Справка «МК»
Владимир Николаевич Соловьев занимался расследованием гибели царской семьи с 1991-го по 2015 год. В октябре 2015-го был фактически отстранен от дела. В марте 2020 года ушел в отставку.
— Владимир Николаевич, итак, какие мысли у вас возникают по поводу последних заявлений коллег?
— Мысль номер один: продолжение следствия, с моей точки зрения, может дать только положительные результаты, поскольку мы получаем новые знания. Это интересно и историкам, и юристам. Но нужно разделить вопросы, касающиеся следствия и захоронения. Это совершенно разные вопросы. Приведу такой пример. Убили в 1990 году Александра Меня. Убийство до сих пор не раскрыто, но Мень был похоронен на третий день. Это непреложное правило: если тело опознано и все необходимые экспертизы проведены, останки подлежит захоронению.
Или возьмем то же «царское дело». Решение о захоронении Романовых и их слуг, найденных в основном захоронении, было принято правительством в феврале 1998 года. Но следствие продолжалось до 17 июля того же года, то есть на протяжении еще нескольких месяцев. Позиция следствия была такая: мы можем продолжать исследования, не связанные с идентификацией. И это никак не мешает захоронению.
Самое главное, что прозвучало в этих заявлениях, — то, что останки, найденные в 2007 году, принадлежат Алексею и Марии. Напомню, что в 2015 году была создана межведомственная рабочая группа по вопросам, связанным с исследованием и перезахоронением останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии. Решения о прекращении ее работы не было. Я, кстати, сам в нее до сих пор формально вхожу. Но после 2015 года заседания не проводились.
Тот факт, что идентификация завершена, — повод для возобновления деятельности рабочей группы. Она должна рассмотреть материалы следствия и по совокупности всех данных принять решение. Может быть, группа скажет: «Нас не удовлетворяют те экспертизы, которые вы сделали». И это заставит Следственный комитет провести какие-то дополнительные исследования. Хотя лично я уверен, что доказательств более чем достаточно.
— Но, по словам нынешнего руководителя следствия по делу Марины Молодцовой, идентификация не закончена. Причем речь идет не только об Алексее и Марии, а обо всех «екатеринбургских останках». «Мы продолжаем собирать материалы и проводить все необходимые судебные экспертизы, чтобы исключить малейшие сомнения», — заявила Молодцова в интервью «Известиям», отвечая на вопрос о «ситуации с идентификацией». То есть сомнения, выходит, все-таки остаются.
— Вопрос должен звучать так: достаточно ли проведенных экспертиз для того, чтобы сделать категоричный вывод о принадлежности останков? И ответ на него уже дан — председателем Следственного комитета. Бастрыкин еще в 2018 году заявил, что идентификация полностью завершена. Что, у следственной бригады другое мнение на этот счет? Или они, как говорили в советское время, работают сверх плана? Все, что требовалось, выполнено, но они, как энтузиасты, решили дополнить. Но дополнять можно бесконечно.
Можно, например, исследовать каждую косточку различными методами. Это, наверное, добавит нам каких-то знаний. Но выводы останутся теми же. До возобновления дела точность идентификации «екатеринбургских останков» составляла 99 и 29 девяток после запятой. После экспертиз, проведенных в 2015-м, — генетических исследований черепов Николая и Александры, мундира Александра II, залитого кровью, пряди волос матери Николая II, Марии Федоровны, вскрытия захоронения Александра III, — она еще выросла в миллионы раз.
Скажите, кто, где и когда еще проводил такую идентификацию? Вероятность случайного совпадения в сотни миллионов раз превосходит количество людей, которые когда-либо жили на Земле и станут жить в будущем, пока не погаснет солнце. Что вам же еще нужно, ребята?
Нет, можно еще, например, исследовать всех ныне живущих Романовых. Можно вскрыть могилы всех умерших Романовых, начиная от Михаила Федоровича или даже раньше. Давайте также английскую королевскую семью всю вскроем: они же близкие родственники и императрицы, и императора!..
