Оба наших собеседника, безусловно, были очень близкими соратниками погибшего комбрига. Прошли с ним и огонь, и воду. Они хорошо информированы. Поэтому их рассказ – это очень ценное свидетельство.
- Представить, что мы как-то могли быть замешаны в убийстве Алексея Борисовича Мозгового, что-то знать об этом заранее и не предупредить – да это полный бред!- возмущенно говорит Юрий Шевченко. – Да если уж на то пошло, то у нас и мотивов никаких не было. Занять место Мозгового? Дело в том, что, еще начиная с Дебальцево бригадой фактически руководил я, а Мозговой планировал плавно переключиться на общественно-политическую деятельность. Для этого он создавал какую-то общественную организацию под названием «Народное возрождение Донбасса». Всё, что я знаю об этой организации - это название, которое удачным не назовешь. Несколько раз я «подкалывал» Алексея тем, что сокращение «нарвоз» не очень «ласкает слух». Борисыч, говорил я, да все ржать будут: «Навоз Донбасса!»
Шевченко Юрий Валерьевич, позывной «Ростов». Гражданин РФ, доброволец. Бывший начальник штаба и бывший командир бригады «Призрак» Алексея Мозгового, бывший командир 4-й гвардейской бригады Народной милиции Луганской Народной Республики.
По утверждению Шевченко, еще 19-го мая 2015 года вышел приказ командующего Народной милиции ЛНР, в соответствии с которым командиром 14-го батальона территориальной обороны (БТрО) «Призрак» вместо Мозгового был назначен Петр Аркадьевич Бирюков, «Аркадич». А ему самому предложили перейти в штаб 2-го, луганского, корпуса Народной милиции ЛНР. Так что фактически Мозговой перестал быть комбатом 19 мая.
Бирюков Петр Аркадьевич, позывной «Аркадич». Гражданин РФ, доброволец. Бывший заместитель командира бригады «Призрак» по боевой подготовке, командир 4-й гвардейской бригады Народной милиции ЛНР.
- Я бы тоже хотел прокомментировать некоторые моменты, - говорит Бирюков. - Меня никто не арестовывал, никто меня в машину не сажал. Это бред чистой воды. Я действительно две недели находился на лечении. У меня за эту войну – одно осколочное ранение и две контузии. Все, кому надо, прекрасно знали, где я нахожусь.
- Вы были заранее осведомлены о том, что должно произойти, как утверждает Козлов?
- Нет, конечно. Как учат нас детективы, в первую очередь надо понять, кому выгодно. Вопрос: почему мне лично это должно было быть выгодно? Где-то за неделю до трагедии мы сидели вчетвером - Мозговой, Шевченко, Марков (погибший на Донбассе в ДТП Алексей Геннадьевич Марков, позывной «Добрый») и я. А перед этим нас с Шевченко вызывал командующий Народной милицией. Тогда нам было очень серьезно сказано: «Ребята, выбирайте – кто занимается политикой, а кто занимается армией. Это несовместимо». Это был не то чтобы ультиматум, но очень четкое предложение: либо так, либо так. Я был полностью с этим согласен. Мы тогда долго разговаривали. И договорились, что я принимаю командование вновь образованным 4-м батальоном территориальной обороны (потом он стал 14-м). Алексей Борисович тогда же решил, что он уходит в политику. Стремиться к каким-то погонам мне не было никакой необходимости, все уже было решено до этого.
- Как сам Мозговой относился к тому, что его «подвинули» с поста командующего подразделением?
- Алексей к этому относился спокойно, так как планировал сосредоточиться на политической деятельности. – отвечает Юрий Шевченко. - Нам же с Аркадичем эта политическая деятельность - что шла, что ехала. Мы - русские добровольцы, граждане России, и свой долг видели в защите людей Донбасса на поле боя, а не в политических играх. Как видите, никаких мотивов «организовывать убийство» Мозгового у нас не было и не могло быть. Напротив, гибель Алексея Мозгового резко изменила все наши планы.
- А «гуманитарные потоки» кто-то действительно хотел как-то перенаправить?
- Если имеется в виду покойный Лёшка Марков, то это бредятина чистой воды! Брехня от первого и до последнего слова.
