Обвинительный вердикт присяжные вынесли 22 июля, согласно ему, Симонов, Балашов и Еременко даже не достойны снисхождения. О том, что это стало большим сюрпризом для подсудимых, которые называют версию следствия вымыслом, стало понятно накануне приговора.
Следствие считает, что преступление было задумано Симоновым и совершено из корыстных побуждений. Баев не пожелал делить с Симоновым их общий бизнес по продаже электронных сигарет. Когда-то дело было успешным, из-за чего Баев и получил прозвище «короля вейпов», а потом стало приходить в упадок, Симонов предложил его продать. Но оформлен бизнес был на одного Баева.
Симонов официально работал барменом. В одном из баров, который стал местом встреч байкеров, он познакомился с Балашовым. Тот когда-то служил пограничником, потом начал писать рассказы в стиле боевой фантастики. Самое известное его произведение «Слепой прыжок». Балашов, как и Симонов фанател от байков и тоже подрабатывал в питейном заведении. Еременко тоже испытывал страсть к мотоциклам. Переехав жить в Россию из Приднестровья, он примкнул к байк-клубу. Работу нашел в магазине по продаже вейпов в Королеве — привозил товар, продавал его.
По версии следствия, собственный бар, где всем троим нашлась бы работа по душе, Симонов рассчитывал открыть на деньги от продажи курительного бизнеса. Но Баев идею не поддержал и делиться отказался. Партнер задумал его устранить.
Александр Баев не вернулся домой с работы 21 марта 2018 года. Родные заявили в полицию. Следствие потом преподнесет картину убийства так.
Балашов дал Еременко 150 тысяч рублей, чтобы тот купил машину и мобильные телефоны, необходимые для совершения задуманного. 21 марта Симонов и Балашов приехали на Большую Семеновскую в офис Баева к 18 часам, а Еременко - в 21.15. Балашов, который был у Баева, вышел на улицу и закурил сигарету, подав остальным знак, что в офисе нет посторонних. Симонов находился на лестнице и наблюдал за обстановкой. Еременко подошел к креслу, в котором сидел предприниматель и попытался вырубить его с одного удара в голову. Но Баев удар выдержал. Тогда Еременко начал его душить, но справиться самостоятельно не сумел, ему помог Балашов — накинул на шею «короля вейпов» проволоку и стал затягивать. Тело убитого упаковали в «сумку челночников», погрузили в автомобиль Еременко - он его оставил на стоянке. Позже труп перенесли в другую машину и перевезли в лес, где его залили монтажной пеной в челночной сумке и закопали.
Следствие вышло на Еременко, тот дал признательные показания, а также указал место, где было захоронено тело. Он, рассчитывая на сделку со следствием, сдал своих сообщников, но потом от сделки и от показаний отказался.
В суде каждый из подсудимых отрицал свою вину. Но присяжные признали их виновными в убийстве, совершенном организованной группой по предварительному сговору.
На заседании, где обсуждались последствия вердикта, троица расселась как можно дальше друг от друга, насколько это позволял размер аквариума. Балашов — самый старший из всех — уселся в углу, его тяжелая голова все время искала опору. Иногда он вытаскивал какие-то бумаги и углублялся в них. Судя по виду Балашова, его хорошо поддерживают в СИЗО — в его телосложении ни намека на то, что ему приходится в чем-то себе отказывать.
Поддержать Симонова — крепкого бородача с забранными в хвост волосами, рассевшегося в центре клетки — пришла крупная молодая женщина с малиновыми волосами, яркой татуировкой на руке и сумкой с изображением обнявшихся котиков. Позже выяснится, что это его гражданская жена Даша. Симонов не отрывал от нее глаз. Потом подал какой-то знак, они одновременно подняли бутылки с водой, выпили, заулыбались.
В отличие от этих двоих Еременко, самый младший, выглядел болезненно худым. Он нервно метался в своем углу «аквариума» и все время поглядывал, на женщину, напоминающую повзрослевшего гота, — печальную худую брюнетку в черной одежде и с черными ногтями. Гражданская жена Еременко Яна плакала. Приговор ее любимому мужчине намечался аккурат в день рождения дочери. У Еременко в глазах тоже стояли слезы.