— Ну, так далеко планы следствия пока не заходят. Но предполагается, например, изготовить 3D-модель шляпы, которая была на голове Николая в момент его ранения в Японии и которая сейчас хранится в Эрмитаже, — для того, чтобы сопоставить повреждения на ней со следами, обнаруженными на черепе.
— Да исследовали мы эту шляпу! Экспертиза была проведена Сергеем Никитиным (судебно-медицинский эксперт, один из наиболее авторитетных российских специалистов по идентификации личности. — А.К.) еще в 2008 году. Наложение шляпы на череп четко показало, где были эти повреждения, как они получились. Все это есть в материалах дела. Хорошие, нормальные снимки.
Ну можно, конечно, сделать 3D-модель шляпы. Можно сделать 4D-модель. Можно полететь на Марс, чтобы оттуда взглянуть на место событий… Все что угодно можно сделать. Но, повторяю, все это — уже за пределами разумной достаточности. Данных для воссоздания правительством рабочей группы хватает с избытком. Собственно, уже в 2008 году у нас была избыточная информация для того, чтобы решить вопрос о захоронении Алексея и Марии.
— Чем вы в таком случае объясняете то, что вопрос не решается?
— Только политическими причинами. Связанными с позицией Русской православной церкви. Ничем другим это объяснить невозможно.
— Пожалуй, наиболее веский довод из арсенала Молодцовой — то, что малый объем останков Алексея и Марии, обнаруженных в 2007 году, позволяет предположить, что было не одно, а несколько мест захоронений. Которые пока остаются ненайденными.
— Это на самом деле версия профессора Звягина: по прибытии команды Юровского в Поросенков лог тела Алексея и Марии были разрублены, сожжены и захоронены в разных местах. И, соответственно, захоронение, обнаруженное в 2007 году, — только одна из «закопушек». Но я считаю, что это совершенно неверное мнение. Все исторические документы — и записка Юровского, и его выступления, и воспоминания других участников событий, причем тех, кто сам жег, — говорят о том, что было одно захоронение Алексея и Марии. И раскопки это подтверждают: могильная яма сделана точно так, как это описывается в воспоминаниях. Поэтому дальнейшие поиски бесполезны. Других захоронений, я уверен, там нет.
Впрочем, если есть такая версия — пожалуйста, ищите. Найдете какую-то косточку — ну, положите ее к остальным костям. Никаких технических сложностей с этим не будет.
— Но ведь и в самом деле загадка: по заключению судебных медиков, зольная масса, оставшаяся от сжигания тел Алексея и Марии, должна составлять в сумме 3,4 килограмма...
— В принципе даже больше должно было остаться. Потому что этот расчет основывался на сжигании в топке, а тут — горение с намного более низкой температурой.
— Найдено же чуть больше ста граммов. У вас есть этому объяснение?
— Я придерживаюсь версии, которую выдвинул Сергей Никитин. Тела сжигали продолжительное время, часа два-три, а то и больше. Из-за этого грунт под кострищем уплотнился. Потом в этом уплотненном грунте выкопали неглубокую ямку — сбросили туда недогоревшее, залили серной кислотой, закопали и развели новый костер. Таким образом частично сгоревшие останки оказались «запечатанными» вместе с кислотой в «сосуде» из плотного грунта. И сильно нагретая серная кислота, которая значительно агрессивнее холодной, довершила уничтожение.
— По целом ряду косвенных признаков, церковь и официальное следствие, идущие ныне рука об руку, планировали все-таки закруглиться к нынешней годовщине расстрела. Два года назад, в столетие казни, пресс-секретарь патриарха заявил: «Мы ждем окончательных выводов, которые затем будут представлены следующему Архиерейскому собору». А очередной собор должен был пройти в этом, 2020 году.
— Да, у меня тоже была информация о том, что дело готовили к закрытию.
— Что же помешало? Может быть, мятеж схиигумена Сергия — не захотели злить его паству и прочих церковных радикалов?
