СИЗО года — «Лефортово»
Многие эксперты называли в 2020 году этот следственный изолятор средневековым. Звучит обидно, но, увы, близко к истине. Попробую объяснить.
В 2020 году практически во всех камерах «Лефортово» наконец появилась горячая вода. Радоваться этому дико, поскольку сама ситуация была абсурдной: все-таки XXI век, Москва… Кроме горячей воды, увы, никаких перемен не произошло.
Сегодня «Лефортово» — единственный изолятор в Москве, где нет спортзала, нет услуги «электронное письмо», не работает интернет-магазин, нет парикмахера. Заключенные стригут себя сами, но в этом году внезапно сломались машинки для стрижки, которые им выдавали.
— Собственно, «Лефортово» осталось на том же уровне, который был много десятилетий назад, — говорит адвокат, который приходил сюда еще в советскую эпоху. — Никаких перемен, не считая появления в камерах телевизоров. Правда, телеприемники все почему-то без антенн. Родные должны их купить и передать, а эта процедура порой занимает много времени.
«Лефортово» — единственный СИЗО, где заключенные первые недели расчесываются руками, потому что не могут получить с воли расческу. Письмо сюда могут доставлять не месяц, а целый год. А еще тут можно встретить арестантов, которым мешают спать страшные птицы. Или заключенных, которых травят газом. Не пугайтесь — все эти люди просто нуждаются в срочной психиатрической помощи. Но оказывать ее почему-то не спешат.
Вообще к тому, что это весьма специфический изолятор, уже привыкли, но все надеялись, что в период пандемии ситуация там как минимум не ухудшится. Увы, этого не произошло. Заключенные в этом году особенно жаловались на то, что тюремный ларек принимает заказы не чаще раза в месяц, ассортимент там скудный. Какое-то время из-за ограничений не принимали ни посылок, ни передач. Да и в любом случае прислать сюда нельзя многое из того, что принимают во всех других изоляторах — к примеру, туалетную бумагу. В «Лефортово» считают, что ее можно пропитать запрещенным веществом. В итоге, если человек израсходовал казенный рулон (выдают по приезду), непонятно, как ему быть дальше, ведь сделать заказ в ларьке можно, повторюсь, крайне редко. Одноразовые маски в период пандемии вообще в ларьке не продавались, а принимать их, как и следовало ожидать, сотрудники отказывались. Причина все та же — вдруг их пропитают наркотиками или ядом? В итоге заключенным выдавали очень странные марлевые повязки, сшитые вручную, с большими стяжками, сделанными красными нитками. Надевший такое «изделие» заключенный напоминал Деда Мороза — повязка свисала и была похожа на бороду.
Еще заключенные «Лефортово» в 2020 году стали массово жаловаться на потерю зрения. Связано это, видимо, с плохим освещением, но подтвердить или опровергнуть это невозможно — в камеры не пускают из-за пандемии.
Но хуже всего ситуация обстояла с проходом адвокатов. И до пандемии они попадали в СИЗО не часто, даже проводили жеребьевки, кому сегодня идти. Но тогда работало 5–6 адвокатских кабинетов. Во время пандемии встречи проходили в одном помещении для краткосрочных свиданий. В итоге за день через него могли успеть пройти 1–2 человека (редко больше). Некоторые заключенные не видели своих защитников месяцами. Хотя оборудовать несколько кабинок в той же комнате краткосрочных свиданий вряд ли потребовало бы много времени и средств. Как говорится, было бы желание.
Члены ОНК могли проходить в это помещение только по вечерам и ненадолго. Впрочем, сам общественный контроль в «Лефортово» напоминал некую иллюзию. За весь год руководство не нашло время ни разу ответить правозащитникам на их вопросы. Изредка в журнале рекомендаций оно делало пометки, которые не отличались деликатностью и напоминали скорее троллинг. Так, над рекомендацией правозащитников провести реабилитацию заключенному с укороченной ногой сделали пометку: «Укоротить мозги». Правда, не уточнив, кому именно необходима такая процедура — членам ОНК или этому подследственному.
Некоторых заключенных к правозащитникам не вывели ни разу, сославшись на то, что они якобы отказались. Никаких доказательств их отказа, равно как и подтверждения тому, что эти арестанты живы и здоровы, не предоставили, несмотря на многочисленные ходатайства.
