На границе с Тульской областью. Заброшенная усадьба через дорогу от уже давно отреставрированной церкви. Здесь до 70-х годов прошлого века была школа, а теперь уже лет 40 — ничего. Два десятилетия назад по развалинам ходили все мальчишки с местных дач: подбирали шоколадного цвета выщербленные кирпичи с двуглавыми орлами на клеймах. «СИДОРОВЪ» — или что-то подобное — значилось под орлами. Сейчас и хотелось бы испытать те ощущения первооткрывателей, да не выходит. Не только потому, что «взрослые — это мы», но еще и потому, что клейменых кирпичей на виду нет как нет. Впрочем, несколько десятков сложены в дальнем углу — аккуратно, друг на друга — и чего-то ждут.
— Это что, барский дом реставрировать будут?! — радостно спрашиваю у сотрудников церкви.
— Да что вы, это один в деревне бизнес наладил: продает старинный кирпич в Москву…
Кирпич — двигатель прогресса
— Продать? Легко! — весело отвечает Алексей, наладивший малый бизнес на развалинах усадьбы, и присматривается к марке машины «покупателя». — Двести рублей за штучку! Много? Так это не советских времен кирпич, а настоящий царский! Попробуйте найдите еще где-нибудь! В районе, кроме меня, никто вам такого и не продаст. А то еще подделку подсунут — знаю, где их делают... У них там огромный завод…
Конкуренции у Алексея в деревне нет: он единственный молодой мужчина, работающий прямо здесь, а не в Москве или на крупном пищевом производстве международной компании по соседству. Развалины он, конечно же, не покупал, а пользуется, по его словам, бесхозным имуществом: уже ни школы, ни даже страны нет, в которой эта школа работала. А помещиков, которые строили, нет и подавно — вот появится наследник, поговорим.
Кому принадлежит усадьба — точнее, ее развалины, — пока непонятно (точнее, по умолчанию — государству: вскоре она должна быть выставлена на торги по программе «рубль за метр» как памятник архитектуры федерального значения). Но пока нет забора и охраны — сохранность отдельных кирпичей особенно никого не интересует. Поэтому Алексей чувствует себя достаточно спокойно. Впрочем, сколько материала ему уже удалось продать, малый предприниматель рассказать не согласился.
Вот только по поводу уникальности своего бизнеса он ошибается: фирмы, продающие старинные стройматериалы, уже развернулись на широкую ногу. По крайней мере, в Москве. «Наша компания с 2014 года занимается разбором старинных зданий и продажей старинного кирпича и плитки из старинного кирпича XVIII–XIX веков, — рассказали «МК» в одной из фирм, предлагающих антикварные стройматериалы. — У нас есть в продаже подлинный старинный кирпич, сделанная из него фасадная и интерьерная плитка, напольное покрытие. Кроме того, мы делаем реставрационные и монтажные работы, занимаемся проектированием и строительством, делаем дизайн-проекты с визуализацией, комплектацией и авторским надзором, строим винные погреба и комнаты, сигарные комнаты».
— Старинный кирпич (с клеймом) по сути не является предметом антиквариата, поскольку его производственные количества не позволяют говорить о его уникальности, — рассказал «МК» коллекционер старинных кирпичей Владимир Смирнов. — Это не более (но и не менее!) чем материальное свидетельство прошедшей эпохи. Средний кирпичный завод в Петербурге производил несколько миллионов кирпичей в год и работал около 5–7 лет. Таким образом, различия в редкости самих кирпичей заключаются либо в весьма коротких сроках работы завода (мало уцелевших экземпляров), либо в локальности распространения клейм (небольшие кустарные производства в пределах волости), либо в особых малотиражных клеймах, специально использовавшихся в рекламных или выставочных целях.
Сам Владимир Смирнов, к слову, начал коллекционировать кирпичи в 2007 году, когда, будучи краеведом, столкнулся с кирпичами, клеймеными «Г.Л.», на Карельском перешейке, на месте разрушенной дореволюционной дачи. Занявшись изысканиями, Владимир выяснил, что кирпичи производил завод графа Левашова в Дибунах.
— Меня поразило это, поскольку образ графа как-то до этого не вязался у меня в голове с производством кирпича, — вспоминает коллекционер. — Дальше я стал обращать внимание на другие кирпичи с клеймами в Санкт-Петербурге и понял, что практически нет никакой информации об их производителях, сроках и месте работы завода. Это и стало моим предметом исследования, которому посвящаю все свободное время, — в частности, в 2017 году я стал соавтором каталога кирпичных клейм Санкт-Петербургской губернии. А коллекция в настоящее время насчитывает более 3000 различных экземпляров из 70 губерний и областей Российской империи и 25 стран.
