«Михал Михалыч: По моему глубокому убеждению, преступность у нас победят не карательные органы, а естественный ход нашей жизни. Человеколюбие и милосердие.
Жеглов: Милосердие — поповское слово. Нет, Михал Михалыч, с бандами покончим мы, то есть карательные органы.
Михал Михалыч: Ошибаетесь, молодые люди. Милосердие — доброта и мудрость. Эта та форма существования, к которой мы все стремимся в конце концов. Может быть, кто знает, сейчас в бедности, скудности, нищете и лишениях зарождается эпоха. Да не эпоха, а эра милосердия. Именно — эра милосердия!»
Первоначально фильм и должен был носить название «Эра милосердия», но по понятным причинам «абстрактный гуманизм», заложенный в сердцевину произведения братьев Вайнеров, пришлось ретушировать.
Но всему на свете настает свой черед. Убежден в том, что прекраснодушным, на первый, поверхностный взгляд, надеждам героя Гердта суждено сбыться в самое ближайшее время. Откуда такая уверенность?
Оттого что так уже бывало в истории, когда, оказавшись на пороге катастрофы, человечество внезапно умнело. Примеры? Извольте.
Великое лиссабонское землетрясение 1 ноября 1755 года было воистину всемирной катастрофой. За шесть минут погибло 90 тысяч человек. За подземными толчками последовали пожар и цунами, причинившие особенно много бед в силу прибрежного расположения Лиссабона. Катастрофа заставила интеллектуальную элиту того времени, как сказали бы сегодня, включить голову. То ли бог не добр, то ли он недостаточно всемогущ. А пока искали ответ на этот вопрос, пришлось срочно расставаться с имперскими амбициями, объявлять перестройку и запускать модернизационный проект. Землетрясение обострило политические противоречия в Португалии и заставило отказаться от колониальных амбиций, имевшихся у страны в восемнадцатом веке. Событие широко обсуждалось европейскими философами и фактически стало триггером (спусковым крючком) эпохи Просвещения. Это первое изученное наукой землетрясение послужило толчком к зарождению современной сейсмологии. В общем, ответ на стихийное бедствие тогдашние элиты нашли в полном соответствии с известной пословицей «на бога надейся, а сам не плошай».
Но вернемся к дню нынешнему. Аналогия напрашивается сама собой. Никакой внешнеполитической гегемонией, никаким суперсовременным оружием невозможно уничтожить коронавирус. Все эти «игрушки» нужны для того, чтобы удовлетворить имперские амбиции, в какой бы блестящей упаковке они ныне ни преподносились. В основе этих отживших на сегодняшний день представлений лежит глубочайшее убеждение в том, что «сила солому ломит». На что дал в свое время блистательный ответ В.Белинский: «А ум, вооруженный наукою, искусством и вековым развитием жизни, ломит и силу».
Так вот, либо мы поумнеем, осознав, что переламывать солому может и слабая рука. И тогда мы сможем встретить во всеоружии любые новые вызовы, либо... Нам не дано другого выхода, кроме как поумнеть! Ей-богу, наступление Армагеддона я не предвосхищаю, в приближение конца света не верю.
Судя по всему, коронавирус — не последняя напасть, которую еще придется отражать землянам. Между тем рассудок, без которого впредь не обойтись, не единственный инструмент защиты. Чрезмерное превозношение интеллекта таит свои опасности. Воистину неисповедимы пути Господни. Не нам со своих куцых позиций судить о Его намерениях. Всемирный потоп, лиссабонское землетрясение, пандемия — явления одного порядка. Каждый раз, когда человечество заходило в тупик, следовал толчок к немедленному его обновлению. Надо обладать способностью к прозрению, чтобы разглядеть и услышать подаваемые свыше знаки.
Сегодня, когда остановилось производство, почти замерло движение на земле, в небесах и на море, планета задышала полной грудью. В лесах и парковых зонах появились вяхири, застучали клювами дятлы. Гуляя с собаками поздними вечерами по опушке парковой зоны, люди стали невольными свидетелями невиданных ими доселе явлений. Охоты сов на добычу. Уханье сопровождает эту спецоперацию. Белки-мальчики дерутся за завоевание белок-девочек. Последние же, не скрывая удовольствия, взирают на эти бои с верхушек деревьев. Вы раньше видели такое? Так что, коронавирус — бич Божий, справедливое наказание за грехи человеческие? Не уверен, ибо существует и иная точка зрения, выраженная замечательным религиозным поэтом З.Миркиной.
Бог кричал.
В воздухе плыли
Звуки страшней,
Чем в тяжелом сне.
Бога ударили по тонкой жиле.
По руке или даже по глазу —
По мне.
Что же в итоге получается? По всему выходит, что ум надо поверять сердцем, а сердце умом. По видимости, это так просто, но как же трудно избегать крайностей.
Существует вопиюще бестактный вопрос, который неумные взрослые задают маленьким детям: «Ты кого больше любишь: папу или маму?» Я не занимаюсь политикой, но эта педагогическая аналогия невольно приходит в голову, когда наблюдаешь за идейными баталиями между поборниками либеральной экономики и приверженцами социального государства, предполагающего справедливое распределение накопленных благ. Эти споры напоминают вражду между тупоконечниками и остроконечниками. Суть спора в том, с какого конца, тупого или острого, разбивать вареное яйцо. Джонатан Свифт в сатирическом романе «Путешествия Гулливера» дал аллегорическое изображение всякого бессмысленного противоборства на идеологической почве. Данную аллегорию Свифт употребил для изображения борьбы между католиками и протестантами, которая приводила повсеместно к войнам, восстаниям и казням. Спустя столетия эти конфессии мирно сосуществуют.
То же и в современном изводе идеологических споров. Очевидно, что для того, чтобы поделить богатства по справедливости между всеми гражданами, их надо накопить. Либеральная конкурентная рыночная экономика позволяет это сделать. Но одновременно она порождает вопиющее неравенство. В свою очередь, ограничения, налагаемые на рыночную экономику во имя социальной справедливости, доведенные до логического завершения, приводят к снижению потребления, карточной системе распределения и прочим знакомым нам до боли «прелестям» социализма. В странах с налаженной политической системой эта дилемма решается раз в пять или шесть лет — на выборах, на которых поочередно к власти приходят поборники то одного, то другого пути развития. Тем самым достигается необходимый компромисс, и страна избегает крайностей в своем движении вперед.
Мне кажется, что и нас жизнь заставляет идти этим путем. Так, например, ярые сторонники онлайн-обучения еще недавно были готовы насмерть сражаться с архаичными поборниками оффлайна. Последние, убедившись в силу сложившихся обстоятельств — работы в условиях пандемии — в эффективности такого подхода, стали активно осваивать онлайн. В свою очередь, адепты дистанционного обучения, продолжая долгое время пребывать в невольном заточении в своих квартирах, истосковались по живому общению с детьми.
И так во всем, в большом и малом. Как же прав был русский философ В.Соловьев, в своей работе «Оправдание добра» утверждавший: «Мировая задача состоит не в создании солидарности между каждым и всеми — она уже и так существует по природе вещей, а в полном сознании и затем в духовном усвоении этой солидарности со стороны всех и каждого».
