По решению суда Ольга Алисова получила за смерть Алеши Шимко три года колонии-поселения. Отсидела — с учетом пребывания в СИЗО — и того меньше. Свою вину она так и не признала. Моральный и материальный ущерб — не выплатила.
Можно ли забыть причиненное горе? А простить? А если деяние, по мнению безутешного отца, осталось безнаказанным, а справедливость так и не восторжествовала?
«Преступление Алисовой в буквальном смысле разрушило всю мою жизнь, — с трудом подбирает слова другой потерявший ребенка отец, Роман Шимко. — После гибели ребенка у моей жены отказали ноги, она провела длительное время в госпитале.
У моего отца Николая Александровича, которого затравили в соцсетях и на телевидении, обнаружился рак. Моя мать перенесла инфаркт. По ложному доносу к нам в дом восемь раз приходила опека. Меня самого с легкой руки сестры Алисовой окрестили алкоголиком и психически больным человеком. На протяжении последних трех лет я живу в аду».
Десятки, а может быть, сотни ДТП, которые, увы, приводят к инвалидности и гибели детей, происходят в России ежегодно, оставаясь безвестными, частично — безнаказанными, но именно трагедия в Балашихе в апреле 2017 года стала для многих символом несправедливости, квинтэссенцией коррупции и наглости, ненависти и непрощения…
Если помните, тогда с легкой руки судебного эксперта Михаила Клейменова в крови погибшего под машиной ребенка якобы было обнаружено 2,7 промилле алкоголя. То есть мальчик, по мнению специалиста, был настолько пьян, а переехавшая его женщина, стало быть, невиновна… Получалось, малыш сам буквально бросился ей под колеса!
Только максимальная огласка и возмущение общества заставили довести это дело до двух обвинительных приговоров. В результате эксперт Михаил Клейменов был также признан виновным, хотя всего лишь в халатности, а не в умысле, и осужден на десять месяцев исправительных работ.
Высказывались предположения, что на ход и результаты расследования по аварии могли повлиять родные Ольги Алисовой и она сама, так как сообщалось об ее якобы связях связях с местным криминалом. Также сообщалось, что при наезде она могла находиться под действием наркотиков или алкоголя…
Однако на многие обоснованные и резонные вопросы суд тогда так и не ответил.
«Я тебя засужу, сумасшедший!»
Они встретились на съемочной площадке. Не в здании суда, не в Следственном комитете или в полиции. Даже не случайно на улице.
На телевидении, где про них снимали телешоу.
Ольга Алисова, отсидевшая 2 года 4 месяца с учетом времени, проведенного в предварительном заключении, вышла на свободу еще в 2019-м. Два раза, по данным СМИ, она подавала на УДО, несмотря на то, что знала: родители ребенка — против, а без этого условно-досрочно не выпускают.
И Роман Шимко.
Алисова, последний раз в феврале 2020-го перечислившая, по признанию потерпевшего, 50 рублей из 2 миллионов 300 тысяч присужденного морального и материального ущерба. Невероятная сумма по меркам российского правосудия! Но что впечатляет сильнее — размеры ущерба или необязательность его оплаты и исполнения решения суда?
Алисова не работает. После выхода на свободу вроде бы переехала с малолетней единственной дочерью из Балашихи к матери. Ее бывший гражданский муж, с чьим именем связывают попустительство в ведении расследования ДТП, вышел из колонии в прошлом году. Факт проживания с ним она категорически отрицает.
Розовая кофточка, черные по плечи волосы. Тогда, три года назад, коротко стриженой блондинкой, она смотрелась гораздо стройнее и моложе.
Как, впрочем, и Роман. Его сорока лет ему не дашь. Боль вытягивает годы, дергает как нарыв…
— Когда-нибудь в своей жизни наркотики потребляли? — спрашивают у Ольги Алисовой.
— Нет, — отвечает она.
Заключение полиграфа: «Ольга лжет».
— Скажите, в тот день были ли вы в состоянии наркотического или алкогольного опьянения?
— Нет.
Ответ полиграфа: «Ложь».
Всю программу — это было видно — мужчина едва сдерживал себя. Только после вердикта телеэкспертов, что многие детали дела, установленные ранее, скорее всего, являлись неправдой, Роман Шимко не выдержал, вскочил и набросился на Ольгу.
Он попытался повалить ее на пол, его с трудом от нее оттащили.
«Нет, вы меня, конечно, простите. У вас горе, которое произошло три года назад, напротив сидит женщина, причастная к этому горю. Но набрасываться на нее… Здоровый бугай накинулся на женщину!» — с надрывом возмущалась одна из ведущих.
«Я тебя просто засужу, сумасшедший!» — Ольга Алисова ушла со съемочной площадки, затем вернулась и опять повторила, что она этого так не оставит.
