Если смотреть по карте, Курба находится заманчиво близко к федеральной трассе «Холмогоры» и уж совсем недалеко от Ярославля. Если же решиться туда поехать — добираться от поворота с федеральной трассы придется долго. И не потому что далеко, а просто скорость развить не получится: асфальт как после бомбежки. Увы, это не временное явление: с 2017 года корреспондент «МК» был в Курбе несколько раз, в разные сезоны, но застать дорогу в удобоваримом для автомобиля состоянии так и не смог. Вокруг древнего села, когда-то даже бывшего центром небольшого удельного княжества — бескрайние зарастающие поля, сама же Курба пока не «огламурена» современными каменными домами, хотя и газифицирована.
Пейзажи — по-прежнему старорусские: этюдник или фотоаппарат можно доставать прямо на автобусной остановке. Направо — косогор с крепкими, столетними бревенчатыми домами в два этажа. Налево — то, зачем в Курбу сейчас стоит ехать туристу: Соборная гора с двумя храмами, один из которых уникален по своему декору и конструкции. Это красная Казанская церковь, построенная в 1770 году — ей, стало быть, ровно 250 лет. Рядом — высокая колокольня и белый Воскресенский храм начала XVIII века, без купола: в советское время здесь был дом культуры. Оба храма заколочены (это, собственно, очень хорошо: еще каких-то три года назад внутри гулял ветер, в Казанской церкви разрушились и купола, так что внутрь проникала еще и вода). На часовне, стоящей у дороги на этой же площадке, объявления соседнего храма, постоянно работающего в нескольких километрах оттуда, в селе Васильевском. Расписание служб, номер телефона батюшки на всякий случай.
В селе, основанном в 1426 году, живет примерно столько же человек (по сведениям от 2017 года — 1417). Здесь работает школа и библиотека (обе — со второй половины XIX века), есть медпункт, до сих пор существует (хотя жители жалуются, что «это все уже не то») совхоз. Об отделении почты, автобусной остановке, магистральном газе и магазинах не стоит и говорить — все это есть. Богатое то есть село, по меркам Нечерноземья. Живое. И лишь то, за чем в Курбу могут ехать за сотни километров — уникальные памятники архитектуры — почему-то находится в запустении. И еще недавно находилось под непосредственной угрозой гибели — если бы не «культурный десант» из Москвы.
Откуда в Москве ярославская грусть
— Как и в случае с другими храмами, которые восстанавливает наш фонд, Курба была любовью с первого взгляда, — вспоминает Ольга Шитова, глава фонда. — Впервые я увидела Казанскую церковь на фотографиях в Сети: на ее состояние было больно смотреть, и все же даже на фото было видно, насколько она прекрасна и уникальна. Мы поняли, что за дело надо браться прямо сейчас — иначе мы можем просто потерять этот храм.
Москвичи приступили к делу системно: реклама и сбор средств, разговоры с муниципальным, региональным руководством, епархией. Тут же выяснилось, что здание Казанского храма РПЦ не передано — как и соседняя Воскресенская, церковь остается собственностью государства. При этом денег на реставрацию нет с тех же самых девяностых, хотя храм и является объектом культурного наследия регионального значения. В перестроечные годы Курбский совхоз, который до этого использовал храм в качестве помещения машинно-тракторной станции, начал было работы, но к 1993 году деньги кончились совсем. Да, в общем-то, и неподъемное это дело для одного села. Не зря памятник имеет региональное значение: заниматься Курбой впору минимум с высоты Ярославля.
Два года сборов пожертвований дали некоторый результат: удалось собрать примерно 1,5 млн рублей на консервацию храма (а дальше — нужен проект реставрации, который дороже, и собственно реставрация, оцениваемая уже в сотни миллионов рублей). Но оставалось важное бюрократическое препятствие: энтузиасты с точки зрения закона для храма в Курбе никто и делать ничего там не имели права. Возникла следующая комбинация: в 2019 году Росимущество передало памятник фонду в безвозмездное пользование с тем, чтобы после реставрации оно было так же передано епархии. Священноначалие с такой постановкой вопроса согласилось.
— Все эти годы службы в Казанской церкви шли только по праздникам, — рассказал корреспонденту «МК» священник соседнего Спасского храма в селе Васильевском (3 км от Курбы). — Пока что она входит в состав нашего прихода, своего собственного в Курбе нет. Почему — ну, возможно, потому что вовремя храм не отреставрировали, и в начале 90-х, когда духовное возрождение шло наиболее интенсивно, люди не привыкли туда ходить. Но я не сомневаюсь, что после реставрации приход в Курбе будет, и достаточно активный.
Пока, впрочем, дело до реставрации, повторимся, не дошло: в марте этого года полностью завершена лишь консервация памятника. «Зафиксировано выполнение консервационных мероприятий в полном объеме, — отмечает директор Ярославского областного департамента охраны объектов культурного наследия Александр Филяев. — В ближайшее время запланирована приемка работ. В настоящее время департаментом прорабатывается вопрос привлечения экспертов для разработки и утверждения границ территории указанных объектов». Закрыть церковь, обеспечить защиту от осадков и перепадов температур — стремились сразу же после обследования: осмотр внутренностей храма, до сих пор покрытого росписью XVIII–XIX веков, показал, что еще есть что спасать.