Судья зачитал телеграмму из Черниговской области Украины от сестры убитого. Она просила назначить подсудимым максимальное наказание. Женщина написала, что страдает от того, что не может даже посетить могилу брата, не говоря об установке памятника.
Симонов, который не отрываясь смотрел на свою Дашу, улыбнулся.
Прокурор огласил данные о личностях подсудимых.
У Симонова психиатры выявили «выраженную психопатизацию личности», а психологи - циничность, демонстративность, завышенную самооценку и упорство в противодействии внешним факторам. Завышенные самооценку и уровень притязаний выявили и у Балашова, а в целом все трое - обычные люди: никто не судим, не страдает зависимостями, все положительно характеризуются соседями и коллегами по работе. Еременко и вовсе был награжден главой Приднестровья за участие в освобождении заложников. Балашов одинок, а Еременко хотел усыновить дочь Яны, его адвокат даже настаивала на том, чтобы судья приобщил к делу их совместные фотографии.
И тут Балашова прорвало. Он встал и заявил, что в материалах, которые изучаются без присяжных (это в том числе и данные о личностях подсудимых) «есть некоторые документы, позволяющие прийти к выводу о том, что вердикт является ошибочным, поскольку базируется на неполных сведениях».
- Сторонам запрещается ставить под сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными. Я об этом говорил, когда разъяснял особенности процесса с участием присяжных, - оборвал его судья.
Тогда адвокат Балашова Денис Вокин заявил, что обвинение строится на одних только показаниях Еременко, от которых тот впоследствии отказался.
Встала адвокат Еременко, Надежда Ерусланова, и заявила, что ее подзащитный был вынужден давать такие показания, поскольку ему поступили угрозы, в том числе в адрес его семьи.
- Вместо того, чтобы активно проявлять защиту Балашова, его адвокат активно выполняет функцию гособвинителя, - попеняла защитница Еременко.
- Я это сделал ввиду угрозы моей жизни и жизни моей супруги с ребенком, - стал объяснять Еременко. - Адвокат, которого мне нанял мотоклуб, уверял меня, что нужно дать именно такие показания. Есть письмо, которое адвокат Балашова передал мне, в нем он просит оставить показания такими, какие я дал изначально.
Судья это письмо не принял.
Гособвинитель заявил, что наказания нужно назначить Симонову с учетом его руководящей роли, а Балашову и Еременко — как исполнителям.
- Ни отягчающих, ни смягчающих обстоятельств нет. Прошу учесть, что Еременко в ходе следствия указал местонахождение трупа и давал показания о роли каждого из соучастников, - сказал прокурор. И попросил назначить Симонову 17 лет, Балашову - 16, а Еременко - 15 лет колонии строгого режима.
И тут адвокаты начали ругать коллегию присяжных. Они заявили, что она не смогла объективно рассмотреть дело. А, скорее, просто не захотела вникать в него как следует.
- У одного присяжного работал телефон, шла переписка активная, второй показывал своим видом скуку, постоянно жевал жвачку, - заявила адвокат Еременко. - Коллегия была некомпетентной и не разобралась. Даже после напутственного слова присяжные ничего не понимали, не принимали участие в исследовании дела...
Адвокат Балашова указал судье, что по закону, если председательствующий признает, что вердикт вынесен в отношении невиновного, либо его участие не доказано, председательствующий выносит решение о роспуске коллегии.
- Есть основания для применения статьи... - заявил адвокат.
- Но вы же не председательствующий, - оборвал его судья.
- Но я же могу говорить об этом в прениях, - парировал адвокат.
- Вы просто поговорить об этом хотите? Ну, давайте, - сказал судья.
- На присяжных было вывалено огромное количество доказательной базы, противоречивых показаний свидетелей, был большой перерыв. Они не разобрались... - продолжил адвокат.
- Вы тем самым ставите под сомнение обоснованность вердикта. Я говорил, что это недопустимо, - снова прервал его судья.
Когда пришло время подсудимым сказать свое последнее слово, Балашов заявил, что его адвокаты предоставили суду рецензию на экспертизу трупа, которая «разнесла обвинение».
- В ней сказано, что способом, который указало следствие, убийство совершено быть не могло, - заявил Балашов.