Произошли в «Лефортово» и кадровые перестановки. Так, одним из заместителей начальника стал бывший следователь ФСБ, который вел нашумевшее дело о «госизмене по звонку» многодетной матери Светланы Давыдовой (ее арест и помещение в «Лефортово» вызвали шок у общества). Напомню, дело было прекращено из-за отсутствия состава преступления. Очевидно, что ждать каких-то изменений к лучшему после этого назначения едва ли приходится.
Заключенный года
В этой «номинации» у нас два победителя: актер Михаил Ефремов и экс-губернатор Хабаровского края Сергей Фургал.
Актер Михаил Ефремов в неволе пережил настоящий катарсис, но в целом держался. В первые же дни своего заключения обещал создать проект под названием Русский тюремный театр. Московскому СИЗО №5, где он находился до этапирования в колонию, запомнился тем, что читал много книг и хотел со сцены актового зала исполнить для всех пьесу Охлобыстина (не сложилось). В изоляторе он заявил, что желает отбывать наказание в Чувашии. «Там мои корни, там мой предок Иван Яковлев, он был великим просветителем, преподавателем, Библию перевел на чувашский язык». Но и этого не случилось — отправили его в Белгородскую колонию №4, где в свое время отбывали наказание футболисты Александр Кокорин и Павел Мамаев. Пока заниматься театром ему там не удается. Ефремов обживается в отряде, ходит в цех на работу. Весной освободится место завклубом, вот тогда он и займет его, получив возможность реализовывать свои творческие проекты. 31 декабря Ефремов вместе со всеми осужденными накрыл праздничный стол и смотрел телевизор. И да, это был первый его Новый год за последнее время без алкоголя.
Сергей Фургал поставил своеобразный рекорд по количеству посылок и денежных переводов с воли. Ему также присылали по нескольку сотен писем и телеграмм в день, которые, однако, изымало следствие. Что, кстати, абсолютный нонсенс. Сейчас разрабатывается законопроект, запрещающий изымать всю переписку без решения на то суда. Дежурную часть СИЗО «Лефортово», где он сидит, до сих пор одолевают звонками с вопросами о его самочувствии. Люди также забрасывают все инстанции вопросами, почему ему запрещено все, включая звонки. И вот накануне Нового года он получил право на звонок близким.
Домашний арестант года
Директор Центра подготовки сборных команд России, тренер легендарной лыжницы Ларисы Лазутиной Александр Кравцов пробыл на домашнем аресте меньше двух недель, а потом снова попал в СИЗО, потому что… готовил побег. Как писал «МК», есть основания предполагать, что ему приобрели билет за границу специально, чтобы перевести подозреваемого с домашнего ареста в СИЗО. Если это так, то это первый случай в истории современной России, когда следствию пришлось прибегать к таким, скажем аккуратно, экстраординарным мерам.
Напомним, что Кравцова арестовали по обвинению в растрате (дескать, платил зарплату «мертвым душам»). Первая странность в его деле — оперативное сопровождение расследования этого сугубо экономического преступления осуществляет Организационно-оперативное управление Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ. Вторая странность — Кравцова сразу, несмотря на все заслуги (не раз награждал лично президент Владимир Путин), а также ходатайства двух десятков федераций спорта и многократной олимпийской чемпионки Лазутиной, отправили в СИЗО. Но после поднявшегося шума 2 ноября Мосгорсуд его выпустил под домашний арест. На свободе он пробыл, как я уже говорила, совсем недолго. Вдруг выяснилось, что Кравцов хотел якобы сбежать — кто-то купил ему за наличные деньги в кассе билет до Стамбула. Между тем у Кравцова даже не было на руках загранпаспорта — он хранится в 1-м отделе Министерства спорта. Кроме того, он вряд ли мог бы покинуть квартиру незамеченным — в подъезде есть камеры видеонаблюдения, есть консьержки, а сам обвиняемый живет на 12-м этаже. Тем не менее 13 ноября Басманный суд удовлетворил ходатайство следователя ГСУ Следственного комитета Российской Федерации об изменении меры пресечения с домашнего ареста на заключение под стражу.
Адвокаты написали заявления в СК и ФСБ с просьбой проверить обстоятельства возможной фальсификации готовившегося «побега». Но до сих пор ничего не произошло. Зачем потребовалось его сажать вновь? Возможно, ответ кроется в решении Международного спортивного арбитражного суда. Из-за допингового скандала Россию на два года лишили права выступать на спортивных соревнованиях с флагом и гимном.