Живая, здоровая, успешная, на своих двоих.
Через несколько дней Роману Шимко позвонили из полиции (предположительно ОВД «Аэропорт») и сообщили, что он должен к ним явиться. У них на него заявление.
«Жена пела колыбельную мертвому сыну»
Роману тяжело говорить. Поэтому свой рассказ о том, в чем его пытаются теперь обвинить, он наговаривает на Вотсап и присылает запись.
— 18 мая 2020 года со мной на связь вышли сотрудники канала с предложением об участии в программе, — рассказывает Роман Шимко. — Но я отказался по причине того, что в программе должна была участвовать гражданка Ольга Алисова, 23 апреля 2017 года совершившая смертельный наезд на моего шестилетнего ребенка и в данный момент находящаяся в розыске, объявленном судебными приставами еще 26 февраля 2020 года.
— Почему ее ищут?
— Из-за сознательного игнорирования со стороны Алисовой от выплаты причиненного морального и материального вреда в размере более 2 млн 300 тысяч рублей. Последний раз в счет погашения долга она перечислила 50 рублей четыре месяца назад и упорно скрывала от приставов свое местонахождение, зато охотно прибыла в студию с целью съемки программы.
— Вы согласились сниматься с ней?
— И я, и мои близкие отказались и официально предупредили, что в отношении Ольги Алисовой и ее матери Натальи Ивановой нами поданы два заявления с целью возбуждения уголовных дел о клевете и подкупе должностных лиц. Сам вид Алисовой причиняет нам моральные страдания. Ее нравственный облик, глубина ее морального падения возмущает не только меня, но и многих людей, знакомых с трагедией нашей семьи.
— Я видела в соцсети группу «Ольга Алисова невиновна» — там действительно жесткие выпады против вас, ваших родственников, даже против маленького Алеши.
— На протяжении трех лет я живу в тяжелейшей психотравмирующей ситуации. По моему мнению, Светлана Комзарова, сестра Ольги Алисовой, и ее знакомая из Саратова Тамара Файфель, организовали 20 июля 2017 года эту группу, чем умышленно наносят вред моей репутации.
Зная, что я являюсь действующим сотрудником Росгвардии, они регулярно публикуют оскорбительные посты о Росгвардии, безосновательно обвиняют меня в разного рода неблаговидных поступках.
Мои многочисленные попытки правовым путем прекратить их деятельность не увенчались успехом. Несмотря на мои обращения в саратовский суд и к участковым по месту проживания этих женщин, гадкие посты о моем погибшем ребенке с завидной регулярностью появляются в соцсетях — в них заявляется, что мой сын был психически болен, отец его споил и специально подбросил под колеса Алисовой с целью возмещения морального и материального вреда…
— Почему же в итоге вы все-таки решили принять участие в съемках этой программы?
— 1 июня 2020 года ко мне опять обратились сотрудники с предложением об участии в программе, но на этот раз якобы посвященной памяти нескольких погибших детей: Вани Суворова, Алеши и Лизы Киселевой из Саратова (девочку в прошлом году убил маньяк. — Авт.). Первоначально обговаривался сценарий, что главным героем программы будет Владимир Суворов — отец шестилетнего Вани, который так же, как и мой сын Алеша, был объявлен экспертом пьяным.
Против нас, родителей, должны были выступить Тамара Файфель и Светлана Комзарова, которые в группе «Ольга Алисова невиновна» травили не только меня и моего Алешу, но и Ваню Суворова. Кроме того, в середине января 2020 года стало известно, что Файфель, проживающая недалеко от места убийства Лизы Киселевой, проявляет недовольство Еленой Киселевой — мамой девочки: не исключено, что она направила ложный донос на мать погибшей Лизы в саратовскую прокуратуру, чтобы инициировать проверки со стороны опеки и привлечь Елену к уголовной ответственности за якобы неисполнение родительских обязанностей.
— Помню эту историю! Я брала интервью у Елены Киселевой: она никак не могла понять, кому и зачем понадобилось писать на нее... Это садизм какой-то — жаловаться на женщину, которая только что потеряла ребенка, ставшего жертвой педофила. Но что могло двигать этой анонимщицей, тем более, насколько я помню, факты, изложенные в заявлении, не подтвердились?
— В ходе программы полиграфологи должны были установить, причастна ли Файфель к этому доносу или нет и зачем ей это нужно было делать. Мы были в полной уверенности, что главным героем станет именно Владимир Суворов, с которым был подписан договор.
До самого начала не знал о том, что в студии появится виновница гибели моего сына. Мне не сообщили об этом…
— Вы могли встать и уйти?