- Я лично уговаривал Лешу стать зам. по тылу командира бригады неделю. – уточняет Бирюков. - Когда закончилась дебальцевская операция, склады «Призрака» были пусты. Не было ни продуктов, ни вещей. Пока мы воевали, все это было частично выметено, частично продано. Бригада просто тупо голодала.
- Когда вы в последний раз видели Мозгового? – спрашиваю я у Шевченко.
- Алексея Мозгового живым я в последний раз видел 23-го мая 2015-го года около 16.10-16.20, когда заходил к нему в кабинет и вручил «свежие данные разведки» с БПЛА. Это были распечатанные цветные фотографии позиций украинского войска в нашей зоне ответственности, с пояснениями. Вместе с ним в кабинете находилась и Анна Самелюк, которая погибла буквально через час вместе с Алексеем. О том, что они куда-то собирались ехать, я не знал и не мог знать.
- Действительно ли вас предупреждали, что на Мозгового готовится покушение?
- Информации о возможном покушении было столько, сколько когда-то у Сталина о дате начала войны. – говорит Шевченко. - Она была самая разнообразная и из разных источников. Но надо знать Мозгового, чтобы понять, как он к этому относился. С середины марта 2015 года на военные совещания в Луганск Мозговой ездил редко. Я – постоянно. На той же «Тойоте». Совещания были буквально через день. И каждый раз – по звонку из Луганска. Четкого графика не было.
После завершения операции в Дебальцево всем дали две недели отдыха. 7 марта создается эта система территориальных подразделений, батальонов. 8 марта Мозговой поехал в Луганск вдвоем с Аркадичем, и произошло первое покушение. Вот в тот день я знал, что они едут на совещание. 9 марта поехали уже мы с Аркадичем. В штаб корпуса приехал Плотницкий. После совещания мы вышли во двор, и Плотницкий нас спрашивает: «Как там Алексей Борисович?» Говорю, нормально. Ухо поцарапал. Он говорит: «Вы ему передайте, что это не я».
Как рассказывает бывший начальник штаба «Призрака», уже тогда, в начале марта, ему и Бирюкову в Луганске поступило предложение: решить, кто из них двоих будет командиром 14-го БТрО – нового узаконенного подразделения, а кто – начальником штаба. Офицеры отказались действовать «через голову» Мозгового, поэтому комбатом был назначен он. Однако 19 мая в Алчевск приехал Сергей Иванович Козлов, который привез приказ о назначении комбатом Бирюкова. «А тебя Юра командующий хочет видеть дублером начальника штаба корпуса».
Однако смерть Мозгового внесла в эти планы корректировки.
- С места гибели Алексея и наших товарищей нас с Аркадичем вызвал в Луганск командующий корпусом. -вспоминает Шевченко. – Он сказал: «Мужики, удержите бригаду, я вас прошу. Кто теперь комбригом будет? Юра, ты принимаешь командование? Давай. Я - поддержу вас. Помогу, чем могу. Только сохраните бригаду, как боевую единицу. Давайте, мужики». Так я стал командиром бригады. На нас никто не давил, никто не призывал выдвигать нужную версию. Нас попросили не «пороть горячку» и не бросаться пустыми обвинениями. Вот и всё.
- У вас есть какие-то версии гибели Мозгового?
- Вы не представляете, сколько разных версий мне уже накидали! Например. Я как-то был в Госдуме, ко мне подходит человек, помощник одного депутата, и говорит: «Мозгового убила ЧВК «Вагнер». Я спрашиваю: «У тебя есть доказательства?» - «Просто прими к сведению».
Задаю аналогичные вопросы Петру Бирюкову, «Аркадичу».
- Вы подтверждаете, что информация о подготовке покушения на Мозгового поступала в штаб?
- Конечно. Приходили предупреждения от людей. И я сам лично просил его не покидать здание штаба. К началу дебальцевской операции авторитет «Призрака» падал по разным причинам. Но в ходе нее мы показали, чего мы стоим. Пехота «Призрака» первой вошла в Дебальцево. Сначала зашли корпусные разведчики, а потом мы.