Эпидемия помогла
Казанская церковь в Курбе может считаться уникальным памятником русской архитектуры — нигде больше в России (да, собственно, и в мире) нет топологически таких же зданий, да и сохранившиеся росписи добавляют храму ценности. Архитектор, строивший ее, неизвестен, зато исследователям удалось определить, кто был основным вкладчиком в строительство храма. Как выяснила профессор Ярославского педагогического университета Татьяна Юрьева, Казанский храм был, вероятно, построен по обету в честь избавления от болезни за счет средств помещика Михаила Камынина. Кроме того, после эпидемии холеры в Курбе за пределы села пришлось перенести кладбище более старой Воскресенской церкви — таким образом освободилось место для еще одного, более обширного храма.
— По поводу посвящения церкви Казанской иконе Божьей Матери в Курбе существует предание о том, что после строительства храма одной девочке приснился сон, в котором ей явилась Богородица, повелела освятить церковь во имя Казанской иконы и пообещала, что после этого ни один житель села больше не умрет от холеры, — отмечает Татьяна Юрьева.
В плане Казанская церковь имеет шестнадцать «лепестков» без выраженного алтаря. «Интерьер церкви поражает высотой подкупольного пространства и обилием света, идущего из двух рядов достаточно больших окон... — констатирует Татьяна Юрьева. — Несмотря на достаточное число аналогов, они не абсолютны, и церковь Казанской иконы Божьей Матери в Курбе остается уникальным, единственным в своем роде памятником сельской храмовой архитектуры XVIII века».
Войдя в церковь, еще до того, как обратить внимание на фрески, замечаешь иконостас, точнее, то, что от него осталось. Как это часто, увы, бывает в старых барочных храмах, иконостас выломан почти полностью — остались те фрагменты (речь о рамах, не об иконах — тех ни осталось ни одной), что трудно или вовсе невозможно было выломать и унести без спецтехники. На полу — что больше всего поразило участников первой экспедиции по спасению храма в 2017 году — то тут, то там чешуйки краски: осыпаются фрески. Для того чтобы полностью остановить их разрушение, консервации мало — нужно начинать уже реставрацию. Но пока что разрушение замедлилось — и это уже прекрасно.
При чем тут свинина
Рядом с храмовым комплексом Курбы — два магазина: хозтовары и продуктовый. Аромат в хозмаге — тот самый, что был двадцать, тридцать, сорок лет назад: стиральный порошок, клеенка и немного одеколона. Начинается пора осенних посадок — и почти все входящие в магазин берут семена. Цветочные — стоят сущие копейки, 2–3 рубля за пакетик, и берут их не так активно. Овощи — огурцы, редиска, помидоры — дороже: 15–20 рублей, но они-то и нужны большинству покупателей.
— Казанская церковь? — переспрашивает Екатерина, женщина средних лет. — А, красная! Наша гордость. Я в ней сто раз была в детстве — только тогда там МТС была, трактора стояли. Потом была закрытая, а потом всё кончилось.
— Будете ходить туда, если ее отреставрируют?
— Ой, я вообще-то в церковь не хожу, не верующая!
Еще несколько посетителей — все люди от сорока и выше вспоминают, как играли в «Казанке» в советское время — и понимаешь, что наличие в селе уникального храма душу курбовчан радует, но не так уж сильно греет. А что греет — так это воспоминания о совхозе: с МТС разговор почти всегда сворачивает на то, какое это было мощное предприятие.
— Свинокомплекс такой был — на всю страну один из лучших, — говорит Василий Николаевич, раньше работавший в совхозе. — Мы свинину поставляли не просто в Москву — в Кремль! Не говоря о крупном рогатом скоте, была молочная ферма, да много чего было. А сейчас — новости знаете?..
Знаем, уже рассказали в продовольственном магазине: в августе 2020 года совхоз «Курба» (точнее, конечно, постсоветское агропредприятие) окончательно стал банкротом, продан с молотка. За весь комплекс — от свинарников, административных зданий, бойни и холодильников до тракторов, медпункта и отдельных стульев — покупатель заплатил 422 с лишним миллиона рублей. Впрочем, в данном случае это не конец (знаменитой свинины нет уже много лет, с тех пор как местного собственника сменили москвичи), а, может быть, как раз начало: со дна все дороги ведут вверх. Важно то, что в середине 2010-х годов смета на реставрацию Казанской церкви, по самым грубым оценкам, была примерно вдвое ниже этой цифры. То есть — величины сопоставимые. Но, если на одну чашу весов положить рабочие места и, в конечном итоге, благополучную жизнь села — а на другую красивую старинную церковь, то неудивительно, что первая чаша для большинства перевешивает.
