Большинство людей, кому выпал шанс выступить в прямом эфире, сегодня категорически отказываются общаться с прессой. «Хватит, прославились, больше не надо», — такой ответ мы получили от половины опрашиваемых.
Отказалась от общения дама, которая негодовала по поводу цен на морковку, не стали общаться пожарные из Забайкалья, пожаловавшиеся на низкие зарплаты, проигнорировала наш вопрос жительница Троицка, которую не устраивали цены на стройматериалы.
Те, кто согласился поговорить, в целом не жалеют о звонке Путину. Хотя у некоторых ситуация до сих пор не разрешилась.
«Президент не знал, что я заведу разговор про доплаты»
Одно из самых ярких выступлений было от переселенцев из аварийного жилья в новостройки из поселка Демьянка Тюменской области. Владельцы квартир жаловались, что получают счета на 50–70 тысяч рублей, а за само переселение им пришлось заплатить приличные суммы.
Напомним разговор пострадавшего Тарлана Тагирова с Владимиром Путиным.
Тарлан Тагиров: «Нас переселили с доплатами из аварийного жилья в новые дома, сумма доплат составила до 330 тысяч. В апреле получили квитанции за коммунальные услуги, где они варьируются от 40 до 70 тысяч. Обращались во все инстанции, в прокуратуру, в администрацию губернатора, в администрацию района, жилищную инспекцию, департамент по ценовой политике. Везде один ответ — это экономически обоснованные тарифы. 70 процентов жильцов нашего дома — пенсионеры. На выживание людей поставили… Нигде таких цен нет. За куб воды — 333 рубля за холодную воду, плюс надбавка за коэффициент. Раньше за отопление платили 1482 рубля, теперь — 5331 рубль, плюс в полтора раза надбавка».
Мы связались с Тарланом Тагировым, который рассказал, что происходило в Демьянке после разговора с Путиным.
— Проблемы с оплатой ЖКХ пока не разрешились, все подвисло в воздухе, — начал собеседник. — Сразу после «Прямой линии» к нам приехали представители управляющей компании. Собрались все жильцы. Полчаса из пустого в порожнее переливали и уехали. Мы толком не поняли, зачем они приезжали. На все наши вопросы один ответ: проблему решаем, пока оплачивать ничего не надо. Мы удивились: а че вы приехали, если вам сказать нечего? Единственный плюс их нашей эпопеи — доплату, которую мы ранее внесли за переселение из аварийного жилья, нам все-таки вернули.
— Путин даже не сразу понял, за что доплата?
— Дело в том, что на «Прямой линии» не знали, что я заведу разговор про доплаты. Изначально планировали, что я скажу только про оплату ЖКХ. Поэтому Путин меня переспросил, про какие доплаты идет речь.
— Много доплачивали за новое жилье?
— Со всех жильцов брали разные суммы: 305 тысяч рублей, 205, 200, 180. Оценивали наши аварийные квартиры по хитрой системе, исходили не из квадратуры, а от возможности хозяев. Допускаю, что процесс проходил с подачи администрации.
Например, в аварийном жилье были две разнозначные «трешки» — одна на первом этаже, вторая этажом выше. Ту квартиру, которая на первом этаже, оценивали с доплатой ноль рублей, а на втором — 140–150 тысяч.
Знаете почему? Потому что на первом этаже жили люди, которые «сидели на стакане», то есть с них ничего не возьмешь. Над ними располагалась квартира директора школы — с него можно взять. В итоге — кому-то ноль оплаты, кому-то от души отвалили. Когда к нам приехали оценщики из Тюмени, аж за 500 км ехали, администрация им подсказала, с кого сколько денег брать.
— Вы такие подробности не озвучили на «Прямой линии».
— Вся моя речь Путину была написана на листе А4 с двух сторон. Но кто же мне позволил бы говорить так долго? Понимал, что столько времени мне не дадут. По-моему, я и так дольше остальных был в эфире — больше восьми минут. Но в результате связь все-таки оборвалась.
— С вами заранее связывались волонтеры, которые работали на «Прямой линии»?
— Целую неделю мне звонили, вели переговоры. Я ведь поначалу снял видеоролик с жильцами дома, отправил по мобильному приложению. Затем на меня вышли волонтеры, просили выслать квитанцию об оплате ЖКХ, чтобы проверить, правду ли я говорю. Я переслал все документы.
— Волонтеры с вашими местными властями не связывались, чтобы перепроверить информацию?
— Нет. Наоборот, просили меня до эфира не отправлять им больше никаких заявлений, не предупреждать ни о чем, чтобы они не успели повлиять на ситуацию.
«Глава администрации поняла, что жареным запахло, и стала ставить мне лайки»
— После общения с Путиным в Демьянке быстро засуетились?
