«Мы откроем нашим чадам правду, им не все равно!» — пел 40 с лишним лет назад Высоцкий про Бермудский треугольник, который «вас, ученых, превратит в умалишенных». А вот сегодняшние взрослые ничего чадам открыть не в состоянии, так как сами завязли, как в Бермудах. Во времена Высоцкого было хоть понятно, что именно запрещено. Сегодня же понять, что такое хорошо и что такое плохо, крайне затруднительно, даже если вы давно не кроха.
На этой неделе, например, миллионы российских школьников из одного и того же «утюга» сначала узнали, что в новой американской экранизации «Золушки» милую фею сыграет чернокожий трансгендер, а фильмы без участия секс-меньшинств отныне не смогут претендовать ни на «Оскара», ни на зрительские симпатии.
А пока ошеломленные детки слали друг другу в соцсетях фотку открытого гея Билли Портера, получившего роль милашки-феи, они заодно узнали, что отныне их наставники будут проверять не только тетрадки. Российская ЛГБТ-сеть поделилась вестью, что учителей средних школ Невского района Санкт-Петербурга обязали регулярно отслеживать аккаунты учеников 5–11-х классов в соцсетях и при обнаружении «запрещенной среди несовершеннолетних пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений» исполнять свой педагогический долг — сообщать правоохранителям, которые примут меры по пресечению.
А ведь «утюгов» этих сегодня намного больше, чем «голосов» во времена Высоцкого! И каждая кроха узнает из них оптом и о западных принципах толерантности и идентичности, и о движении MeToo, и о новых инициативах отечественных законотворцев по обеспечению его же, крохи, «инфобезопасности». Вот пример новостей одного дня: к 2024 году голландское общество станет полностью бесполым, Скарлетт Йоханссон в новом сериале заменят трансженщиной, школьница обвинила наследника британского престола в педофилии, а глава Союза женщин России обнаружила пропаганду гомосексуализма среди детей… в рекламе мороженого в радужной обертке! И сразу сообщила об этом куда надо — самому президенту: «Пропаганды не должно быть, но у нас рекламные щиты вывешивают радужные, красивые цвета — вроде это незаметно, с красивыми словами, или рекламируют мороженое, которое называют «Радуга». Требуя установления контроля над всей рекламой, госпожа Лахова подчеркнула, что такое радужное безобразие «косвенно заставляет привыкать детей к тому флагу, который вывешивался в конце июня на посольстве США».
Президент, правда, предложил ограничиться «неагрессивным» общественным контролем за пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений», но все равно боязно... А вдруг радуга сама «вывесится» на небе после дождя, косвенно намекая на тот самый флаг, и попадет на фото, которое попадет в соцсеть к школьнику?
И вообще как знать, что примет за искомую «ЛГБТ-символику» уставшая после школьного дня Марьиванна, вынужденная вместо отдыха рыскать по соцсетям учеников?! Вдруг ей значок ГТО подозрительным покажется, ведь три буквы всегда не к добру... А ведь символика секс-меньшинств, по их собственному уверению, к радужному флагу отнюдь не сводится: «Еще розовый треугольник и лямбда».
А лямбда-то эта коварная везде! И в греческом алфавите, и в латинском, и в математике, и в физике, и в биологии, и в программировании — что делать?! Вдруг она закралась в аккаунт, а педагог-следопыт возьми да донеси?!
— На дистанте у всех было время, чтобы скроллить разные паблики, — оценивают превращение педагогов в следопытов сами школьники. — Прикольные ссылки и видосы все друг другу кидали, зная, что все сидят в соцсетях. У каждого в аккаунте все что угодно может найтись, но только это ни о чем не говорит! Те, кому есть что скрывать, с фейковых или закрытых аккаунтов заходят.
— А завтра фотки с котиками объявят зоофилией! — ужасается мама одиннадцатиклассницы. — Неужели те, кто заставляет учителей шпионить за учениками, не понимают, как именно современный школьник обезвредит доносчика? Педагогическая поэма нынче и впрямь превращается в триллер одним легким движением. Учитель донес, что ученик пропагандирует гомосексуализм? Не беда, одно простое обвинение в педофилии разом избавит школьника от нелепых подозрений. На войне как на войне.
