Председатель Комитета Госдумы Федерального собрания по культуре Елена Ямпольская, ректор Академии имени Гнесиных Александр Рыжинский, директор музыкального училища при Московской консерватории Владимир Демидов, выдающаяся пианистка Екатерина Мечетина, доцент Московской консерватории пианист Михаил Лидский, директора Детских школ искусств, представители региональных министерств, адвокаты — все участники «круглого стола» были вооружены фактами, аргументами, конкретным предложениями и не только абсолютным пониманием проблематики, но и программой действий. Смысл прост: наша система художественного и музыкального образования, которая является уникальным достоянием российской культуры, копируется в других странах, в частности, в Китае, ставшем в последнее время кузницей музыкальных кадров для всего мира, не нуждается ни в каких экспериментах и модификациях. Она должна быть сохранена в неприкосновенности. Вопрос этот в ближайшее время будет поднят на Госсовете РФ, а Дума уже готовит закон об особом статусе детских школ искусств, в которых ключевая роль, конечно же, принадлежит учителям.
Вот тут-то бы всем порадоваться радужным перспективам и разойтись. Но… доклад Михаила Лидского, который подготовил материалы по уголовным делам тех самых учителей, которых упекли в тюрьму на огромные сроки, вызвал шок у всех. Итак, восемь уголовных дел, восемь жестоких приговоров, восемь сломанных жизней — и ни одного доказательства, ни одного свидетельства, ни одной грамотной экспертизы! Таков обескураживающий итог доклада Лидского, который исследовал материалы уголовных дел не только преподавателей музыки и актерского мастерства, но и их товарищей по несчастью из других сфер деятельности, в частности, врачей.
Специфика обучения музыке, театральному искусству, балету такова, что учитель находится в теснейшем контакте с учеником. Вы не сможете научить ребенка держать скрипку, не прикасаясь к нему. Вы не добьетесь правильной постановки руки на фортепиано, не освобождая от зажатости мышцы спины ученика, потому что объяснить, что корпус должен быть свободным, на словах невозможно. Ну а как педагог по вокалу показывает своему воспитаннику опору, обучая его правильному дыханию? Это уже и вовсе опасно для жизни: трактовать действия учителя как домогательства — элементарно. Впрочем, бывает так, что учителю и не приходится дотрагиваться до ученика — это может быть просто придумано ребенком. Зачем? По разным причинам: кому-то надоело долбить гаммы, кто-то обиделся на строгое замечание, кто-то не прошел отбор на участие в отчетном концерте, а кто-то просто-напросто насмотрелся по телевизору программ про сексуальное насилие. И вот 10-летняя девочка, продвинутая в вопросах харассмента, радостно кричит: me too!!!
Участники «круглого стола» слушали с нескрываемым ужасом сообщения адвокатов уже осужденного на 9 лет строгого режима педагога по фортепиано Константина Чавдарова и содержащегося в СИЗО руководителя театральной студии. Потому что обвинения строятся исключительно на жалобах двух девочек. К сожалению, практика такова, что заявление несовершеннолетней является основным критерием причастности. «Формально девочка могла бы показать на любого из нас, и все мы оказались бы причастными», — сказал один из адвокатов. Девочка, обвинившая пианиста, впоследствии отказалась от своих показаний. Ее родители обратились в суд с просьбой освободить учителя, но осужденный продолжает отбывать немыслимый срок в колонии строгого режима.
В вопросах, поднятых Михаилом Лидским, множество юридических аспектов, выходящих далеко за пределы собственно культурной тематики. Вся наша судебная система заточена на обвинительные приговоры по данным статьям. У обвиненных в педофилии сегодня практически нет шансов быть оправданными. Не так давно был утрачен последний шанс, который восемь лет назад позволил преподавателю ЦМШ Анатолию Рябову избежать срока — он был оправдан коллегией присяжных, которая применительно к данной статье была отменена в 2012 году.
Страх быть обвиненным в педофилии… После дела Рябова на это жаловались многие, несмотря на оправдательный приговор. А чего же ждать сейчас? И что делать в этой ситуации? Установить тотальное видеонаблюдение за преподавателями на всех индивидуальных занятиях? Говорят, такая система применяется в Великобритании. Но как это повлияет на психологию обоих подконтрольных субъектов — и преподавателя, и ребенка? Опыт карантинной удаленки очень внятно продемонстрировал: многие дети плохо себя чувствуют под камерой. Пугаются, зажимаются, теряют естественность. Да и не всякому педагогу такая ситуация покажется комфортной. Впрочем, уж лучше под камерой, чем в камере.