— Сумасшедший дом начался у меня, — продолжает Тарлан. — Не успевал телефон заряжать. Звонки шли со всей страны и даже из-за границы. Большинство — от журналистов: всем хотелось первым снять сливки.
Через полчаса после эфира прибежал участковый. Его зарядили, чтобы он собрал информацию до приезда Следственного комитета и прокуратуры области.
Через час-полтора глава администрации поселка, с которой я конфликтовал на эту тему, неожиданно начала ставить мне лайки в соцсети. Поняла, что жареным запахло. Потом мне позвонили с тюменского телеканала: их журналисты уже успели поговорить с главой администрации, которая заявила, что с самого начала меня поддерживала. Смешно. Она лично говорила мне: пиши Путину, думаешь, что-то изменится? Все равно письма спустят ко мне, а я как сочту нужным, так и отвечу.
— Что сейчас с главой поселка?
— В СК мне сказали, что в отношении главы администрации должны завести уголовное дело. Ее действия попадают под мошенничество. Она ведь липовые протоколы собрания сделала, где было указано, что все жильцы выбрали ее ответственной за заключение договоров. Но мы понятия не имели про это. Секретарша главы имела неосторожность выслать мне копии протоколов — их я тоже отправил на «Прямую линию» Путину. Налицо факт мошенничества и подделка подписей должностным лицом.
— Ее отстранили от должности?
— После визита в поселок сотрудников СК и прокуратуры она взяла отпуск на неделю за свой счет, уехала. Пошла четвертая неделя, как она отсутствует. Куда делась — никто не знает.
— Кого-то еще наказали?
— После «Прямой линии» жильцов собрали в ДК. Пару чиновников из районной администрации кинули нам, как пушечное мясо. А они никакого отношения к истории не имели.
Позже уволили замглавы района по жилищно-коммунальным вопросам. Этот молодой человек ничего сам не решал, просто нашли козла отпущения. Думаю, наш вопрос решался на самом верху — в области. Сколько ни обращались к главе района, везде отписки: все законно. А теперь те, кто так говорил, берут и увольняют человека, который сам не принимал никаких решений.
— Люди, которые начисляли вам такие суммы за ЖКХ, не понимали, что жители не смогут оплатить?
— Не знаю, какому больному это пришло в голову. Никто не задумывался, что у жильцов пенсия 12–15 тысяч рублей, а вы ему шлете квартплату 25 тысяч. Но, когда я отправлял жалобы по этой проблеме первым лицам области, то ответ мне пришел, что это экономически обоснованные тарифы. До такой степени чувствовались цинизм и безнаказанность: что хотим, то и вершим.
— После «Прямой линии» чиновники оправдывались, что вся проблема в счетчиках, которых якобы не было.
— Ерунда. Застройщик построил и сдал дом со всеми счетчиками.
— Без звонка Путину ничего бы не решилось?
— Нет, конечно. Со мной вышла еще одна неприятная история. Я получил квартиру 20 апреля, а счет за коммунальные услуги мне прислали от февраля, когда я еще не знал, что мне выделят жилье. Обратился в суд, приложил документы, квитанции, а мне ответили: это не в нашей компетенции, обращайтесь в жилищную инспекцию.
Если суд пишет такое, что оставалось делать? Звонить Путину. У меня был один шанс из миллиона. Я понимал: если президент услышит, что-то тронется с места.
— Губернатор отреагировал как-то?
— Через несколько дней после «Прямой линии» мне поступил звонок из администрации Тюменской области. Губернатор напрямую не звонил — видимо, кто-то из его подчиненных. Со мной беседовала женщина, пояснила, что губернатор хочет компенсировать затраты. Сумму я должен был определить сам.
Позже она сбросила мне на электронную почту заявление, составленное от моего лица. Мне оставалось только написать там сумму и поставить подпись. Она добавила: в течение получаса подпишете — через час деньги поступят вам на счет. Заявление у меня сохранилось. В нем сказано: прошу оказать мне материальную помощь.
Я поинтересовался: компенсацию выплатят всем пострадавшим жильцам? Оказалось, только мне.
Я отказался от предложения. Понимал, куда они клонят и что за этим последует: думали опозорить меня на всю страну. На этом дело не закончилось. Через полчаса мне позвонили из районной администрации, пригласили на чаепитие с главой района — в нерабочей обстановке посидеть и поговорить. Обещали за мной отправить машину. Я отклонил предложение, чтобы не скомпрометировать себя.
Через несколько дней стали обзванивать всех собственников, чтобы они подписали заявление на возврат денежных средств за доплату. Таким образом, деньги за доплату в новостройки всем вернули.
— Теперь осталось дождаться новых платежек за ЖКХ?