По его словам, не мог на шее Баева, рост которого 190 см, остаться след от удушения, как будто удавку тянули вверх, ведь рост самого Балашова — 170 см.
- Я очень много пишу, - неожиданно заявил Балашов. - Когда есть вдохновение — книги. Когда нет - стараюсь писать заметки, ходатайства.
По его словам, после вынесения «несправедливого» вердикта он написал стихи, в которых попытался изложить произошедшее.
- Зачитать их я не смогу, - театрально вздохнул Балашов. - Я хочу их вам предоставить.
Судья вежливо ответил, что время предъявления каких-то материалов уже прошло.
Судя по всему, Балашов намекал на то, что это Еременко задушил Баева, потому что Еременко - высокого роста.
Глядя на Еременко, правда, берут сомнения, что именно ему могли отвести роль главного исполнителя убийства. Возможно, его внешность обманчива, но у Еременко — ручки-веточки. Не удивительно, что с одного удара он не мог вырубить Баева.
Еременко заявил, что приехал в офис на машине, на которой постоянно передвигался. На территорию заезжал по пропуску и не боялся показывать свое лицо охранникам. И у него была хорошая работа, которую он не собирался "менять на неизвестность" .
-У меня мотива не было абсолютно, - сказал Еременко. - Явно никакой, выгоды от этого преступления я не имел. Прошу поступить по справедливости.
Симонов же заявил, что он вообще не понимает, «каким образом коллегия приняла такой вердикт».
По его словам, он вышел в туалет, когда "случилась беда". Он признал, что принимал участие в сокрытии трупа, был целый год свидетелем по делу, но ведь не скрылся от следствия.
- Это похоже на действия человека, который виновен? - вопрошал Симонов. - Я никого не нанимал, никому не желал ни смерти, ни зла. Мне инкриминируют попытку отъема бизнеса, но я не приближался к компании, ее в итоге продал неизвестный мне человек и скрылся, а я только долги выплачивал, которые сделал Александр. Если я организатор, то я дебил. То, о чем говорит следствие, это нелогичные, глупые действия, потому что я приехал в офис на своей машине, с двумя телефонами. Я прошу вас услышать, что я не виновен. Да, я проявил малодушие, не позвонил в полицию. Я просто боялся. Я, может, выгляжу бесстрашно, но я боюсь, как и любой человек. Боюсь больше не увидеть близких мне людей. У меня не осталось никого родных — только больная тетка и брат. И гражданская супруга, которая мне дороже всего на свете... Прошу вас проявить принцип гуманизма и назначить мне минимальный срок...
После этого заседания «МК» поговорил с гражданской женой Симонова и адвокатами Балашова и Еременко, чтобы понять, что же все-таки произошло.
- Никто не знает, что было на самом деле, подсудимые это не рассказывали, - сказала Дарья.
- Суд присяжных рассматривает дело только в рамках предъявленных обвинений. Мы считаем, что вина моего подзащитного доказана не была, - уклонился от ответа адвокат Балашова.
А защитник Еременко рассказала, что, поскольку его задержали первым, друзья-байкеры через своего адвоката попросили его взять вину на себя.
- У них иерархия, он не мог отказаться, - завила Надежда Ерусланова.
- К тому же, ему обещали помочь с российским гражданством.
Со слов адвоката, Еременко использовали втемную. Его вызвал Балашов еще к 18 часам. Он приехал на своей машине и долго ждал, пока его позовут. Оказалось, что нужно спрятать труп Баева.
Кто именно убил «короля вейпов», адвокат тоже умалчивает. Обмолвилась только, что у Балашова, который имеет отношение к ЛНР, часто возникали с Баевым «политические разногласия». Балашов его ненавидел, называл «укропом», Баев платил ему той же монетой.
В суде никто из подсудимых не захотел давать показания друг против друга, каждый ждал, что присяжные признают недоказанной именно его вину.
Но судья, сославшись на вердикт, приговорил Симонова к 17 годам колонии строгого режима, Балашова - к 16, а Еременко к 14. Последний - единственный из всех троих, кто получил от судьи снисхождение за активное содействие следствию.
- Не переживай, это не проигрыш, это только первый проигранный бой, - прощался с Романом Симоновым его адвокат.
Защитники намерены обжаловать приговор и надеются, что дело будет пересмотрено.