Конечно, у нас были хорошие личные отношения, люди приезжали, предупреждали. Приехал один человек, не буду его называть. Он сказал: «Аркадьич, ты отскочи от Мозгового. Будет очень плохо все. Вас либо разоружат, либо просто будут кончать физически». Мы же были одними из последних, кто еще не вошел на тот момент в состав Народной милиции. После этого было первое покушение. Я настаивал, чтобы Алексей Борисович берег себя. И мы вели переговоры со всеми властными структурами, убеждали людей, что никто бунтовать не собирается, что им дают неправильную информацию. И подавляющее большинство в конце концов с этим согласилось. Это была очень сложная ситуация. Ситуация развития гражданской войны. Очень все было непросто.
- Могла информация о поездке Мозгового уйти из штаба?
- Мы постарались провести свое расследование гибели нашего командира. Мы очень серьезно этим занимались. Но докопаться до истины не смогли. Однако я уверен, что о выезде Мозгового в Луганск знало достаточное количество людей, в том числе и в самом Луганске. Я в тот день звонил ему, сказал, что хочу приехать и обсудить ряд вопросов. - «Приезжай, я на месте». Когда я был на полпути между Брянкой и Стахановым, меня настиг звонок: «Командира убили». Я был поражен, так как думал, что он находится в штабе. Потом выяснилось: в Луганске один человек знал, что он выезжает, второй знал… А о том, что штаб «Призрака» был под наблюдением, мы тоже все прекрасно знали.
- Каковы же ваши версии убийства?
- Отрабатывались три версии. Одна – что убили свои. Но это только на личную неприязнь Плотницкого можно списать. Поймите, к этому моменту все вопросы были решены, и Мозговой как начинающий популярный политик был всем очень выгоден. Вторая версия - это действия украинской стороны. Но это не зашедшая через линию фронта группа, а одна из «спящих» групп. Напомню, потом был взорван мой друг Олег Анащенко, и там никаких других версий просто не возникало. Вы не представляете, сколько спящей агентуры осталось на территории ЛНР! Мы их в 2015 году пачками ловили. Человек проходил три недели обучения в разведшколе, и его через РФ забрасывали на нашу территорию. А сколько нациков просто осталось - с задачами, без задач. И третья версия – разборка на коммерческой основе. Она тоже имеет под собой некоторые основания. Потому что в тот момент, когда мы реально голодали и сидели без топлива, «Призрак» в лице Борисыча кое у кого занял топливо и продукты. Ткнуть в кого-то пальцем я не могу. Не докопались мы, не хватило возможностей.
- Теперь такой вопрос. Андрей Козлов – ваш боевой товарищ. Почему же вы ему не помогали, когда он был арестован?
- Во-первых, хочу подчеркнуть, что такой должности – «заместитель начальника контрразведки» (именно так он представился) - в бригаде «Призрак» никогда не было и, следовательно, никакой Андрей Козлов ее не занимал и не мог занимать. – говорит Юрий Шевченко. - «Контрразведкой» с очень большой долей условности у нас называли отдельное подразделение «077», которое подчинялось лично командиру бригады и не входило в состав батальонов и рот. Фактически это был «комендантский взвод», выполнявший отдельные поручения командира бригады. Мне, как начальнику штаба бригады, он не подчинялся. Задачи ему ставил исключительно Алексей Мозговой, командир бригады. Козлов если и был чьим-то заместителем, то - заместителем командира этого взвода, численность которого едва достигала 40 человек.
- Ну допустим. Наверно, не так важно, как называлась его должность. Но вы были в одном подразделении.
- А в честь чего мы должны были ему помогать? Мне эта «контрразведка» с их закидонами, их подвалами, с их патрулированием по городу, с тем, что они с милицией стреляются чуть ли не каждую ночь… Они ушли из «Призрака» на следующее утро после похорон Алексея Мозгового и других наших боевых товарищей. Целое подразделение ушло вместе с командиром. К ним претензий никаких: помещение они сдали, оружие тоже…
- Всего 20 автоматов сдали. – уточняет Аркадьич. - Они выехали с оружием, с семьями, с отжатыми шмотками, вполне себе спокойно. Но при этом устроили жуткий переполох. Они начали звонить всем своим знакомым и говорить, что в связи со смертью Мозгового их хотят всех изничтожить. Мне звонил тогда начальник Народной милиции, мне звонил Сергей Иванович Козлов, мне звонил заместитель Плотницкого: «Вы только не устройте бойню там!» Но это как анекдот о неуловимом Джо. Кому они нужны, мы со своими не воюем.
