Помогла совершить этот «прорыв во времени» бывшая одноклассница Михаила, учившаяся с ним в первой половине 1970-х в московской средней школе №60.
— То, что случилось сейчас с Михаилом, настоящая беда, трагедия очень талантливого человека! Эх, Миша, что же ты наделал!! — не могла сдержать эмоций Светлана Михайловна в самом начале нашего разговора. — Никак не могу смириться с произошедшим, хотя прошло уже столько времени с того дня, когда случилась эта страшная авария…
— Вы давно не встречались с Ефремовым?
— Очень давно. Практически с тех самых школьных лет, о которых у нас пойдет речь. Видела его, конечно, на экране, в театральных постановках. Но память удерживает яркие впечатления от общения не с экранным, а с живым человеком — озорным мальчишкой-одноклассником.
Мы учились вместе с Мишей — Мишкой, как я и другие наши товарищи привыкли его всегда называть, — вплоть до 5-го класса. Школа №60 с преподаванием ряда предметов на английском языке располагалась (да и теперь там располагается, только под другим обозначением) напротив Театра им. Маяковского на углу Большой Никитской и Собиновского (ныне — Малого Кисловского) переулка.
Сколько его помню, Ефремов-младший всегда ходил в вожаках — и в классе, и в наших внешкольных развлечениях.
Мишкина семья жила в огромном доме, расположенном неподалеку от Никитских Ворот, наискосок от здания ТАСС. Официально эта многоэтажка считалась домом артистов Малого театра, но там обитали и многие мхатовцы — Евстигнеев, Смоктуновский…
Ефремовы занимали в этом доме две расположенные рядом квартиры. В одной жили родители — замечательные актеры Олег Николаевич Ефремов и Алла Борисовна Покровская, а в другой — дедушка и бабушка вместе с Мишкой.
— То есть ребенок был отдан звездной четой на попечение старшего поколения?
— Да. И на родительские собрания к нам в школу всегда приходил дедушка — Николай Иванович. Родителям, видимо, было не до того: бесконечные спектакли, съемки, гастроли… Поэтому если мы, одноклассники, и заходили к Мишке, то это всегда была квартира его деда.
Вспоминаю забавный эпизод, произошедший однажды во время очередного такого визита. Вместе с нашей ребячьей компанией в лифте оказался Евгений Евстигнеев. А как раз незадолго до того по телевизору все смотрели сериал «Семнадцать мгновений весны».
И вот Мишка, который был, конечно, знаком с артистом, исполнившим в фильме роль профессора Плейшнера, вдруг спрашивает: «А вы действительно падали там из окна третьего этажа?» Может, он просто хотел приколоться у нас на глазах, а может, ему было и впрямь интересно узнать. Но Евстигнеев только улыбнулся в ответ, а тут и лифт до нужного этажа доехал...
У них был замечательный двор, где мы очень любили проводить свободное время. Мишка отлично знал все укромные уголки, и благодаря этому они оказывались к нашим услугам.
При очередном благоустройстве территории во дворе поставили новые крутые качели. Всем детям, конечно, хотелось на них покачаться. Так вот Миша взялся регулировать этот процесс: организовал очередь, командовал, когда приходило время окончания очередного «сеанса» и смены качающихся…
С этими качелями связан запомнившийся мне момент, который характеризует наметившийся еще в юные годы творческий подход к делу у Ефремова-младшего.
Как-то раз мы играли в прятки неподалеку, и Мишка придумал очень нестандартный способ замаскироваться: сделал всего несколько шагов от водящего, сел на эти качели спиной к нему и стал преспокойно раскачиваться, будто совершенно посторонний человек. В итоге превратился в невидимку, никто из нас, в том числе и водящий, не догадывался, что это он. Ну и, конечно, в нужный момент, когда другие игроки уже попались, быстро подскочил к месту «вождения» и всех «выручил».
Другой эпизод: Мишка раздобыл где-то пачку сигарет и предложил нескольким другим мальчишкам: «Давайте покурим!» Их было 3–4 человека, а меня пригласили за компанию — понаблюдать за столь «мужественным» поступком. Конечно, для «спецоперации» выбрали самое потайное место.
Когда мы учились в пятом классе, случилось ЧП, которое имело серьезные последствия для Ефремова-младшего.
Однажды после очередного урока физкультуры к нам в девчачью раздевалку вдруг стал стучать Мишка и устроил переполох. Точно не помню сейчас, но он кричал что-то вроде: идите скорее смотреть — тут М. (один из учеников нашего класса) в общем «предбаннике» в таком смешном и неприличном виде стоит! Девчонки побежали туда, а я в итоге «оторвалась от коллектива»: с кедами произошла авария, не скакать же босиком.
(Сам Михаил Ефремов описывал эти события несколько иначе — даже в более радикальном варианте. Вот фрагмент интервью, которое артист дал в октябре прошлого года «Русскому международному телевидению»: "Когда я учился в 60-й школе… совершил хулиганский поступок. Я с мальчика трусы сдернул и в раздевалку к девочкам его затолкнул».)
По молодости лет мы тогда, конечно, не осознавали, насколько это некрасиво по отношению к объекту «шутки» М. А он сильно переживал, стыдился из-за произошедшего и даже перестал появляться на уроках.
Через несколько дней об этой истории стало известно взрослым. Один из учеников проговорился своей маме, и та пришла к нашей классной руководительнице: «Вы знаете, что в вашем классе происходит? Вы знаете, почему мальчик, — она назвала фамилию пострадавшего от Мишкиной проделки, — в школу не ходит?» А этот М. был ребенком болезненным и довольно часто уроки пропускал. Вот учительница и подумала, что и на сей раз такое приключилось. Мамочка ее «разочаровала»: «Нет, он не заболел, а с ним то-то и то-то устроили».
