Пример буллинга учителя, что называется, с пылу — с жару. Не успели учащиеся выйти с дистанта, как восьмиклассник одной из российских школ явился в класс в середине урока физики и обхамил, а потом и обматерил учителя — сорокалетнего мужчину. Тот взорвался, схватил нахала за шею, вытолкал за дверь, а в коридоре еще и дал увесистого пенделя. Но парень оказался не промах: с оставшихся на теле синяков он снял побои, и учителя по-быстрому уволили. А класс в середине учебного года остался без уроков физики.
Сейчас упомянутый учитель хочет вернуться в свою школу, и, возможно, сможет это сделать. Во всяком случае, Общероссийский профсоюз образования, как дал понять первый зампред межрегиональной организации Санкт-Петербурга и Ленинградской области Иван Кайнов, намерен его поддержать: «Буллинг учителя стал сегодня очевидной тенденцией. А подобные увольнения не помогут нам справиться с этим явлением: если мы спустим на учителя всех собак – будут еще жертвы».
Действительно, подобных случаев в последнее время очень много, причем к травле учителей, по наблюдениям Кайнова, все чаще подключаются и родители учащихся. В итоге, по данным опросов лаборатории медиа-коммуникаций в образовании Высшей школы экономики, 70% учителей признали, что так или иначе сталкивались с буллингом, а 55,7% - с угрозами от учеников. Это составляет колоссальный отряд в 70-100 тыс. пострадавших, причем учителя с низким достатком сталкиваются с буллингом вдвое чаще.
Ситуация выглядит критической. Между тем, из программ педвузов как назло недавно убрали дисциплину «Возрастная физиология и психология», в рамках которой будущих учителей некогда знакомили с объективными особенностями учащихся разных возрастных групп, а специальной психологической подготовки педагогов и курсов развития эмоционального интеллекта наши педвузы не знали никогда. Может ли при таком раскладе учитель защититься от агрессивного или хамского поведения школьников в принципе? Как оказалось, может.
Конечно, постулатов, вроде: «мы должны помнить, что мы работаем с детьми», что «подростки могут быть эмоционально нестабильны», а «каждый учитель в своем классе педагогический лидер, ибо это его профессиональный долг» и т. п. никто не отменял. Все это — чистая правда. Но с оговоркой: для человека, не выведенного из себя юным хамом-провокатором. А учитель при всех разговорах о его бесконечных «долгах» - тоже человек, а не святой угодник. И об этом надо помнить.
В критической ситуации, считает директор Московского института развития непрерывного образования Наталия Сченснович, стоит обратиться к свидетелям нападок на учителя, главными из которых являются ребята, сидящие в это время в классе. Ну а «разбор полетов» с виновником происшествия лучше отложить на потом — когда обе стороны хотя бы немного остынут.
Правильно ли вмешивать в конфликт учителя с учеником еще и других ребят, пусть и в роли свидетелей, на мой взгляд, вопрос с точки зрения педагогики более чем спорный. Однако изобретать велосипед, придумывая, как быть в экстренной ситуации, учителю, как оказалось, и не надо. К примеру, в Москве есть специальный регламент по действиям педагога, попавшего в такое положение. И первое, что тот должен сделать — позвать кого-то из своих коллег: завуча, дежурного администратора или просто учителя из соседнего класса, которому он доверяет. Главное, чтобы те появились на месте конфликта очень быстро. Подобные документы, надо думать, существуют и в других регионах. Но если нет, то можно ознакомиться и с московским: тайны из него москвичи, наверняка не делают.
Академия Минпросвещения и вовсе разработала специальный тренажер для педагогов по выходу из конфликтной ситуации. Главное, чтобы учитель не чувствовал себя незащищенным и уж тем более — жертвой, подчеркнули участники дискуссии. Хотя давать советы, конечно, всегда легче, чем им следовать.