— Нет никакого сомнения, что эти два события связаны, — говорит наш источник. — Кравцов был главой российской спортивной делегации на зимней Олимпиаде. Он не просто знает тех сотрудников спецслужб, которые могли быть причастны к допинговому скандалу, но и в курсе определенных деталей. Есть сведения, что они и предлагали ему «уйти по-хорошему» из центра. То есть получается, что его либо хотели сделать козлом отпущения (что вряд ли бы удалось, потому что к самой процедуре проверки на допинги и всему, что с этим связано, он не имел никакого отношения), либо спрятать за решетку, чтобы он не рассказал лишнего нечаянно. Кравцов продолжает оставаться опасным свидетелем.
67-летний тренер сейчас в СИЗО №5, переболел коронавирусом (слава Богу, без тяжелых последствий, что в его возрасте чревато). Близкие по-прежнему считают, что ему угрожает опасность.
Арестантская мать года
Вера Ремизова.
Не вдаваясь в подробности уголовного дела ее сына, застройщика (в числе прочего построил «Сколково») Константина Ремизова, скажу только, что оно на контроле у Уполномоченного по защите прав предпринимателей в России Бориса Титова. Мать Ремизова уверена, что преследование «заказал» известный строительный олигарх в качестве мести за то, что сын хотел покинуть его корпорацию и начать собственный бизнес. Как бы то ни было, Ремизов почти три года в СИЗО по обвинению в мошенничестве. За это время, доказывая его невиновность, Вера Ивановна обошла десятки СМИ, разные инстанции, включая СПЧ, добилась множества независимых экспертиз и т.д. Но так делают многие матери, скажете вы. Соглашусь. Однако вот что ей удалось сделать не только для сына, а для всех российских заключенных.
Конституционный суд 29 октября 2020 года вынес определение по делу Ремизова в связи с необоснованно длительным содержанием под стражей.
— Это так называемое определение «с позитивным содержанием», — говорит директор Института права и публичной политики Ольга Сидорович. — Конституционный суд еще раз подтвердил, что возобновлять следственные действия по инициативе следователя нельзя и т.д. К сожалению, на основе этого определения освободить Константина из-под стражи не получится, потому что обжалование действий следователя возможно лишь до передачи дела в суд. Но это определение имеет большое значение для тех людей, которые так же, как и Ремизов, столкнутся с неправомерными действиями следователя. Фактически Конституционный суд еще раз сказал, что проблема в правоприменительной практике следственных органов, не учитывающих или просто не знающих правовые позиции КС (видимо, плохо учились на юрфаке и не следят за правовым развитием в России).
Возможно, это решение КС помогло бы экс-мэру Миаса Виктору Ардабьевскому, который умер осенью 2020 года после семи лет пребывания в московском СИЗО, так и не дождавшись приговора по своему делу.
Константин Ремизов сейчас в СИЗО №4. Рассказывает, что за решеткой видит огромное количество предпринимателей, а это означает, что следствие в 2020 году вернулось к прежней практике «кошмарить бизнес».
Свадьба года
Вообще в 2020 году из-за пандемии свадеб за решеткой стало в разы меньше. В первую волну коронавируса вообще они были запрещены повсеместно — как в СИЗО, так и в колониях. Во время второй волны руководство учреждений иногда шло на уступки и церемония проводилась. 24 декабря в московском СИЗО №4 «Медведь» прошло уникальное событие — сразу три свадьбы, свидетелями на одной из них стали члены ОНК (в том числе автор этих строк). Опишу, как все происходило.
Три невесты выглядели совсем не празднично. На одной были джинсы и кофта, на двух других обычные платья. Ни цветов, ни других атрибутов торжества. Всем им пришлось расписаться в период пандемии из-за срочных обстоятельств. Вот, к примеру, для Евгении это вопрос фактически жизни и смерти ее ребенка. У женщины четверо детей, младший — аутист, кроме того, ему срочно требуется операция. Единственным подходящим донором по фенотипу крови является родной отец, который сидит в этом СИЗО. Чтобы определить метод лечения и реабилитации, ребенку нужна госпитализация, но ее уже в четвертый раз отменяют, поскольку нет запаса донорской плазмы. Чтобы оформить все необходимые документы на инвалидность ребенку и добиться взятия плазмы у отца, нужно было, чтобы они были в официальном браке. И вот благодаря руководству СИЗО это оказалось возможным.