— Да, думаю, это одна из причин. Когда в 1998 году принималось решение о захоронении царской семьи, мы — Немцов, Аксючиц и я — ездили к патриарху Алексию. У нас была долгая, двух- или трехчасовая беседа. Патриарх тогда больше всего боялся настроений в обществе, выступлений вот этих людей с подорванными мозгами, «активистов» церкви, стоящих на грани раскола. Сейчас ситуация еще более сложная. Признать останки — значит вызвать бурю среди этой публики. Но виновата в таком положении прежде всего сама патриархия.
Вся эта история, связанная с Сергием, — история полного разгильдяйства руководства церкви. Как можно было отдать Ганину Яму (урочище, куда тела Романовых и их слуг были привезены после казни и где, согласно версии, которой до сих пор официально придерживаются в РПЦ, они были полностью уничтожены. — А.К.) и всю интерпретацию того, что связано с этим местом, на откуп убийце и разбойнику! Абсолютно необразованному, агрессивному…
Как только он там появился (Сергий был организатором строительства и первым игуменом монастыря святых Царственных Страстотерпцев на Ганиной Яме. — А.К.), он начал говорить о ритуальном убийстве, о том, что царя и его семью погубили «жидомасоны». Уже тогда нужно было жестко пресечь его деятельность как экстремистскую. Но он принимал делегации, водил экскурсии, объяснял, что тут произошло и кто во всем виноват. Был в церкви долгое время, по сути, главным идеологом по этим вопросам.
— Приходилось слышать, что Сергий «ярко» проявил себя еще во время археологических раскопок на Ганиной Яме.
— Совершенно верно. Археологическая экспедиция работала на Ганиной Яме с 1998 по 1999 год. Возглавлял ее Александр Николаевич Авдонин (один из первооткрывателей царских останков. — А.К.). Научным руководителем была Татьяна Дмитриевна Панова, тогдашний главный археолог Московского Кремля. Было сделано много потрясающих находок. Были найдены женские ювелирные украшения, корсетные кольца, ряд других вещей, принадлежавших Романовым. Нашли, например, изумруд.
И самое главное — были найдены пули, выпущенные, как показала экспертиза, из тех же стволов, что и пули, обнаруженные в Поросенковом логу. То есть два этих места «соединились».
Но уже в 1999 году, когда было принято решение о строительстве монастыря, начались конфликты с церковью. А 2000 году раскопки были окончательно остановлены: явился Сергий и потребовал от ученых убраться. Ответственность за это несет, конечно, не только Сергий: это была позиция екатеринбургского епископата. Но идеологические, политические вопросы, связанные с Ганиной Ямой, решал, повторяю, он.
После этого раскопки не производились. В ходе строительства монастыря все культурные слои были уничтожены с использованием тяжелой техники. А вместе с ними — важнейшие свидетельства гибели царской семьи. Все, что удалось найти, находится сейчас в экспозиции Екатеринбургского краеведческого музея: там есть специальный зал, посвященный Романовым. И, насколько мне известно, екатеринбургское священноначалие настоятельно не рекомендует пастве его посещать.
В этом — все лицемерие церковного руководства. Распинаются, как чтут царственных страстотерпцев, и при этом уничтожают вещи, которые им принадлежат.
— У нынешнего следствия куда больше доверия к церкви, чем у вас. По словам Молодцовой, останки Алексея и Марии находятся на хранении в Новоспасском монастыре. Собственно, об этом было известно давно. Но, пожалуй, впервые сказано официально.
— Откровенно говоря, не понимаю, как такое может быть. С какой стати они хранятся в монастыре? В Следственном комитете есть камера хранения вещественных доказательств, охрана которой круглосуточно обеспечивается полицией. Там невозможны ни повреждения, ни подмены. А есть ли охрана в Новоспасском монастыре? Кто вообще несет ответственность за сохранность останков?
— В общем, факт, вызывающий, мягко говоря, ваше удивление.
— Конечно. Здесь много фактов, вызывающих удивление.
