Однажды ей захотелось просто пожить в Грузии, благо удаленная работа это позволяла. Вместе с подругой-писателем, автором самой, пожалуй, известной кулинарной книги о грузинской кухне Тинатин Мжаванадзе, они организовывали кулинарные мастер-классы, приглашали в поездки известных писателей и за пять сезонов обросли не только знакомыми, но и друзьями. Были «туристы-рецидивисты», которые приезжали по 3–4 раза и даже чаще, пока не началась пандемия.
В жизни, как известно, одно вытекает из другого, и, если бы не туристы и подписчики в Фейсбуке, которые дружно поддержали Березину, с собаками ничего бы не получилось.
— Многие, приехав в Грузию, умиляются, что по Тбилиси и Батуми ходят бездомные собаки с бирками в ушах. По государственной программе их отлавливают, стерилизуют, чипируют и выпускают в среду обитания. Но, как только выезжаешь за пределы крупного города и попадаешь в сельскую местность, начинается ужас, — рассказывает она. — Бесхозные собаки влачат жалкое существование: скитаются по трассе, их убивают дикие животные, сбивают автомобили.
В сельской местности в Грузии, как, впрочем, и во многих других странах, относятся к собакам утилитарно. Если они не работают, да еще и кур третируют, — значит, больше не нужны. Их вывозят в людные места — авось кто-нибудь пожалеет и подберет. Лена называет это псевдогуманизмом.
— На заправках, базарах бродят стаи скелетированных собак. Раньше их хоть туристы подкармливали, — говорит Лена. — Даже если мы их забираем, некоторые все равно умирают, так как болезни и травмы нанесли непоправимый вред организму. В Грузии много людей, которые занимаются помощью бездомным собакам. Здесь есть приюты. Иногда в силу того, что мне удается собрать больше средств, чем им, помогаем кормом для собак или оплачиваем ветеринарные услуги. Существуем мы только на частные пожертвования и наши личные средства. Нас поддерживают наши бывшие туристы, которые меня знают лично, друзья из соцсетей. Бизнесу мы неинтересны.
Первую собаку она нашла в Гурии, на побережье Черного моря. Это был трехмесячный щенок, так изъеденный кожными паразитами, что больше походил на простреленную шкурку, чем на живую собаку. Лена никак не могла пронести ее в маленькую гостиницу, где тогда остановилась. Местные таксисты ни за что не соглашались посадить в салон это существо.
Она договорилась, что за ней приедут из Тбилиси, это больше чем 300 километров, с переноской, но только через трое суток. Сказала щенку: «Жди меня, я тебя заберу!». В тот же день собака выкопала ямку у забора под кустом, чтобы спрятаться от людей, и начала ждать. Назвали ее Гурули Гандзи, то есть Гурийское Сокровище в переводе с грузинского. В Тбилиси ее вылечили, и в тот же год, через 4 месяца, знакомые туристы — семья москвичей Фроловых — приехали во второй раз и увезли Гурули Гандзи в Москву. Сюжет потом повторялся: собаки терпеливо ждали, пока Березина их заберет.
Вообще ей не очень хотелось влезать в эту историю со стационарным приютом. Не только потому, что приют — это адский труд. Действовать по стандарту «отлов — стерилизация — вакцинация от бешенства — выпуск» Лена не смогла бы. Как отправить на улицу собаку, которую однажды спасла, вылечила и выкормила? Что говорить о щенках? Попадают не только трех-четырехмесячные, но и двухдневные. Попробуй выпаивать его круглосуточно по часам, чтобы потом выставить за дверь!
Если задача городских властей убрать бездомных животных с улицы, то Березина видит в никому не нужной собаке живое существо, которое находится в опасности.
Сейчас под ее крылом 140 собак и 20 кошек. Пока живут на два дома: одни в старом приюте в Язвине, другие — в Коровине, где идет строительство нового дома. Понятно, что в Грузии населенных пунктов с такими русскими названиями нет, это просто шуточный дословный перевод с грузинского языка.
— В Язвине (Земо Цклулети) у нас вообще нет соседей, — рассказывает Лена. — Мы специально искали место, чтобы никому не мешать. Это бывшие дачные участки, которые в советское время выделялись от предприятий. Но в 90-е люди бежали от войны и разрухи. Осталось много заброшенных домов. Сейчас проложили асфальтовую дорогу в километре от нас — значит, наш участок подорожает, мы его продадим, а деньги вложим в нашу новую историю.
Новая история — это в Коровине (Чхоушиа), за 300 километров, в регионе Самегрело, где у Березиной два гектара, которые удалось приобрести с помощью жертвователей «Догс Амбуланс» по цене одного, потому что на участке гора. Она создает определенные технические сложности для строительства или земледелия, но Березина не собирается выращивать картошку, а для собак горные склоны — возможность побегать.