Коллекционеры кирпичей, по словам Владимира Смирнова, имеются помимо Петербурга в Москве, Владивостоке, Калининграде, Самаре, Рославле, а также на Украине, в Белоруссии, Эстонии, Венгрии, Англии, Шотландии, США и других странах.
— Рост интереса к старинным кирпичам как объекту архитектурного декора связан с лофт-эстетикой, — говорит эксперт. — Они используются для украшения внутренних помещений баров, ресторанов, выкладки стенок каминов, барных стоек частных домов. Отсюда — внутренний рынок таких кирпичей и продажа их как массовыми партиями (после разборки старых строений), так и единичными экземплярами через интернет-аукционы и другие онлайн-площадки. Люди стали осознавать, что держат в руках материальные свидетельства истории своей страны, которые могут быть интересны другим. В настоящее время цены на рынке более или менее устоялись, однако это не мешает отдельным лицам безуспешно предлагать некоторые экземпляры за сотни тысяч рублей.
Клейменый кирпич может быть и поддельным — причем подделывались знаменитые марки еще во время их производства. Так же, как в 90-е годы на наших вещевых рынках продавались «абибасы» и «кавасоники», 150 лет назад переменой одной-двух букв имитировали знаменитые и дорогие английские марки кирпичей. Известны, по словам Владимира Смирнова, и современные подделки: на старинный кирпич без клейма наносится фантазийное название или рисунок клейма, выполненный современными техническими средствами. Бывает и так, что полностью новодельный кирпич делается с клеймом, скопированным со «старых мастеров».
— Покупатель, не знакомый с фактурой старинного кирпича и не владеющий знаниями по способам нанесения клейма, может вполне принять такие подделки за подлинники, — предупреждает коллекционер. — Правда, некоторым потребителям, которые не заботятся об исторической правдивости объекта, может вполне сгодиться просто красивый оттиск на кирпиче.
До «столярки» не дозрели
— Рынок старинных стройматериалов, мне кажется, сформировался не так давно, — рассказывает краевед Александр Усольцев. — Но любители таких вещей были всегда, даже в начале 2000-х годов. Другое дело, что они чаще всего используют старинные кирпичи не для оформительства, а для коллекции. А широкие масштабы и, соответственно, формирование рынка — это уже 2010-е годы, когда началась масштабная реновация промзон, построенных в так называемом кирпичном стиле. Лофт-стилистика пробудила интерес к историческим кирпичным интерьерам. Из такого материала, конечно, не строят, но в отделке используют — в том числе дорогие рестораны.
Сейчас сбором таких материалов при демонтаже старых зданий занимаются уже не столько из любви к истории, сколько на продажу, констатирует краевед. Основной «полигон» для добычи кирпича — регионы, а также Санкт-Петербург и Ленинградская область: там не только богатое наследие кирпичного строительства, но и хороший спрос на материалы для дизайна интерьеров. При этом история конкретных кирпичей — откуда они взяты, какие на них клейма — чаще всего оформителей не волнует.
— Где и как достают материалы, не рушат ли ради этого памятники истории — к сожалению, никому из потребителей не интересно, закупают там, где получается, — говорит Усольцев. — Цивилизованного рынка пока нет. И это речь только о кирпичах: другие материалы — такие, как «столярка», то есть двери, окна и тому подобное, — и в наши дни безжалостно выламывают при ремонтах, как это недавно было на Плющихе, и заменяют на новодел. Сознательность заказчиков пока не дошла до того, чтобы требовать сохранения старой «столярки»: ограничиваются стилизацией, функциональность важнее. Старые двери и наличники порой используются, но опять же не по назначению, а как стенные панели и заглушки.
Впрочем, так происходит только в Москве: уже в Подмосковье на наличники существует самый прямой и недвусмысленный спрос. Их покупают, чтобы украсить дачные дома и коттеджи — те, что выполнены в более или менее традиционной эстетике.
— Дом выстроили новый в 2015 году, а наличники уж очень хотелось, чтобы настоящей деревней пахло, — рассказывает Алина, хозяйка дома в деревне Талдомского района. — На старом доме, когда мы его купили, наличников уже не было: он разваливался, кто-то еще до нас их «сдернул». Соседи подсказали, где можно купить: в Тверской области, в Кимрах, нашли по объявлению мужика, который продает наличники. У него, когда мы приехали покупать, было много комплектов — домов, наверное, с двадцати. Говорит, что покупает наличники, когда сносят старые дома, но я не очень-то верю: возможно, он «обдирает» выселенные деревни, которых тут много.
