В начале мая 1933 года в Москву пришло тревожное известие с Урала. Там врачи зафиксировали вспышку какой-то доселе неизвестной болезни с очень высоким уровнем смертности. В нескольких выявленных очагах из общего числа заболевших умерло больше половины.
К середине месяца сообщения уральцев стали внушать еще больше опасений. Неведомая зараза вызывает у людей болезнь, по некоторым своим внешним признакам напоминающую ангину. Однако от «ангины» этой гибнет 60-80% тех, кто ее подцепил. За короткое время инфекция расползалась по региону, захватив обширные районы на территории Свердловской, Челябинской и Тюменской областей, где расположено около ста населенных пунктов.
Болезнь-загадка
Похоже на настоящую эпидемию! Поэтому из Кремля распорядились: немедленно принять меры по организации карантина.
Для этого мобилизовали силы местных управлений ОГПУ и военизированной охраны, привлекли также несколько воинских подразделений, - в общей сложности «режим» держали около 5 тысяч человек.
В короткое время были установлены очень жесткие запреты. Все въезды-выезды из тех районов, где разгулялась зараза, перекрыли постами. Внутри оцепленных зон не разрешены любые передвижения людей из одного населенного пункта в другой. Участки железных дорог, оказавшиеся в «запретке», тщательно охраняли от возможного проникновения местных жителей. Пассажирские и грузовые поезда проходили эти территории отчуждения без остановок.
Местные жители восприняли такие условия изоляции в штыки. Возбуждение людей еще более возрастало, благодаря «страшилкам», передаваемым сарафанным радио. О степени напряженности ситуации можно судить по некоторым фрагментам из донесений, направлявшихся с места событий в вышестоящие инстанции ОГПУ.
"В Мокроусовском районе кулацкий элемент распространяет слухи, что карантин введен с целью не допускать восстания крестьян в связи с начавшейся войной: «Коммунисты боятся восстания и, чтобы предотвратить это, они под предлогом эпидемии окружили деревни войсками и выставили сторожевые посты".
"Паническое настроение населения пораженных пунктов заметно усилилось… Имеются факты распространения антисоветским элементом провокационных слухов, что советская власть путем эпидемии хочет ликвидировать единоличников и сократить население".
Из столицы на помощь уральским медикам выехали лучшие эпидемиологи во главе с авторитетнейшим специалистом в этой области профессором Львом Громашевским. Перед членами этой бригады была поставлена задача в кратчайший срок разобраться с загадочной инфекцией.
Наблюдаемые симптомы болезни медиков озадачивали. В начале процесса недуг очень напоминал обычное отравление: приступы тошноты, рвота, диарея… Потом появлялись признаки, больше напоминающие ангину. У человека подскакивала температура, возникало заметное покраснение слизистой гортани, сопровождаемое характерными болезненными ощущениями при глотании. Но за этим «ангинным» периодом вскоре наступал следующий – уже совершенно специфический: по телу, по рукам и лицу растекались крупные кровоподтеки, в горле образовывались язвы, которые быстро росли в размерах, а по краям их развивался некроз тканей.
Вдобавок такие процессы сопровождались другим пугающим проявлением – у человека начиналось кровотечение из носа, из десен, возникала сердечная недостаточность. Болезнь быстро прогрессировала, и через 4-5 дней значительная часть пациентов умирала.
Специалисты вынуждены были констатировать, что даже строгие карантинные меры не помогают сдерживать распространение коварной заразы: на Урале продолжали множиться случаи такого заболевания – в том числе и во все новых и новых местах за пределами зон отчуждения.
К концу июня количество заболевших приблизилось к полутора тысячам. Из них свыше 700 человек скончались.
Между тем попытки выявить возбудителя инфекции неизменно заканчивались фиаско. Самым тщательным образом проводившиеся вскрытия умерших не давали никаких результатов.
Так что же за «поветрие» такое? Как с ним бороться?
Виноват хлебный суррогат
Профессор Громашевский вместе с несколькими коллегами после наблюдений за десятками пациентов пришел к неожиданному выводу. Это вовсе не эпидемическое заболевание, а недуг сродни цинге или пеллагре, возникающим при хроническом недостатке в рационе человека ряда витаминов. А значит, карантинами ситуацию не спасешь, нужны совершенно иные меры.
