого латвийского костюма. Предстоит еще длительная сортировка и реставрация… Когда я попросила соседку в следующий раз не утруждать себя измельчением наследия перед выкидыванием, она назидательно посоветовала «не связываться со старьем»), — делится Дарья Никитина, админ и создатель группы.
Помойки не раз радовали ее неожиданными приобретениями, которые порой приходилось извлекать из-под завалов, как, к примеру, шкатулку, краешек которой торчал из-под сетчатого контейнера для вторсырья. Пришлось вытолкать тяжелый контейнер, чтобы достать шкатулку. На ней сохранились дарственная надпись и год выпуска «1962».
Дарья Никитина, художник-портретист, сейчас занимается монументальным искусством в интерьерах. Ей невыносимо наблюдать, как уничтожаются прекрасные старые вещи.
— Для меня это постоянный источник боли. И так по определенным историческим причинам в нашей стране очень многое порушено, гораздо больше, чем в Европе. И продолжают добивать то, что осталось. Не хранят, не любят, не ценят. Я постоянно сталкивалась с этим и по работе, и в жизни. Одно из самых ярких детских воспоминаний: дедушка со своим другом, тоже художником, выносит из горящей деревенской церкви иконы и фрагменты алтаря. В какой-то момент у меня возникло желание спасать самой.
Иногда ей больше всего хочется иметь телепорт во времени, чтобы самой оказаться на месте и сохранить произведения искусства.
— После смерти живописца Владимира Татлина, одного из крупнейших представителей русского авангарда, его мастерскую передали другому художнику, а все наследие было выкинуто на помойку. Дул сильный ветер, и рисунки летели по всей Нижней Масловке.
Идея создать в Интернете сообщество озарила ее перед ковидным карантином, когда Дарью с мужем в лице их проекта «Небесные рыбы» Слава Полунин пригласил в свою арт-резиденцию «Желтая мельница».
— У него там огромное количество предметов с помоек, все очень артистично оформлено. Художники со всего мира работают с такими вещами. Меня это очень вдохновило. Захотелось рассказать, как мы общаемся с материальным культурным миром, что сохраняем, а что теряем.
Мои родители, например, в конце 60-х выбросили старинный буфет красного дерева, отдали соседям на дачу монументальный обеденный стол, а себе купили советскую полированную мебель — пик тогдашней моды. Выносили бронзовые люстры, массивные диваны, елочные игрушки. Так поступали многие. Зато знающие толк в антикварных вещах люди обогащались. Но что в наше время можно откопать в мусорном контейнере?
— Да, знатоки подбирали эти предметы, реставрировали и продавали коллекционерам и любителям, — говорит Дарья. — Александр Васильев, историк моды, целую карьеру на этом создал, а сейчас ирония заключается в том, что даже эта советская дрянь, на которую меняли вещи ХIХ века и эпохи модерна, тоже превращается в стильный винтаж. Там и настоящее дерево, и натуральный шпон, встречаются интересные формы в стиле баухаус, ар-деко. На фоне ужаса из пластика и пластмассы после реставрации становится очень даже ничего. Настоящих вещей остается меньше с каждым годом, но все равно люди продолжают выбрасывать антиквариат: и картины, и фарфор. Если вы посмотрите спасенные предметы искусства, о-го-го сколько интересного — выставочный проект можно делать!
— Вы целенаправленно выходите на охоту или это происходит случайно?
— Мой дедушка увлекался сбором грибов и всегда говорил, что настоящий грибник не ищет, а собирает. Иду в мастерскую, знаю, что рядом есть несколько мест, куда выбрасывают вещи, когда меняются владельцы квартир и студий. Часто в контейнеры сбрасывают архивы. Год назад я нашла прелестную скульптуру «Кот и повар» и сороку ЛФЗ. У меня есть киот ХIХ века, пушкинских времен. Он в плохом состоянии, но я его отреставрирую. Бывают прекрасные рисунки. Однажды мне попалась даже литография Мая Митурича, а кто-то из нашей группы находил работы Евгения Чарушина. Случаются находки и покруче. К примеру, с металлобазы привезли бронзовую скульптуру, предположительно Хроноса. Это потрясающая работа музейного уровня.
Случаются и почти детективные сюжеты. В мастерской знакомой художницы внимание Дарьи привлекла тряпка, которой та кисти вытирала. Как еще разглядеть в пропитанной краской материи красоту, если нет чутья на раритеты? Оказалось, это очень редкая ритуальная вышивка. Дедушка этой художницы был знаменитым исследователем ближневосточного искусства. В его монографии Дарья обнаружила похожий объект.
Старые вещи, ставшие почему-то ненужными, свидетели времени и жизни людей. Речь не только о семейных архивах, с которыми после смерти владельцев расстаются без всякого сожаления, но и о предметах быта, возможно, не представляющих большой ценности в денежном эквиваленте, но для кого-то бесконечно важных. Как простенькое блюдечко 50-х годов, расписанное колосками. Дарья подобрала его на ближайшей помойке. Когда она разместила фото находки на странице группы, пришло письмо от женщины, мечтающей собрать этот сервиз. Ее бабушка когда-то работала на фарфоровом заводе, где производилась такая посуда. Семья раньше жила в Армении. Когда случилось страшное землетрясение, несколько предметов из сервиза уцелели. Фарфор не разбился, а родственник той женщины погиб под развалинами своего дома. Теперь эти вещи для нее — память о семье, детстве и времени, когда все были живы.