— Да. Последний раз к нам приезжала целая делегация 9 июля. Сказали, нашим вопросом занимаются, в ближайшие дни все решится. Пока ни ответа ни привета. Мы думаем до конца месяца подождать, в случае чего надо снова шум поднимать. Может, они выбрали тактику: подождем, пока шумиха утихнет, и дальше будем свою песню заказывать.
«Кредит мне закрыли»
Некоторые истории людей, чьи жалобы рассмотрел президент, кажутся неоднозначными.
Жительница Ярославля Светлана Чемезова пожаловалась Путину на бедность: «Здравствуйте, Владимир Владимирович, живу с 9-летним сыном, работаю уборщицей, зарплата маленькая — 12 тысяч 700 рублей, еще на работе из нее вычитают кредит. Остается 1,5 тысячи. Нет денег платить за квартиру и покупать школьные тетради. Жить не на что. И очень хочу, чтобы вы помогли бедным людям и решили вопрос с кредитами, которые берут от безысходности».
Мы связались со Светланой. Как выяснилось, женщина сама виновата, что оказалась заложницей ситуации.
— Сразу после «Прямой линии» мне позвонили. Ко мне сразу приехали социальные службы, поговорили, потом стали думать, чем мне помочь. В итоге все кредиты мне закрыли. Кое-что сыну купили, хотя я не заказывала.
— Что купили?
— Кроватку и планшет. Еще телевизор нам купили. Больше ничего такого.
— Вы не просили подыскать другую работу?
— Нет, как работала уборщицей за 12 тысяч, так и работаю. Про то, как живу на эти деньги, не спрашивали. А я сама не рассказывала. Мне надо было закрыть кредиты — их закрыли. Больше мне ничего не надо.
— Большой кредит на вас висел?
— Большую часть я сама выплатила. Остались последние три кредита — по 5, 7, 4 тысячи.
— Считайте, вам подарок сделали.
— Не знаю, подарок или нет, но сделали. Выполнил президент, что обещал.
— Сотрудники социальных служб советовали вам больше не влезать в кредиты?
— Ничего не говорили. Пришли, посмотрели, как мы живем... Мы живем хреново. Потолок падает, все падает, все разваливается — короче, так.
— Ремонт случайно не предложили сделать?
— Ничего не говорили, фотографировали только.
— Как вам пришло в голову позвонить на «Прямую линию»?
— Не знаю даже. Я написала, себя сфоткала, отправила. Через несколько дней мне позвонили, и все. Потом я увидела себя по телевизору. Офигела, в шоке немножко была. Затем ко мне сразу приехали. Я попытала удачу — и получилось. Видимо, я такая по жизни везучая.
— И часто вам везет?
— Бывает, но не всегда. Я ведь из детдома. Вышла оттуда, жилья нет. Родила, осталась одна с ребенком на руках. Мне одной из тысячи тогда повезло. Простые люди помогли с жильем. Вот так мне повезло. Иначе ни кола ни двора не было бы.
Если человек чего-то добивается своими силами, ему везет. Допустим, если я теперь куда-то устроюсь, с меня приставы больше не станут списывать просто так средства, я буду получать чистыми, — уверена почему-то женщина.
— Теперь вы зареклись брать кредиты?
— Не-е-е, больше не буду. Я тогда не работала, денег не было, пошла на вынужденную меру, влезла в микрозаймы. Так-то на самом деле у меня муж есть, он нормально зарабатывает... Я немножко неграмотно написала Путину и некрасиво, — неожиданно признается Светлана. — Надо было сказать, что у нас с мужем приставы списывают деньги, а я неправильно сформулировала.
— И сколько муж зарабатывает?
— У него нормально выходит, 30 тысяч. Но он тоже взял кредит, с него списывали. Потом работы у него не стало, на него в суд подали. Денег не было. С меня стали всё высчитывать. А так у него хорошая зарплата, ничего не говорю. Сейчас у нас все хорошо. Да и по большому счету мы бы сами всё выплатили, если бы с мужем ничего не случилось. Не считаю, что наша история с «Прямой линией» особенная. Ну сказала и сказала Путину, про это уже все забыли. Потом мне помогли, на что я даже не рассчитывала.
— Лукавите, что не рассчитывали. Всем, кто дозванивается президенту, сразу помогают.
— Я рассчитывала, что он, возможно, поможет, но не думала, что так быстро. Слышала, что не всем он помогает. Может, люди просто не так вопросы формулируют. Не знаю…
«Работы на селе нет, собираюсь снова писать главе государства»
Личной проблемой поделилась на «Прямой линии» 51-летняя жительница села Абатское Тюменской области Светлана Штрахова: «Вот уже 4 года не могу найти работу. Обращалась к губернатору, во все инстанции, но никто не хочет решать вопрос. Уже устали все от безработицы. Спасибо, до свиданья».