До ближайшей деревни — около 500 метров, но есть естественная преграда — шумная горная речка, а еще асфальтовая дорога с машинами. Все это создает шумовой занавес, прекрасно заглушающий собачий лай.
Всю Грузию за 5 часов вдоль и поперек можно проехать на машине, но при этом несколько раз меняются климатические зоны. И если в Тбилиси в марте распускаются первые цветы, то в Язвине — ветры, а в Коровине — адский ливень с градом.
В Цклулети суровый климат, когда комфортно лишь летом из-за больших перепадов ночных и дневных температур, а в остальное время — ливни, ураганы, ветры.
И если Березина жалуется на погоду, то это не просто так.
«Нам приходится под ледяным дождем или снегом идти к собакам, тащить мешки с кормом, скользя по грязи, выгребать раскисшее или примерзшее дерьмо, долбить лед в поилках, спать буквально в сараях, мерзнуть, болеть, недоедать, потому что некогда, а повара у нас нет, не спать, ночью переться под градом к собакам, если что-то случилось», — написала она на днях на своей странице в Фейсбуке.
Свою «собачью» жизнь она начинала, по сути, в одиночку. Потом приехал сын — помогать. Думал — на время, но так не получается. Сейчас Михаил вместе с женой Яной тоже поселился на грузинской земле.
— Позже приехал мой брат, квалифицированный инженер. Он сказал: «Я буду заниматься стройкой, но не хочу отвлекаться на собак!». Спустя три месяца понял, что так не выйдет. Там на новом участке 40 собак, он приезжает утром, здоровается с ними. Кому-то глаз промоет, кого-то приласкает, — рассказывает Лена. — На предыдущей стройке работал наш друг, Сергей Оситнянко из Чернигова. Тоже не смог отделить работу от общения с собаками. Одну увез с собой. Сейчас подруга помогает с организационными делами, она грузинка, знает язык. Грузинский сложный. Я научилась читать, но разговариваю на бытовом уровне, могу в магазине объясниться.
Стали появляться и местные волонтеры — покормить животных, навести чистоту, погулять. До пандемии приезжали иностранцы, чтобы пару недель поучаствовать в жизни приюта.
— Но волонтеры приходят и уходят, а собаки остаются, — констатирует Березина. — В Грузии тяжелая экономическая ситуация, никто не может себе позволить работать бесплатно. С прошлого года, когда количество собак перевалило за сотню, мы стали нанимать сотрудников. Но далеко не все готовы на эту работу и за деньги.
Сейчас в приюте сложилась своеобразная секта людей, которым нравится жить рядом с животными. Это волонтеру нужна хотя бы неделя, чтобы разобраться, что к чему. А сотрудники общаются с собаками каждый день, знают, у кого какой характер, хронические заболевания и всякие психологические тонкости. К примеру, эти собаки дружат, а эти на дух друг друга не переносят. К этому надо подойти пять раз в день, а этому миску дали и до свидания.
Ее день — это бесконечные заботы. Сейчас, к примеру, ищет корм по всей Грузии, потому что компания, которая два месяца делала крупные поставки для приюта, забыла сделать новый заказ. Каждый день что-то происходит. То какой-нибудь Тим своего брата за хвост укусил, то кто-то кому-то резко не понравился, а кто-то загрустил и повесил хвост.
— Это не означает, что у собаки экзистенциальная тоска, — Березина сходу отметает романтические бредни. — Значит, надо обратить на нее внимание. Скорее всего, ей нездоровится. Нельзя сравнивать животных и людей. У животных нет эмпатии, нет сострадания, они ничего не делают назло, и не надо их очеловечивать. Они могут быть милыми, добрыми. Но то, что они не люди, не делает их хуже. Они просто другие.
Она рассказывает, что с ветеринарией в Грузии очень тяжело. Не хватает лекарств. Погибают собаки, которых в другой стране можно было бы спасти.
— Клиники есть в четырех городах, в других местах в лучшем случае ветеринарный кабинет, в котором нет ни оборудования, ни операционной. А стационар, где можно оставить животных, есть только в одной клинике в стране. Мы вынуждены после операций тащить животных обратно в деревню. Поэтому в планах построить на новом участке небольшой домик только для карантина и больных. Там будет смотровой кабинет и процедурная, чтобы можно было поставить капельницу, рану зашить. Бедная картина и с ветеринарными препаратами. Раньше туристы привозили, но наши запасы уже истощились.
Животные попадают к Березиной разными путями. Она никогда не проедет мимо сбитой на дороге собаки, не оставит только что брошенного на стоянке пса, который еще не успел превратиться в грязного и голодного бомжа.
У нее есть собаки, которых она сама завела. К примеру, московская сторожевая, которая с ней почти 8 лет.