Дарья подарила ей это блюдечко. После этого возник тег «мои колоски». Люди откликнулись и передали той женщине какие-то сахарницы, селедочницы из этого сервиза.
Здесь очень дружелюбная атмосфера. Злобные сетевые тролли в группе не приживаются. Участники щедро делятся друг с другом паролями и явками, где, к примеру, прямо сейчас можно подобрать шкаф, комод или целый сервиз. Листаю объявления: чемодан раритетный, детская кроватка с ящиком, все детали, в отличном состоянии, остатки кожаного дивана, деревянный столик, поживший, но крепкий шкаф, сундук-скрыня, обитый железом, кожаная ручка. Часто находятся люди, готовые «приютить» находку в надежном месте до приезда желающих. А то уведут из-под носа…
Ради трофея из мусорки многие способны сорваться с места и помчаться на другой конец города, чтобы разжиться каким-нибудь мокнущим под дождем помеченным кошками креслом, а потом корпеть над ним целыми днями и получить на выходе завидный предмет интерьера. «Наенотить» венские стулья или красивый сервиз — просто счастье.
Но при всей любви к трофеям с помойки для некоторых есть табу. Они никогда не подберут зеркало или колечко. Им кажется, что такие предметы наполнены энергетикой своего бывшего хозяина. В пандемию эти мистические мотивы только усилились.
В группе всегда подскажут, как снять с дерева старые наслоения, убрать ржавчину, нанести новую краску, склеить фарфор. Кто-то нашел каркас абажура и получил совет, как обтянуть его тканью. Кто-то не успел повесить фото предмета кухонной утвари непонятного предназначения, как мгновенно последовал комментарий: «Бесценная вещь для молочных каш. Воды в отверстие залить между стенками, в саму кастрюльку засыпать крупу-сахар-соль-сливочное масло-молоко и на час варить. Ничего не пригорает, не убегает, стоять над ней и мешать не требуется».
Сообщество довольно пестрое по составу. Возраст участников от 30 до 50 лет, 99 процентов с высшим образованием. Люди самых разных специальностей, из лучших университетов, от МГУ до Стэнфорда и Оксфорда, сошлись в любви к исследовательскому собирательству. Профессиональный состав разнообразный: много психологов, людей из мира кино, лингвистов, медиков, юристов. Реставраторы, правда, штучные, они выступают в роли экспертов. География группы давно вышла за пределы Москвы и России. Единомышленники нашлись и в США, и в Израиле, и в разных европейских странах.
Александра Папафотиу уже много лет живет на Кипре, в Лимасоле. В ее коллекции чего только нет. Она умеет подновить вещь, не испортив ее изначальной красоты. Извлеченные из небытия кресла и стулья превращаются в ее руках в произведения искусства.
— Это очень популярно на Кипре — восстанавливать свою мебель. Модно держать в доме предметы старинного интерьера, — рассказывает Александра. — Завезли красивые вещи в основном англичане. А на Кипре старину сохраняют и поддерживают.
Интересуюсь, где она находит замшелые раритеты.
— Едешь по городу и смотришь вокруг. Здесь принято выставлять ненужные вещи за порог. Но для нас с подругой, разделяющей мое увлечение, намного интереснее выехать на охоту. У нас страсть к старью, с удовольствием лазим по древним заброшенным домам. Иногда мы одеты как на вечеринку: кольца, браслеты, каблуки. И в таком виде можем залезть в заброшку. Так хочется найти бутылочку, тарелочку, стульчик — все что угодно. Попадаются всевозможные вещи: посуда, кофейные чашки, сковородки, кастрюли, половники, граненые стаканчики. Однажды я подобрала печатную иконку.
Любимые места Александры — наполовину вросшие в землю дома, покинутые людьми в незапамятные времена. Часто это натуральные развалины, от которых уцелели одни стены, за которыми затаилась рассохшаяся, развалившаяся мебель.
— Вещи приходится буквально откапывать, — говорит она. — Но меня не пугают ни вековая пыль, ни завалы, потому что в этих авгиевых конюшнях иногда удается разжиться потрясающе красивыми вещицами.
Зная мое увлечение стариной, мои ученики и знакомые приносят находки прямо во двор, поскольку дом уже не может вместить всех сокровищ. Иногда отдаю старинную мебель в профессиональный ремонт, хотя многое умею делать своими руками. Сейчас собираюсь печатать рисунки на ткани.
…Некоторые годами ищут книги, ножки для стола или светильник своей мечты. Но бывают находки «как по заказу», когда мечтаешь о какой-то вещи, а она ждет тебя на ближайшей помойке. Дарья Никитина хотела полку для художественных альбомов — и нашла. Недавно ей попался очень странный предмет — мраморная плита со следами резьбы весом около 20 килограммов. Извлечь этот артефакт из контейнера и дотащить до мастерской хрупкой художнице удалось на чистом адреналине. А потом реставраторы опознали плиту как часть самоварного столика времен Кустодиева. Осталось только откопать самовар!