О своих выводах московский ученый рассказал на одном из совещаний, где присутствовало региональное советское и партийное руководство, а также медики, ну и само собой - чины ОГПУ. Профессор пояснил, что причина столь пугающего массового заболевания – в очень скверном продовольственном снабжении. В связи с серьезным дефицитом даже самых простых продуктов, охватившим страну в 1932-1933 гг., население многих регионов страдало от голода. При этом уральцам выпала особая доля: из-за нераспорядительности местных властей людям пришлось употреблять в пищу в основном хлебные суррогаты. Вот это и привело, по мнению Громашевского, к такой псевдо-эпидемии.
Однако услышанное от ученого «продовольственное» объяснение ЧП категорически не устроило высокопоставленных чекистов. Ведь у них уже была запасена безотказная версия про «врагов Советской страны и наймитов мировой буржуазии», которые коварно способствовали распространению смертельной инфекции по важнейшему промышленному региону СССР.
В итоге заместитель полпреда ОГПУ на Урале Минаев обвинил Громашевского в попытке «укрывательства контрреовлюционного заговора» и попросил столичное начальство немедленно отозвать профессора и поддерживающих его выводы медиков в Москву.
Конечно в противостоянии двух мнений предпочтение Кремль отдал позициям проверенного товарища из органов. Громашеского с коллегами отправили в столицу, где им предстояло оправдываться в высоких кабинетах за свою «неправильную» позицию. Зато на Урал прибыл тогдашний нарком здравоохранения Михаил Владимирский.
Он априори был уверен, что в ситуации, сложившейся здесь, виновата некая эпидемия. А тут еще всплыл аргумент, вроде бы подыгрывающий такой версии: выяснилось, что некоторые из заболевших с голодухи употребляли в пищу крыс. – Значит, разгулялась легочная чума! Будем усиливать карантин! К нарушителям применять самые строгие меры!
Хотя многие хотели бы угодить высокому московскому начальству, но подтвердить данное предположение на практике не удалось. Чумной диагноз не подтвердился ни у одного из пациентов. Тогда администраторы от медицины решили хотя бы дать непонятному пока заболеванию собственное имя.
«Уральская болезнь» была названа «септической ангиной». В Кремль отправили сопроводительные пояснения: «Мы имеем дело с совершенно новым для нас заболеванием, изучение которого едва даже начато. Вопрос об этиологическом агенте требует дальнейших упорных исследований».
Такие упорные исследования, проводившиеся на протяжении нескольких недель, заставили сделать вывод, что загадочная болезнь никоим образом не передается от человека к человеку. Признаков подобной передачи как ни искали – не смогли обнаружить. В связи с этим пресловутый карантин, длившийся более полутора месяцев, все-таки решено было снять.
Наконец, уже в конце июня 1933-го группа специалистов, используя подсказку профессора Громашевского, провела исследования, связанные с пищевой причиной заболевания. В итоге был сделан предварительнный вывод: виновником «септической ангины» на самом деле является испорченное из-за неправильного хранения старое зерно. Эксперимент на лабораторных мышах подтвердил версию. Выяснилось также, что в регион, действительно, были до того завезены запасы явно некондиционной пшеницы и ржи.
Теперь такую некондицию запретили к употреблению в пищу людям, а взамен по распоряжению сверху срочно направили на Урал несколько эшелонов с нормальным зерном. После этого болезнь быстро сошла на нет.
Скорее всего трагическое уральское ЧП стало результатом чьей-то халатности в условиях нехватки продуктов в стране. Но столь простое объяснение опять-таки не устроило чекистов. Они по-прежнему хотели отыскать во всем случившимся следы контрреволюционного заговора. – И нашли, конечно.
Спустя 4 года, в разгар большого террора в Свердловской области провели массовые аресты спецов - бывших офицеров царской армии. В классических традициях того времени, силой выбив у несчастных людей признательные показания, из них составили некую «офицерско-фашистскую организацию, работавшую на германскую, японскую и польскую разведки». Одним из преступных деяний, которое чекисты повесили на этих несчастных, стало отравление зерна на Урале в 1933 году. Всех арестованных приговорили к смерти.
Однако уничтожение «заговорщиков» не помогло. Уже во время Великой Отечественной на Южном Урале – в нынешней Оренбургской области, вновь разгулялась пресловутая «септическая ангина». Признаки заболевания – те же, и столь же высокая смертность.
Надо отдать должное, на сей раз в ситуации разобрались быстро. Причиной выспышки стало, как и в 1933-м испорченное зерно, которое использовали для выпечки хлеба.