В тот же день губернатор региона отчитался, что женщина временно трудоустроена в Молодежном информационно-деловом центре. По его словам, Штрахова с сентября 2017 года состоит на учете в центре занятости как безработная, длительное время получала соответствующее пособие.
«Ей неоднократно предлагались различные вакансии, которые ее не всегда устраивали. В 2021 году она в рамках нашей областной программы по временному трудоустройству трудоустроена в Молодежный информационно-деловой центр, — сказал глава региона в видеообращении, опубликованном на YouTube-канале. — Мы продолжаем предлагать ей другие вакансии, которые соответствовали бы уровню ее образования и компетенции. Хочу сказать, что на сегодняшний момент в Абатском районе 74 человека стоят на учете как безработные, при этом имеется 183 вакансии».
А вот что рассказала сама Светлана Штрахова:
— Меня удивляет, что после «Прямой линии» журналисты мне звонили, а приехать и снять прямой разговор со мной никто не захотел, — начала женщина. — Я бы хотела, чтобы вы написали: ничего хорошего мне не предлагают. Вид делают, лишь бы отчитаться перед нашим губернатором, что якобы нашли мне работу.
И наш губернатор сказал, что в Абатском 180 вакансий. Где он их нашел? Так что моя ситуация пока без изменений, только обещают все. До 6 августа мне продлили контракт в Молодежном центре. Что потом — не знаю. Вот такая ситуация.
— Губернатор же сказал, что вам предоставили рабочее место в Молодежном центре.
— Эту временную работу мне предоставили сначала на 2 месяца, сейчас продлили до 6 августа. Я сама себе ее выбила с трудом, еще до «Прямой линии». Там я на должности администратора-вахтера, измеряю температуру людям, записываю, кто приходит. Зарплата — 12 870 рублей. Других вакансий в селе нет, кроме магазинов.
— С вами связывались после вашего обращения на «Прямую линию»?
— Тюменский директор центра позвонил — как я поняла, ему дал распоряжение наш губернатор, еще отправили заместителя главы региона со мной поговорить. Как всегда, красиво и убедительно объясняли, чтобы я поверила, будто они действительно хотят найти мне работу.
— Понятно, что на селе нет работы. Может, вам в городе что-то поискать?
— Я живу в Абатском. Работать хочу только в селе — куда мне еще ехать? Я про это и бьюсь, что нет у нас работы, а чиновники пишут, что работы навалом. На самом деле трудоустроиться можно только в магазин. Я туда не хочу.
— В таком случае тут и Путин не поможет?
— Путин не помог, можно так сказать. Это глобальная проблема, ее никто не собирается решать, все давно развалено.
— Еще планируете писать президенту?
— Да, буду обращаться. Я всегда ему писала, но повезло только в этом году. Сейчас снова буду писать президенту.
«Вся страна следит за ремонтом крыши»
Елена Калинина из Новокузнецка рассказала на «Прямой линии» про протекающую крышу 235-й коррекционной школы-детсада: «Садик с 1982 года, ему 40 лет будет. Вы понимаете, ничего делать не хотят. Там мой внук учится. Ходили мы в садик — крыша начала течь безобразно. Обращались во все инстанции. Просили, умоляли, уговаривали — нам обещали. Сами понимаете, пока я не написала обращение к вам — ничего…»
До самой Елены мы не дозвонились. Зато в соцсетях местные жители бурно обсуждали историю вокруг учебного учреждения. «Крыша школы — самая великая проблема нашего города. Теперь она решена. Заживем»; «Вся страна с волнением следит за ремонтом»; «После жалобы президенту все сразу находится и строится»; «Все к Путину»...
Мы связались с местными жителями, которые прояснили ситуацию. «Да, в садике-школе стали делать пока только крышу. До 1 ноября обещали отремонтировать и доложить Путину.
Возможно, проведут полностью ремонт здания, но не факт. Жалоба ведь поступила только про крышу. На остальные недочеты в городе всем по фигу. У нас плохие дороги, в моем дворе детский городок на соплях держится, менять не хотят. В детсадах ремонт делают за счет родителей. В школах деньги требуются на хозяйственные нужды, все трясут с родителей. С той женщиной, которая обращалась к президенту, вроде все нормально, во всяком случае, никаких слухов нет».
Жительница Красноярского края Наталья Прокопьева пожаловалась главе государства на дороги в поселке Боровое, по которым невозможно проехать из-за подтопления. Односельчане Прокопьевой рассказали о ситуации: «По дороге пока никаких особых изменений. Вода ушла, самые большие ямы на том участке засыпали, пока всё. Все выглядит очень печально. На заседании нашей администрации озвучили, что на ремонт дороги возьмут кредит 50 877 рублей, все ждем… Наташа, которая звонила Путину, ждет ответ из прокуратуры края. С проверками сюда наведались сразу после «Прямой линии». С тех пор вроде никто больше не приезжал».