— Когда я увидел Алисову, то хотел сделать это, но было поздно, поскольку ранее меня убедили подписать контракт, и срыв съемки стоил бы для меня 3 млн рублей. Я был растерян и не знал, что мне делать… Страшно нервничал и говорил через силу.
На протяжении всей программы виновница гибели моего сына беспочвенно обвиняла меня в преследовании членов ее семьи, порочила мою семью и погибшего ребенка. Последней каплей стало то, как она описывала гибель Алеши, которого сбила, протащила 12,6 м и переехала двумя колесами. Моего мальчика, терпевшего адские муки, она представила как какой-то «предмет» или «препятствие» под днищем ее машины…
В этот момент я вспомнил лицо моей несчастной жены, на руках которой ребенок умер, которая два часа стояла перед мертвым Алешей на коленях и пела ему колыбельные. Я вспомнил, что мне рассказывал врач, как умирал мой сын, и даже банку из-под сельди, в которой лежали два месяца органы моего ребенка, изъятые экспертом Клейменовым. Алисова говорила так монотонно и обыденно, что я начал понимать: что она просто над нами измывается, издевается, и если слушать это дальше, я просто сойду с ума...
А когда эксперт объявил о том, что, по показаниям полиграфа, она лжет и была в состоянии опьянения, а Алисова стала нагло отрицать этот факт, собираясь скрыться из студии, — я просто уже не чувствовал себя, меня накрыло пеленой. Мне казалось, ее ложь будет звучать вечно, — только это мне и казалось… Я не видел перед собой женщины — это была не женщина, это была убийца моего сына, которая вышла абсолютно сухой из воды и продолжает глумиться надо мной и над памятью моего сына…
— Вы так и не смогли заставить себя забыть?
— Горе не забывается, боль с годами может поутихнуть. Но вся эта несправедливость убивает меня, а еще больше разъедают душу призывы так называемых сочувствующих, которые пишут: «Иди к психологу, полечись и роди себе еще одного ребенка».
Но я люблю Алешу, и мне не дает покоя то, что ни Алисова, ни эксперт Клейменов не понесли заслуженного реального наказания ни по закону, ни по справедливости. Хотя Клейменова вроде и осудили, но он не заплатил в бюджет ни копейки штрафа — наоборот, это я вышел с абсолютно незаконным штрафом из зала суда.
Меня оштрафовали за то, что я отказался участвовать в устроенном фарсе под названием «вынесение приговора по халатности Клейменову». Там не пахло халатностью: как может эксперт, если он, конечно, в трезвом уме и здравой памяти, выдать такое заключение по ребенку. Это дает мне основание считать, что там был подлог, там было серьезное преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Но это мало кого интересовало, никто за это так и не ответил… Получается, у нас такая система, что изобличить эксперта и детоубийцу можно только на телевидении. Ни прокуратуре, ни следственным органам, ни судам это все не нужно.
— Жалеете о том, что произошло во время съемок?
— Я считаю, что таким, как Алисова и Ефремов, лишившим жизни, точнее, убившихм ни в чем не повинных людей, надо сидеть в тюрьме.
Не-торжество закона
Когда-нибудь, когда счастливые далекие потомки будут характеризовать нашу эпоху, я бы назвала ее одной буквой Б. Вернее, двумя:
Б — безнаказанность.
Б — беспредел.
Потому что если нет страха ни перед Богом, ни перед Уголовным кодексом, остаются только эти два Б.
Последние три года Роман Шимко живет в аду.
Государство должно карать за нарушение закона. Независимо от того, кто находится на скамье подсудимых.
Именно поэтому после ДТП с участием Михаила Ефремова негодуют многие. Не из-за того, что лично ненавидят актера и хотят закатать его в места не столь отдаленные лет на 12 лет. А потому, что боятся не-торжества закона.
Именно это раз за разом происходит сегодня в России. Не нужно быть богатым и знаменитым, чтобы уйти от ответственности. На любом уровне найдется эксперт, способный сделать погибшего малолетнего ребенка — пьяным…
Удивительно, но некоторые другие, интеллигентные и воспитанные граждане, пытаясь оправдать Ефремова, тоже вспоминают историю с «пьяным мальчиком». И даже приводят ее в пример.
Подробностей тех событий никто толком и не помнит. Знают, что вроде тетка отсидела недолго и вышла. Значит, исправилась и осознала, так сказать, искупила свою вину.
В душу ведь не заглянешь. Каждому предстоит вариться в своем собственном аду.
Главное только, чтобы этот ад не был в прямом эфире.
Раскаяние возможно лишь в зале суда и с последующим уголовным наказанием. Не на стуле у стены, бенефисом одного актера. И не на съемочной площадке.
Это нужно не мертвым. Это нужно живым. Тем, кто остался. Для того чтобы осознать, что сделали для своих погибших близких все что могли…
