Это как михалковский гимн: «А все равно будешь слушать стоя». Почему же он стал таким притягательным именно сейчас?
В СССР парадов 9 мая не было. Был 7 ноября — красный день календаря, день Великой и Октябрьской. Погода уже была мерзопакостная, падал снег… По Красной площади строевым шагом шли войска, громыхали танки, ползли громадные ракеты стратегического назначения. Так мы им показывали кузькину мать, будучи сами Верхней Вольтой с этими самыми ракетами, единственной и неповторимой нашей гордостью.
На Мавзолей взбирались кремлевские старцы в пыжиковых шапках. Они еле стояли, качаясь на ветру; у Леонида Ильича был там свой индивидуальный подогрев. В результате к концу советской власти парады олицетворяли не мощь государства, а его труху, гниль. Финал-апофеоз: чуть живой товарищ Брежнев 7 ноября 1982 года. Через три дня его не стало.
Парад 9 мая — совсем другое дело. Тот, кто придумал перенести торжества именно на эту святую дату, достоин отдельного упоминания в скрижалях. Парад 9 мая вернул церемонии душу. Совпал с истинной историей — живой, не выдуманной, настоящей. Это и есть праздник со слезами на глазах.
Вот поэтому теперь он так важен. Поэтому он стал частью нас всех. Те, кто сделал из Великой Победы культ, знали, ведали что творят. Думаю, нынешнее поколение российского руководства имеет на это право.
Можно сколько угодно упрекать их в пиаре на святом. Говорить, что они, не предложив стране реального обновления, не давая выхода в будущее, все замкнули на триумфе и трагедии 75-летней давности ХХ века. Мол, возможно, это последнее поколение, для которого Победа в Великой Отечественной войне священна.
Разве Владимир Путин не имеет права идти в «Бессмертном полку» с портретом воевавшего и раненного на той войне отца? Разве у него, Путина, не осталась в душе, навечно поселилась страшная боль, память о погибшем в блокадном Ленинграде двухлетнем старшем брате Викторе, которого он никогда не видел, не знал.
Можно сколько угодно говорить о хитрой, коварной власти, навязавшей, как бы заново возродившей этот праздник, возведшей его в абсолют, но искреннего, трепетного отношения к той Победе у этих людей не отнять.
Почему либералы так легко, безнадежно отдали Победу, отделились от нее? Если власть окаймляет эту тему, дотрагивается до нее своими руками — значит, мы будем кричать о «победобесии»? Если власть взяла под свое крыло акцию «Бессмертный полк» — значит, мы уже больше никогда не пойдем на это многомиллионное шествие с портретами, откажемся от него? Будем говорить о «несуществующем» подвиге Зои Космодемьянской, о «не бывших никогда» 28 панфиловцах. О том, что, если бы не пещерный антисемитизм Гитлера, советская интеллигенция поддержала бы его при вторжении в СССР…
Зачем ставить себя на ложный путь истории, повторять, множить глупости? Я знаю немало либералов — истинных русских патриотов, только зачем же сдавать государству тему войны?
Можно как угодно относиться к телевизионным пропагандистам (а вы знаете, как я к ним отношусь), можно их презирать, смеяться над ними, но 22 июня все (все!) участники шоу Владимира Соловьева начали со слов боли, покаяния, скорби, памяти о своих героических (тогда все были героями — весь народ, вся страна) родственниках. И говорили, произносили они эти слова от всей души, от сердца. Для них это очень важно, потому они имеют право говорить это о войне, так понимать, чувствовать ее.
А парад 24 июня… Да, опять самые высокие рейтинги, опять смотрела вся страна не отрываясь. И бравые ребята на плацу, и девушки! И китайская шикарная рота — как шли, оттягивая ножку, абсолютно ни на кого не обращая внимания. И Батька Лукашенко где-то далеко, во вторых рядах, не рядом с «Леонидом Ильичом». И фантастические кадры прямо из жерла пушек, из кабины пилотов… Имперская, квазисоветская Русь, красные звезды, золотые купола. Да, мы можем. Можем и повторить.
Только зачем ветеранов после двухнедельного санаторного обслуживания не посадили на дистанции друг от друга — не понимаю. Ветеранов надо беречь, ведь их осталось так мало.
«Освобождение» навсегда
«Освобождение» Юрия Озерова. Когда-то этот фильм мы считали плакатным, помпезным, пропагандистским. А сейчас смотришь — вот это да! Настоящая окопная правда.
Может, отстоялось со временем. Может, на фоне нынешних поделок про ту войну это кино теперь выглядит гигантом, Гулливером среди лилипутов. Мы-то были воспитаны на интимной, частной войне Ростоцкого, Чухрая, Тарковского, Ларисы Шепитько, от чего личная драма каждого становилась высокой трагедией. Но вот сейчас, спустя почти 50 лет после первого выхода на экран, и «Освобождение» смотрится как шедевр.
Ведь все эти батальные сцены сняты без всякого компьютера, вживую. А какие там нюансы, подробности! Какая юная, прекрасная Лариса Голубкина! А Николай Олялин! А Носик, танкист! А Михаил Ножкин и его «Еще немного, еще чуть-чуть…»! А Шукшин — налысо обритый маршал Конев! И, конечно, Ульянов — Жуков. И товарищ Сталин, когда вся страна замирала у телевизора, с придыханием смотря на своего бывшего кумира. А лучший Гитлер всех времен и народов (типун мне на язык) — Фриц Диц! И Куравлев, радист, встретивший в бункере фюрера Геббельса прямо перед его самоубийством: «Извините, вы не подскажете, как пройти в туалет?» Анекдот, тут же ставший правдой.
…Потом Юрий Озеров решил повторить и сделал «Солдаты свободы». В небольшой, но главной роли Леонида Ильича Брежнева снялся народный артист СССР Евгений Матвеев, школьников целыми классами сгоняли на сеансы, но… теперь этот сериал все забыли как страшный сон, как будто его и не существовало. Потому что это была конъюнктура, не более. А «Освобождение» осталось. «Освобождение» навсегда.