— Нельзя сказать, что мы всех любим одинаково. У каждого свои любимчики. Они нас тоже выбирают. Чаще бывает, что в данный момент тебе важнее не любимчик, а тот, кого ты больше жалеешь. Сеттер в жутком состоянии попал к нам, выхаживали. А мода на хаски, которые не выносят здешнюю жару, не приспособлены жить в квартире, а в деревне начинают кур гонять, привела к тому, что их просто выбросили на улицу. Безумное количество бездомных охотничьих собак. И аргентинский дог у нас живет.
Территория настолько переполнена, что в двухэтажном доме в деревне у нее нет ни своего дивана, ни душа, ни туалета, ни комнаты, ни кухни — везде животные. Даже на террасе приютились щенки и кошки. У Лены есть только своя «конура» — комната 2 на 2,5 метра, где умещается одна кровать. Такая ситуация, что не собаки у нее, а она у них.
Руки у нее в отметинах — собаки прикусывают, с ног сбивают, кошки царапаются и кусаются. Как правило, по ошибке или с перепуга.
— Год назад, когда из-за карантина закрылись дороги и в деревне я осталась одна, пришлось разнимать собачью драку, и меня укусил пострадавший! — вспоминает Лена. — Решил со страху, что я его пытаюсь из вольера вынести не для того, чтобы спасти, а чтобы остальным удобнее было его доедать. Это был самый серьезный случай, потому что он мне прокусил ладонь насквозь.
У нее есть свои правила. В отличие от других людей из зоозащиты она не вешает в соцсетях страшных фотографий, потому что не хочет бить по нервам:
— Люди должны помогать осознанно, а не из-за того, что перед ними вывалили таз с кишками, чтобы они заорали от ужаса и начали сыпать проклятиями в адрес того, кто это натворил. Если человек привез из деревни щенков, выпустил их на базаре и перевалил свою ответственность на других, это не повод желать ему смерти. Вот попала к нам собака, и мы не знаем, какая у нее биография. Мы начинаем ее жизнь с нуля.
Собаки Березиной время от времени находят дом. Они живут в Москве, в Самаре, в Питере, в Германии и в Швейцарии. Им достались ответственные хозяева, которые взяли их не импульсивно, а сознательно.
— Спонтанного решения быть не может, — объясняет Елена, — потому что Грузия в международном списке стран, опасных по бешенству. В Россию вывезти собаку проще, достаточно паспорта, обязательных прививок и вакцинации от бешенства минимум за 21 день. Но чтобы переправить пса в Европу, мы должны произвести ряд манипуляций: через месяц после прививки от бешенства берется кровь на анализ, который отсылается в Германию, в центр ЕС, где проводится тестирование за 150 долларов. Через 3–4 недели приходит ответ о наличии антител. Если их нет — все с начала. Если есть — можешь вывезти только через 3 месяца.
Вся история растягивается на полгода. Не каждый человек способен так долго ждать. А сейчас из-за пандемии все усложнилось.
Если бы у Лены были миллиарды и десятки гектаров территории, она проехала бы со своими единомышленниками на автобусах по всем местам, где пытаются выжить бездомные животные, и «зачистила» страну. Но это несбыточные грезы, маниловщина на новый лад, а в реальности все обстоит совсем иначе. Стоит ли тогда этим заниматься, если всем не поможешь?
— Это не означает, что не стоит пробовать, — считает она. — Не надо воспринимать собак как общую массу. Имеет ли смысл покормить один раз? Примерьте на себя. Имеет, потому что лучше поесть раз в неделю, чем никогда. Все эти вопросы возникают от недостатка эмпатии. На самом деле мне приходится делать очень тяжелый выбор: кто останется умирать? Недавно забрали на трассе двоих, а если бы было 15, пришлось бы выбрать раненого, истощенного. И каждый раз это выбор не только чьей-то жизни, но и чьей-то смерти.
Многие люди в своей стране или в путешествии неоднократно сталкивались со случаями, когда видели собаку в крайне плохом состоянии и ничего не могли сделать, кроме как чем-то угостить, а чаще и дать-то было нечего.
— Я не один год находилась в такой ситуации, а сейчас испытываю огромный кайф от того, что могу остановиться, взять и посадить собаку в машину, — говорит она. — В этот момент совершается перемена участи не только для собаки, но и для нас — мы себя больше чувствуем людьми.
У нее много историй со счастливым концом, когда подбираешь на улице «труп», к тому же еще и раненый, и через какое-то время он превращается в веселую, толстую собаку.
Летом им привезли 12 щенков. Березина знает, что они вырастут в 12 собак, а это 12 вакцинаций и т.д. Но все равно ее накрывает эйфория, что прямо сейчас она может кому-то помочь.
В общем, здесь не про страдания и сожаления, а про Жизнь.