Другой вопрос, что при вставшем намертво сельском хозяйстве одной из палочек-выручалочек, за которые принято хвататься, является туризм. Это в Курбе пытаются сделать самостоятельно: в прошлом году подготовлена заявка на участие села в федеральной целевой программе по развитию туризма — финансирование проектно-изыскательских работ, 11,6 млн рублей. И тут достопримечательность первого ряда может, конечно, пригодиться.
Поселение и население
Функции культурного центра в Курбе выполняет библиотека, существующая в селе с 1895 года. И тут действительно стараются на славу — и в смысле краеведческих исследований, и в плане готовности принимать гостей и рассказывать им о селе. А если (точнее, когда) откроется Казанская церковь — будет не только туристическая, но и паломническая, как теперь выражаются в туротрасли, «дестинации». Потому что в ближайшем храме в селе Васильевское хранится чудотворная Курбская икона Казанской Божьей Матери. И со временем она, отреставрированная в 2018 году в Троице-Сергиевой лавре, должна вернуться на свое место.
— По преданию, икона была обретена строителями храма, когда он был практически готов, — рассказывает настоятель Спасского храма в Васильевском о. Иоанн (Лозан). — В самом центре храма они, придя утром на работу, обнаружили небольшой аналойчик с этим образом.
По словам священника, конкуренции между двумя селами за чудотворную икону не должно быть — все равно и Васильевское, и Курба относятся к одному приходу. И посещать их храмы паломники могут в рамках одной поездки. Добавим — отсюда не так уж далеко до Тутаева (он же Романов-Борисоглебск), а это одно из довольно популярных мест паломничества, и автобусы могли бы по пути туда делать остановку и в Курбе.
Но это задачи-минимум — а в целом, чтобы сделать Курбу интересным туристическим местом (да и вообще — проявить огромный исторический потенциал села: шутка ли, родина первого российского политэмигранта князя Андрея Курбского), нужно очень серьезно исследовать всю застройку, выявить объекты культурного наследия. Для удобства таких действий в российском законодательстве, в принципе, есть механизм признания того или иного поселения историческим. Сейчас обсуждается присвоение такого статуса и Курбе.
Пока что ситуация представляется экспертам запущенной. Председатель комиссии региональной Общественной палаты по вопросам культуры и сохранения историко-культурного наследия Игорь Гаврилов отметил: «Осмотр объектов произвел удручающее впечатление. Памятники находятся в аварийном состоянии, некоторые испорчены незаконными переделками, заброшены, не проведены работы по выявлению культурного слоя и границ его территории. Задача общественности — не допустить разрушения уникальных памятников истории и культуры, разработать предложения и направить их в соответствующие ведомства, проконтролировать их выполнение».
Если Курба станет региональным историческим поселением, это будет означать более строгие правила строительства и эксплуатации домов на всей территории села. Именно поэтому многие курбовчане — из тех, кто знает о том, что поселению собираются придать статус исторического, — не хотели бы такого развития событий. «Если будут делать историческое поселение, я сразу же снесу бабкин дом, пока его не признали наследием, — говорит Михаил С., владелец дома по Ярославской улице. — В доме уже два года никто не живет, там уехал фундамент, ремонт встанет в нереальные деньги. А если заставят реставрировать — проще сразу сжечь».
Действительно, признать обычный частный деревенский дом — пусть и старинный — объектом культурного наследия означает обречь его хозяев на серьезные проблемы, причем за бездействие владельцам памятника полагаются ощутимые штрафы. «Благодаря усилению контроля в сфере сохранения объектов культурного наследия в 2,5 раза увеличилась сумма наложенных штрафов по решению суда за ненадлежащее содержание памятников архитектуры и причинение им вреда, — отмечает заместитель департамента наследия Ярославской области Наталья Грушевская. — С начала года по решению суда собственники памятников архитектуры оштрафованы за ненадлежащее содержание этих объектов и причинение им вреда более чем на 2 миллиона рублей. Для сравнения, за весь прошлый год сумма составила 780 тысяч рублей. По фактам выявленных нарушений действующего законодательства об объектах культурного наследия составлено 53 протокола, взыскано с нарушителей 552 тысячи рублей».
Так что статус исторического поселения крайне интересен примерно десятку-другому человек в Курбе — интеллектуальной элите, настроенной делать из села туристическую жемчужину, и пугает многих их односельчан. Другое дело — тотальная газификация, которая в селе идет, но пока не завершена. «Помимо технического подключения, нужно выполнить проект внутренней разводки газовой сети, приобрести котел и другое оборудование», — рассказывает о необходимых требованиях представитель газовой компании. На деле это выливается в то, что в ветшающие дома газ не проводят: и нескольких десятков тысяч рублей жалко, и по нормам газовщики не подключат.
Практика, однако, показывает, что после окончания газификации села очень быстро меняют свой облик: деревянные столетние избы в считаные годы сменяются современными коттеджами, а старики деятельными и часто многодетными семьями. И деревня действительно становится более живой — правда, и менее живописной. Так что к моменту окончания реставрации Казанского храма Курба, похоже, будет другой — ведь дорогу потихоньку тоже ремонтируют. Сможет ли со всем этим Курба перестать быть собой — то есть «дебрями, чащей, трущобой» в переводе с финно-угорских языков?