После этого началось! По факту случившегося провели родительское собрание, классное собрание…
— А всему виной — неудачная шутка.
— Да. Шуток у Мишки вообще было много, и они оказывались очень разными. Но вот именно эта получилась довольно жестокой… Ну а дальше последовали весьма серьезные для него разбирательства.
Сейчас, много лет спустя, я понимаю, насколько это все было неприятно и насколько тяжелым грузом проблема, связанная с Мишкиной выходкой, стала для нашей классной руководительницы.
Она в ту пору была совсем еще зеленым молодым специалистом — только-только успела закончить институт. А наш 4-й «А» в школе считался трудным классом. Возможно, именно из-за Ефремова-младшего. Мишка с самого начала учебы в «шестидесятой» школе прославился как баламут. Он был заводилой среди одноклассников. Никто из опытных учителей 4-й «А» брать для классного руководства не хотел, вот и подсунули «трудных» молоденькой учительнице.
Должна сказать, что мы к своей наставнице очень хорошо относились. Она с нами много возилась, не жалея времени, — устраивала всякие походы, экскурсии, культпоходы в театр…
— То, что у одного из учеников родители известные артисты, на культурную жизнь вашего класса влияло? Может, с помощью Ефремова-старшего билеты на хорошие спектакли удавалось получать?
— Нет. Классная всегда сама занималась покупкой билетов. И никаких встреч с известными людьми по блату в нашей «шестидесятой» не происходило. Я уже говорила: знаменитую артистическую пару — Мишкиных родителей — мы в школе никогда не видели, они были слишком занятыми людьми, чтобы участвовать в школьной жизни.
— А самого Михаила как-то в классе выделяли из-за того, что у него такие «эксклюзивные» папа-мама?
— Никогда ничего подобного вокруг него не происходило. То есть все мы, конечно, знали, что у Мишки отец — известный артист. Но, честно говоря, в силу малолетства своего попросту не осознавали в полной мере, что это за величина такая театральная — Олег Ефремов…
К слову сказать, в нашей «английской» школе были и другие дети из элитных семей. С нами училась, например, дочка посла Республики Сьерра-Леоне. А еще — Маша Пермяк, внучка известного советского писателя Евгения Пермяка… Другое дело, что Мишка был непростым по характеру подростком — к нему молодой учительнице никак не удавалось подобрать ключик.
— Давайте вернемся к «физкультурному» происшествию…
Уже много лет спустя при встречах, разговорах с бывшими одноклассниками, с учителями всплыли некоторые моменты. Оказывается, когда случилась эта неприятная история после урока физкультуры, старшие коллеги поучали молоденькую учительницу: данный инцидент спускать на тормозах ни в коем случае нельзя: «Иначе потеряешь контроль над классом!» Поэтому были проведены индивидуальные беседы, классное собрание…
При обсуждении поведения Мишки на общем сборе вдруг кем-то был поднят вопрос, может ли такой человек оставаться в пионерах. Старший пионервожатый разъяснил, что решение должно приниматься советом дружины.
Насколько я представляю теперь эту ситуацию, на самом деле взрослые не хотели, чтобы для Мишки история действительно закончилась исключением из пионеров. Они собирались лишь попугать Ефремова-младшего, добиться того, чтобы мальчик, когда совет дружины ему устроит капитальную проработку, лучше прочувствовал, как нехорошо он поступил, и задумался наконец всерьез над своим поведением.
Но на заседании совета его члены вдруг — неожиданно для учителей, для пионервожатого — заняли жесткую позицию по отношению к провинившемуся. Они не захотели прощать озорнику его выходку и приняли решение об исключении из пионерской организации.
Одним наказанием «по партийной линии» история не закончилась. Школьное начальство решило, что раз Михаил Ефремов «такой», нужно избавить других учеников от его вредного влияния. В итоге Мишку перевели от нас в соседнюю школу — 31-ю, тоже числившуюся тогда на хорошем счету, весьма престижную.
— То есть перевод был осуществлен по инициативе руководства вашей «английской» школы?
— Да. А Мишкины родители просто выполнили эту озвученную им просьбу.
(Михаил Олегович в упомянутом уже выше телеинтервью сказал весьма жестко: «Меня назвали фашистом, выгнали из пионеров и из школы».)
— Ефремов-младший не приходил после этого к вам в школу? Не поддерживал связь с кем-то из одноклассников?
— Нет, мне о чем-то подобном не известно. Видимо, у Мишки до сих пор сохранилась в душе обида на «шестидесятую», на ее учителей и на прежних одноклассников за те давние события, связанные с «физкультурным ЧП» и повлекшие первые в его жизни серьезные перемены.
— Все всплывшие позднее факты по поводу похождений Михаила Ефремова для вас имеют значение? Они каким-то образом меняют ваше отношение к бывшему однокласснику, получившему в наше время огромную известность, в том числе и весьма скандальную?
— Я уже говорила вначале, могу еще раз повторить: к Мише Ефремову у меня очень хорошее, очень теплое отношение. Оно сохранилось с той поры, когда мы учились в одном классе, вместе участвовали в разных веселых ребячьих похождениях.
Это идет, как говорится, от сердца. А вот ум сейчас, десятилетия спустя, подсказывает другое. Я понимаю, что мои розовые воспоминания и впечатления, законсервировавшиеся с 1970-х, очень отличаются от того, что тогда происходило на самом деле с позиций окружавших нас взрослых людей. И далеко не все шалости были так уж безобидны и приемлемы. То есть Мишка, наверное, действительно очень сильно баламутил класс и сильно мешал спокойной работе учителей. Но в ту пору мы, подростки, многого еще не понимали.
Читайте материал "Михаил Ефремов выказал трусость в суде"
