- Не уверена, что Мохов выйдет третьего марта. Его срок заканчивается в мае, вроде 17-го числа. Откуда взялось третье марта, не знаю.
- Вы держите в голове дату его освобождения?
- Я начала про это думать год назад. Понимала, год пройдёт и все.
- В любом случае, до его освобождения осталось совсем немного. Боитесь?
- Есть небольшое волнение, особенно когда рассчитываешь на одну дату, думаешь, выйдет в мае, что не совсем уж и скоро. А тут выясняется, что вроде, как на следующей неделе. Я не то что я боюсь, но мне странно, что мой мучитель, который лишил меня 3,5 года нормальной жизни, скоро выйдет на свободу и продолжит нормально жить.
- Серьезно, не боитесь?
- Бояться мне особо нечего. Мы хоть и живем с ним вместе в Рязанской области, но далеко друг от друга. Его дом находится в городе Скопин, что в 100 км от Рязани.
- Ему есть, куда возвращаться?
- У него остался дом в Скопине. Его мать умерла в 2014 году. В том доме некоторое время жил сокамерник Мохова, которого освободили. Это мне рассказал прокурор, который вел дело. В сентябре мы ездили с журналистами туда. Дом заброшен, там уже никто не живет, окна заколочены, сокамерника тоже след простыл. Соседи Мохова говорили, что, если он сюда вернется, они не дадут ему там жить. Все для этого сделают. Не знаю уж, каким образом.
- Что соседи говорили про мать Мохова? Она с ними общалась после того, как сына посадили?
- Она спокойно общалась с соседями, до последнего твердила, якобы, не знала, что в их доме творится такое. Убеждала земляков, что мы по своей воле жили в подвале, а потом наговорили на ее сыночка. Пыталась доказать окружающим, что ее он не виновен, а она тем более ни при делах.
- Думаете, она и правда не знала, что ее сын удерживал вас силой?
- На суде не доказали, что она знала.
- Вы не уехали из Рязани?
- Я переехала в пригород Рязани, живем в 15 км от города. Купили с мужем квартиру ближе к селу Константиново, родине Есенина. Я никогда не планировала переезжать из Рязани, тем более пока Мохов сидел. Мне казалось, что 17 лет, это так долго. А время быстро пролетело. Мне и самой в этом году стукнет 35. У нас с мужем в планах переехать в микрорайон Рязани Солотча – это заповедник, там сосновый бор, озера. Думаем, купить частный дом.
- Считаете, наказание в 17 лет мало для такого деяния?
- Мохову не дали больше, потому что он никого не убил. Возможно, если бы история произошла в наши дни, срок оказался бы больше. Сейчас больше говорят о насилии, люди не молчат. Тогда же мы только вышли из смутных 90-х, к насилию относились спокойнее, поэтому не такие жесткие сроки.
- Несколько лет назад вы написали книгу об своем заточении. После от Мохова пришло вам письмо, где он говорил, что готов написать свою версию событий. Больше от него писем не было?
- Писем больше не было. Но я до сих пор в неведении, откуда он взял мой адрес. Если Мохову удалось в тюрьме узнать мой адрес, может, у него есть на меня какие-то планы? И на свободе ему не составит труда узнать, где я живу теперь?
- Думаете об этом?
- Страшно подумать об этом.
- Про вторую пленницу, Елену, которая родила от Мохова, что-то слышно?
- Мы не общаемся, хотя она по-прежнему живет в Рязани. В том же доме, где жила с родителями. Я слышала, что Елена развелась. Сейчас то ли опять вышла замуж, то ли живет гражданским браком. Детей у нее нет. Она преподает английский детям. От интервью отказывается, хотя многие журналисты пытались поговорить с ней. Вроде в 2019 году она дала одно интервью, сказала, что ее достали журналисты. На тот момент она искала адвоката, обращалась к жителям города за помощью, чтобы помогли ей найти хорошего юриста. Собиралась подать иск на телеканал, который показал ее фотографию без ее разрешения.
- Так категорично она настроена?
- Она не хочет, чтобы родители детей, которым она преподает, узнали про ее прошлую жизнь, потому что это может повлиять на ее работу. Да и вообще не хочет никому рассказывать, ей это неприятно.
- Она интересовалась судьбой детей, которых родила от Мохова? Он же после рождения забирал детей.
- Думаю, это первый вопрос, который задают ей журналисты. Елене не хочется это вспоминать. Может, поэтому она и отказывается от общения со СМИ, когда звучит неудобный вопрос. Тех детей Елена не искала. Она не хотела их вернуть. Когда нас освободили, двоих ее мальчиков уже усыновили. Думаю, если бы она захотела их найти и вернуть, все бы получились. Ведь, по сути, Мохов украл у нее детей. Но она не захотела.
- Вы замужем?
- В 2019 году я третий раз вышла замуж. От предыдущих браков у меня двое детей. Мой муж – гражданин Белоруссии. Живем хорошо, не ругаемся. Это моя судьба. Я так долго ждала своего счастья.
- Вы сменили фамилию?
- Да.
- Что муж говорит по поводу освобождения маньяка?
- Разговоров типа, не бойся, он выйдет, я с ним что-то сделаю, мы не ведем. Не скажу, что мы совсем не затрагиваем тему, но я чувствую себя в безопасности.
- Вы часто вспоминаете те дни, проведенные в подвале?
- Я не то, что вспоминаю, просто та история стала моей работой. Я написала книгу воспоминаний. И мне легко от того, что я ее написала. Теперь я не переживаю, не прокручиваю в голове то время, не спрашиваю, почему это случилось со мной. Мне не тяжело, я не жалею себя. Я просто выжила из ситуации по максимуму, обернула ее в свою сторону. Более того, в марте выходит еще одна книга про это дело. Мы готовили ее совместно с датским писателем. Он взял за основу мою исповедь. 2,5 года мы работали над произведением. Там более развернуто рассказано про самого Мохова, про его детство, про его жизнь.
- Ваши родители одобряют то, что вы не стесняетесь об этом рассказывать?
- Мой отец умер в 2014 году от рака. Мама в последнее время стала более ранимая. Она постоянно говорит: «Откуда в тебе столько сил, чтобы говорить об этом, писать? Я восхищаюсь тобой».
