Надежда Сафьян — инициатор проекта #МыРядом2020. На протяжении всего периода пандемии психологи из разных городов поддерживают пациентов, пенсионеров, многодетные семьи, беременных, подростков. Мы попросили рассказать, в какой помощи нуждаются медики.
— Вы работаете два месяца. Количество обращений от врачей увеличилось?
— Обращений в апреле было больше, чем в мае. Сейчас мы наблюдаем спад.
— С чем это связано?
— Одна из причин — медики вымотаны, после смены им важно поесть и поспать. Нет времени общаться с психологами. Второй момент — адаптировались к ситуации.
— Жалобы врачей в апреле и мае поступали разные?
— В апреле больше говорили про тревогу, сейчас на первый план вышли раздражение, усталость и апатия.
— Кто чаще нуждается в вашей помощи: врачи, медсестры, санитарки, фельдшеры?
— Заявки поступают чаще от врачей, фельдшеров и медсестер. От санитарок — редко.
— Медработники делятся наболевшим с близкими или большинство переживают все в себе?
— Врачи боятся говорить о переживаниях с кем бы то ни было. Даже при общении с психологом многие предпочитают анонимность.
— К психологам обращаются в крайнем случае, когда сами не справляются?
— Иногда им просто важно кому-то выговориться.
— Во время разговора они не скрывают эмоций, плачут?
— Слезы не так часты, хотя иногда полезно поплакать.
«Привыкли к угрозам, поэтому боятся»
— Сотни врачи отправили открытое письмо Президенту РФ с просьбой оградить их от судебных исков от пациентов и их родных. Врачи и медсестры прогнозируют массовые иски после окончания пандемии?
— Некоторые упоминали об этом. Уголовная ответственность создает дополнительное эмоциональное давление. Возьмем пример: врачу не выдали СИЗ (средства индивидуальной защиты), принудили работать без них, он контактировал с больными, явился источником заражения, а за это — уголовное преследование. Медики сейчас испытывают стресс, а уголовная ответственность усиливает страх. В состоянии страха у человека притупляется рациональное мышление. Врач часто не может противостоять системе, становится крайним.
— Сейчас медработники начали заявлять о проблемах. Но большинство до сих пор боятся…
— Медики не скрывают, что привыкли к угрозам в свой адрес, к несправедливости, потому и боятся. Мы ведь хотели записать интервью с врачами, но все отказались — сослались на запрет руководства. Людей страшит увольнение. Еще они опасаются, что их правда усилит волнение народа. Они чувствуют ответственность перед людьми. Им важно сохранять лицо, показать, что в системе здравоохранения все хорошо.
— О давлении руководства говорят?
— Конечно. Медики оказались между молотом и наковальней, на них — большое давление и нагрузка.
— Но тем не менее за свои права борются?
— У медработников есть ощущение слияния с больницей, с профессией. Им сложно отстаивать свои границы. Для того чтобы бороться за права, люди должны ощущать себя независимыми.
— Получается, что медработники чувствуют себя беспомощными и бесправными?
— Да, такое часто звучит. Тот же пример со средствами защиты: ничего нет, а работать заставляют. И они выходят.
— Но гораздо больше они обиделись, когда их обделили выплатами.
— Им обидно по многим причинам: не обеспечили СИЗ, угрожали увольнением, не выплатили деньги…
— Сейчас на них еще жалуются пациенты.
— Пациенты тоже находятся в страхе, что вызывает агрессию, которую они направляют на медиков.
— Большинство врачей понимают, что ничего не изменится в их жизни после окончания эпидемии — зарплаты и отношение к ним останутся на прежнем уровне. И все равно держатся за работу?
— У многих сама мысль уволиться вызывает страх. Если человек отдал медицине тридцать лет, ему сложно представить себя без больницы, которая стала родной. Руководителям уже сегодня важно заботиться о том, чтобы медики не покидали эту сферу. Иначе в этой отрасли может настать серьезный кадровый дефицит. Риск, что ряд медиков уйдет из профессии, существует. Уровень стресса может у некоторых актуализировать экзистенциальный кризис (состояние тревоги, чувство глубокого психологического дискомфорта при вопросе о смысле существования).
«Устают из-за того, что им приписывают долг и героизм»
— Какие основные моменты вы бы выделили, о чем говорят все врачи?
— Страх и стыд. Страх заразиться, рассказать как есть, раскрыть карты. Страх, что не помогут помочь больным. Что касается стыда — им неловко выражать чувства, стыдно, что кто-то узнает, что они обратились к психологу, проявили слабость. Еще они испытывают стыд перед пациентами, которые вызывают их раздражение.
— Почему пациенты раздражают?
— Много причин. Одни отказываются госпитализироваться, другие задают вопросы, на которые нет ответов, третьи халатно относятся к себе…
— О страхах заразиться рассказывают?
— Когда все только начиналось, о страхе заражения говорили много. Но сейчас перестали. Страх уступил место апатии. Когда приходит апатия, притупляется бдительность. Например, врач может уже не так тщательно надевать средства защиты, забыть о той же маске. Больше всего они уже боятся не за себя, а опасаются заразить близких — об этом говорят все.
— Смерть пациентов их не пугает?
— Врач ассоциирует себя больше с коллегами, чем с пациентами. Смерть вызывает у них сильные эмоции. Но когда умирает пациент — они испытывают чувство вины и беспомощности, что не спасли человека. Когда погибает коллега — срабатывает солидарность: «Я такой же, меня тоже может коснуться…»
— Об усталости говорят?
— Устают не только от напряженной ситуации и неопределенности, но и от того, что им постоянно приписывают долг и героизм. Не стоит манипулировать тем, что если медики произнесли клятву Гиппократа, то обязаны до конца дней отдавать себя профессии. У них есть личная жизнь. Но этот долг чрезмерно на них навешивается, что вызывает стресс. Врач должен перестать быть винтиком системы, а стать ее полноправным участником. Система должна не манипулировать и усиливать страх врачей, угрожать увольнением, а создавать условия, чтобы человек остался в профессии. Врачи тоже люди. У них есть право выбора. В том числе — оставаться в профессии или нет.
— Медики сталкиваются с семейными проблемами?
— У некоторых стресс на работе провоцирует конфликты дома. У женщин обострились чувства в связи с разлукой с детьми — медиков ведь на две недели закрывали на работе. Это тоже вызывало перенапряжение.
— Они срывались на близких, друзей, коллег?
— Такие заявки к нам тоже поступали. Раздражение — один из признаков эмоционального выгорания.
— Выходит, мнение, что врачи — циники, неверно?
— Цинизм — их защитный механизм, который помогает на работе отключать эмоции и принимать трезвые решения. Но когда врач возвращается к обычной жизни, то и переживания никуда не исчезают.
— Вы говорите с врачами о будущем?
— О будущем с врачами мы не говорим.
— Когда все закончится, как быстро они забудут о том, что пережили?
— Когда все закончится, у многих медиков наступит посттравматический синдром. Но в этой ситуации как раз важно не забывать о пережитом. Надо проработать все накопившиеся чувства и эмоции с психологом, чтобы негатив не повлиял на дальнейшую жизнь. Если все забыть и заморозить, то накопившиеся эмоции выльются в депрессию, которая будет проявляться десятилетиями. И не факт, что удастся справиться медикаментами.
Читайте материал "Появились новые данные о курении и коронавирусе"