Отдельный сегмент рынка стройантиквариата — старинная фурнитура: дверные ручки, шпингалеты, кнопки звонков… На эти предметы спрос имеется, отмечает Александр Усольцев.
— Это бывает нужно реставраторам, восстанавливающим старинную мебель, — объясняет краевед. — Да и дизайнерам современных интерьеров нравится старая фурнитура: она дешевле качественной современной, а выглядит лучше. Хотя уже сейчас в Китае делают копии чего угодно за сходную цену.
Чтобы купить старую фурнитуру, не обязательно ездить по объявлениям или обращаться в фирмы: достаточно рано утром поехать на блошиный рынок (можно не на московский, а в провинцию). И будет счастье: деревенская фурнитура первой половины ХХ века представлена в изобилии. А вот с бронзовой и латунной, а также с предметами XIX века, и тем более старше, — сложно: такая фурнитура высвобождается только при сносе или реконструкции действительно исторических зданий — усадеб, храмов, доходных домов. И торговля такими предметами идет с осторожностью — через Интернет. Как и канализационными люками, например: на сетевых порталах объявлений иногда попадаются люки «Мюр и Мерилиз» и другие старинные изделия.
Снос на продажу?
— С одной стороны, казалось бы, для большого города мода на старинные стройматериалы — это благо, — рассказывает Александр Усольцев. — Люди научаются отличать старое от новодела и ценить аутентичные вещи. Рост такой сознательности хорош и для городского наследия: люди начинают понимать, что новоделы никогда не заменят подлинных зданий. Но нельзя забывать, что эта мода оборачивается бедой для регионального наследия: в маленьких городах и деревнях люди, стремящиеся заработать денег на чем угодно, «обдирают» все. Историческая Россия массово развандаливается, причем выносят и отдают стройматериалы на продажу сами местные жители.
Эта беда началась с эмалевых табличек-указателей, вспоминает краевед. За ними последовали дорожные знаки устаревших образцов, фонари и прочие когда-то забытые, а теперь раритетные предметы уличной обстановки. Трудно удержаться, когда табличка или знак — «ничейные», а в Москве их цена может исчисляться пятизначной суммой. Вспомним аукционы с метрополитеновскими табличками: цены в начале этого года доходили до 50 тысяч рублей.
— В городе Егорьевске давным-давно висела табличка-стрелка, — вспоминает Усольцев. — Она была никому в городе толком не нужна, пока не приехал известный дизайнер и не упер (ну, или купил у кого-то из местных) эту табличку. Через много месяцев после этого табличку увидели в интерьере, на фоне которого снимался сам дизайнер, и возмутились…
— Развитие рынка предложений по старинным кирпичам в любом случае не должно идти за счет варварского разрушения исторических зданий и архитектурных объектов культурного наследия, находящихся под охраной государства, — говорит коллекционер Владимир Смирнов. — Это неприемлемо для всех истинных коллекционеров, и, более того, они сами зачастую оказывают содействие надзорным органам в обнаружении и предотвращении подобных противоправных действий.
Однако по всей России хватает руинированных и разрушающихся строений, не стоящих на охране и не подлежащих восстановлению, говорит эксперт. Их разбирать подчас приходится — и вот тут, чтобы зафиксировать для истории «биографию» этих зданий (датировку, заказчиков строительства), пригодятся клейма на старинных кирпичах.
Очередной скандал разразился не так давно в Москве: мозаика 1960-х годов, снятая из реновированной советской промзоны, вдруг была обнаружена в интерьере новооткрытого бара в центре города. Краеведческая общественность резко разделилась по отношению к этому случаю. Одни градозащитники (их оказалось большинство) возмутились: ведь ради интерьерного дизайна изуродовали огромное мозаичное панно, изъяв из него часть без всякого разрешения. Другие же (таких меньшинство) отмечают, что произведение искусства, наоборот, получает новую — слегка постмодернистскую, но полнокровную — жизнь.
Такие конфликты, похоже, неизбежны — поскольку не только разные регионы России движутся по пути охраны наследия с разными скоростями, но и в пределах одного города бывает очень разная краеведческая сознательность. Которая, конечно, в идеале предписывает по возможности сохранять не только сами артефакты, но и их исходный контекст и расположение.
СПРАВКА "МК"
• Цены на «строительный антиквариат» в Москве, июль 2020 г.:
• Кирпич красный с клеймами — от 50 рублей за штуку
• Изразцы печные — от 200 рублей
• Бронзовые дверные ручки — от 500 рублей (СССР)
• Эмалевые таблички с надписями, в хорошем состоянии — от 2000 рублей
• Наличник деревенский резной, в хорошем состоянии — от 3000 рублей
