Лучший на сегодня — Владимир Стогниенко. Мы давно его не слышали, с тех пор, как он еще работал на «Матче», с незапамятных времен. Он ушел на «Россию-24», стал там большим спортивным начальником, ведет еще интернет-канал, транслирующий чемпионат Англии по футболу. Все предыдущие восхищения по его поводу я никогда не разделял, считал, что Володя слишком сладкий, слишком восторженный, с каким-то щенячьим визгом относящийся к лучшей игре нашего времени. И вот мальчик вырос, да это уже практически седой мальчик. И слащавость ушла, но остался восторг, удивление перед Игрой. И это здорово!
Второе место я бы отдал Кириллу Дементьеву, тоже когда-то работавшему на НТВ+ и «Матч-ТВ». У него особенный тенор — не это главное. Такой вкусный, сочный, парадоксальный язык — вот это Дементьев и есть. Не слишком везучий: на ЧМ-2018 в России он что-то случайно сказал о «навальном футболе» и тут же был подвергнут остракизму. Да, дураков еще у нас много.
А третье место я отдаю Павлу Занозину с Первого. Он всегда вроде был на подхвате у Александра Кузмака, почти не работал в эфире, а только в пересменке, в перерыве, с каким-то резюме, с блиц-интервью. И вот человек отработал 1/8 финала Италия—Австрия. И как отработал! И последние могут стать первыми. Вдруг оказалось, что это блестящий комментатор.
Теперь о «Матч-ТВ». Они в конце дня (да и после каждого матча) типа анализируют.
О'кей, ребята, делайте это, но как?! Дешевое шоу, больше ничего. Для кого вы это? Хотите поднять рейтинг за счет неофитов, девушек и женщин? И для этого ставите Марию Орзул, красавицу, но далеко не умницу в футболе, которая путается в показаниях, меняет как перчатки Словакию на Македонию (да и не Северную даже!), смотрится на себя как в зеркальце: «Я ль на свете всех милее?» — и пофигу это Евро, и пусть весь мир отдохнет.
Да вот Дима Губерниев, отличный шоумен. Так зашоуменил Евро, дальше некуда. А финал-апофегей этого всего — клинч Губерниева с Бузовой. Здесь как раз Дима был хорош, нет слов, правильно затроллил народную драматическую артистку, но вся игра «Матч-ТВ» вокруг Евро очень напоминает бузовское выступление во МХАТе. Дешево и непрофессионально, хоть денежки идут. Раньше они себе такого не позволяли.
Ворошиловский стрелок
Виктору Ивановичу Балашову было 96. Долгожитель. А мне выпало счастье быть с ним знакомым. Довольно близко.
Легендарный диктор, легендарный человек. Когда началась война, ему было 17. Он себе прибавил 3 года и пошел на фронт. Воевал исключительно в стрелковых подразделениях, на Волховском и Ленинградском фронтах. Трижды был ранен. Медаль «За отвагу»… Да чем только его не награждали!
После ранения ходил с палочкой, в артисты не взяли. Стал диктором, учился у самого Левитана. 12 апреля 1961 года именно он объявил о полете Гагарина. От имени и по поручению Брежнева, когда тот приболел, в 75-м напутствовал советско-американский экипаж «Союз»—«Аполлон». Да что говорить, какая биография!
Но мне он дорог по-другому. Познакомился с ним, когда делал интервью к его 80-летию. Он приехал к нам в редакцию, такой веселый, простой, статный. Потом еще встречались, даже в метро, на «Китай-городе», как сейчас помню.
И все время говорили по телефону… Я звонил ему каждое 9 Мая, поздравлял, конечно. А на том конце провода всегда один и тот же до боли знакомый голос, тот самый…
Да, маленькое отступление. Помните фильм «Чучело» Ролана Быкова? День рождения Димочки Сомова, а Шмакова учит его целоваться по-французски. И тут камера наехала на телевизор, а там Виктор Иванович читает новости. И в самый интимный момент он выдает свое знаменитое: «И о погоде!». Он умел посмеяться и над собой, Виктор Иванович.
Так вот звоню ему, и этот голос, такой узнаваемый голос: «Шура, здравствуйте, как ваши дела? Как ваша мама поживает (по телефону он часто попадал на мою любимую тещу и думал, что это мама. — А.М.)? А скажите, Шура, вот у меня сахар в крови 7,5, не слишком ли много (это он обращался ко мне как к старому диабетику. — А.М.)? А что можно есть при этом?» И вдруг резкий переход: «Шура, вы напишите, как же они коверкают слова, эти ведущие. (И назвал пару-тройку фамилий.) Ну так же нельзя, Шура! Что они делают с русским языком?»
И вот так каждый год, каждое 9 Мая. В последний раз в День Победы, полтора месяца назад. И опять бодро, оптимистично: «Шура, как я рад! А я сейчас лежу в больнице». — «Виктор Иванович, а сколько человек у вас в палате?» — «Пять. Шура, напишите, как же так: горячей воды нет, туалетной бумаги нет…»
Вот так. Этот замечательный, да просто великий человек всегда был на равных что с президентом, что с генералом, что с больничной нянечкой. Такой теплый, душевный, искренний, доверчивый. Какой человечище!