Все происходило… через стекло в комнате краткосрочных свиданий. Согласие у обоих сотрудница ЗАГСа спрашивала через телефонную трубку. Ни поцелуя, ни объятий. Молодожены просто приложили ладошки к стеклу с двух сторон и так молча простояли несколько минут. Каждый со своей стороны стекла прошептал слова любви, услышать которые другой не мог. Мы, признаюсь, чуть не разрыдались. Несмотря на все ограничения, более трогательной и наполненной смыслом свадьбы за решеткой лично я не видела.
Смерть года
Максим Марцинкевич по прозвищу Тесак.
36-летний Тесак был найден мертвым 16 сентября 2020 года в камере СИЗО №3 Челябинска, куда его доставили на пересылку. Фото его обезображенного тела (следы пыток на гениталиях, сорваны ногти и т.д.) потрясло многих, однако официально объявлено о самоубийстве. Родным под разными предлогами долгое время не выдавали тело для независимой экспертизы, а когда отдали в обезображенном состоянии, ни одно бюро СМЭ в Москве не согласилось ее провести. В частном порядке ее готова была сделать Елена Кучина (в прошлом работала военным экспертом, больше 15 лет делала вскрытия, первая в громком деле «пьяного мальчика» сказала, что ребенок был трезв во время наезда на него автомобиля), но в морг ее не пустили, и в итоге специалист осматривала тело на кладбище. За ее подписью вышло заключение, где говорилось, что умерший не мог причинить себе самостоятельно всех тех повреждений, что у него есть. Елена сделала вывод, что он не покончил с собой и что причиной смерти была не асфиксия, а кровопотеря. Есть основания считать, что Тесаку перерезали горло, судя по тому, как повреждена сонная артерия.
В этой истории много странного: Тесака почему-то не выводили гулять много дней, при этом в дверной глазок его кровать якобы не просматривалась из коридора и т.д.
СК в самом конце года отказал в возбуждении уголовного дела по факту насильственной смерти, но сообщил, что во рту в целлофане была обнаружена записка. В ней Тесак написал, что невиновен и что вынужден был всех оговорить.
Напомним, сразу после смерти обнаружили несколько предсмертных записок и писем, где он признается в убийствах. Почему сразу не нашли записку в целлофане? Проглядеть ее точно было невозможно. Почему, если нашли, не сообщили? И тут главная загадка: если СК не хотел возбуждать дело по факту насильственной смерти, он мог не упоминать про эту записку (мало ли вещдоков пропадает), но ее не просто упомянули, а и важность подчеркнули.
Разгадка этой истории может крыться в старом ролике, в свое время шокировавшем всю страну. Речь о казни дагестанца и таджика 2007 года, которую долгое время пытались выдать за постановочную. По некоторым данным, Тесак снимал ее на видео и знал непосредственных участников. Перед смертью он назвал их имена.
Событие года
Бесспорный лидер в этой номинации — борьба с нелегальной мобильной связью за решеткой. На это было брошено в 2020 году много сил и средств. Напомним, что, по данным полиции, ущерб от тюремного мошенничества составил 1,8 миллиарда рублей.
Но вряд ли можно побороть нелегальную мобильную связь по крайней мере в СИЗО до тех пор, пока заключенным не позволят звонить с легальных таксоматов самым близким (сейчас это разрешено только с санкции следователя, а он ее обычно дает лишь в обмен на нужные показания). Законопроект об этом был внесен наконец в 2020 году в Госдуму. Но пока не принят. Депутаты подчас спешно принимают даже весьма спорные законы (такие, как об иноагентах). Но они так и не нашли время рассмотреть законопроект о свиданиях и звонках, даже несмотря на то, что члены СПЧ дважды на встрече с президентом говорили о нем.
В 2020 году был, конечно, не только негатив. Мы не раз были свидетелями того, как простые сотрудники помогали заключенным. И даже в том же непростом «Лефортово» есть такие, кто все это время поддерживал сидельцев добрым словом.
Сотрудники СИЗО и колоний, переведенные на казарменное положение (вахты были по 14 дней), возможно, впервые почувствовали, что вот все в одной лодке и что все люди. Еще заключенные стали больше читать и больше следить за своим здоровьем. Количество электронных писем, написанных ими своим близким и друзьям, увеличилось в разы. Люди в большинстве своем не сдавались и старались быть лучше, что одинаково относится как к арестантам, так и к тем, кто их охранял.