Приказано изолировать
Очень драматические события, связанные с атакой этой болезни, разыгрались в 1948 году на Северном Урале. Там вели сугубо секретное строительство: по распоряжению самого товарища Сталина сооружали железную дорогу из района Воркуты к берегу Обской губы у Каменного Мыса (здесь собирались строить новый военно-морской порт). «Железку» прокладывали, естественно, силами заключенных. На ГУЛАГовской стройке было задействовано до 40 тысяч «серых бушлатов».
О малоизвестной трагедии корреспонденту «МК» довелось в свое время слышать от Бориса Французова, одного из бывших лагерников, оказавшихся тогда на приполярной «великой сталинской».
Снабжение в те суровые послевоенные годы было очень скудным. Видимо, этим и объясняется, что интендантская служба строительства приняла в числе прочих продовольственных запасов и какое-то количество испорченного, залежалого зерна. Оно попало в итоге на кухни, в пекарни нескольких лагпунктов, где и появились случаи заболевания зеков – сперва единичные, а потом все более и более многочисленные. Лагерная медицина оказалось бессильна против такой напасти. Вдобавок подлиную причину здесь никто не знал, а сообщать на большую землю об эпидемической волне не стали, чтобы не навлечь гнева на свои головы.
В итоге решили действовать келейно. Чтобы пресечь распространение непонятной болезни, несколько лагерных городков, где она обнаружила себя, просто изолировали. Не только ворота закрыли, но даже из жилых бараков без крайней нужды выходить запретили. Такой строгий карантин обеспечивали многочисленные стрелки-охранники, расставленные по периметру ограды и на сторожевых вышках.
Постепенно, когда люди начали умирать на нарах, заключенные стали все громче и активнее выражать свое возмущение столь драконовскими мерами. В нескольких лагерях толпы возбужденных сидельцев вышли из бараков и, не обращая внимания на окрики охраны, угрожающе двинулись к входным воротам зоны. И тогда лагерное начальство дало команду открыть огонь.
«Сам я в той переделке не побывал, - рассказывал Французов. – Нашу колонну болезнь к счастью миновала. А вот несколько соседних… Мне потом на пересылке рассказывали, чтот за ужас там творился…»
Судя по обрывочным воспоминаниям, которые удалось собрать, сначала массового расстрела заключенных не было. Охрана положила лишь несколько человек – для острастки. Такая мера возымела действие: люди отхлынули назад, многие скрылись в бараках. Но потом гражданин начальник, видимо, решил провести более полную зачистку - заодно и от инфицированных избавиться.
Именно так произошло, по воспоминаниям Бориса Французова, в одном-двух лагерях. Там из ружей и автоматов вохровцы положили десятки людей, остававшихся вне жилых помещений. Остальных заперли в бараках. Выжить в режиме столь сурового «карантина» смог далеко не каждый. Как результат, руководству секретной стройки пришлось «списывать» (впрочем использовался официально другой термин – «актировать») многие десятки и сотни заключенных, умерших «в результате заболеваний, не связанных с участием в работе».
«Что это была за инфекция, никто тогда толком не знал. Лишь позднее разобрались, - пояснил Французов. – А результат такой ее ликвидации уже вскоре начальству очень сильно «аукнулся». Через несколько месяцев на приполярной железнодорожной стройке вспыхнуло самое настоящее восстание заключенных. И одной из главных причин, подтолкнувших людей на столь отчаянный шаг, была, я уверен, та история с «карантином»…»
Опасные колоски
Окончательно тайну смертельной «ангины» медики разгадали в конце 1940-х. В результате проведенных экспериментов выяснилось, что возбудителями являются очень токсичные плесневые грибки, активно размножающиеся в зерновых при их неправильном хранении. Особенно много таких грибков накапливается в злаках, которые неубранными ушли под снег, но позднее все-таки были собраны и направлены на переработку.
Для человека эти грибки являются сильным ядом, способным разрушающе воздействовать в том числе на кровеносную систему. Самым заметным внешним проявлением отравления является возникающее на финальной стадии отмирание тканей и сильные кровотечения. Ученые обнаружили, что для возникновения тяжелой формы заболевания человек должен до того на протяжении нескольких недель использовать в пищу продукты, приготовленные из пораженных грибком злаков – пшеницы, ячменя, проса...
Взамен прежнего названия «септическая ангина» специалисты стали чаще использовать другое – алиментарно-токсическая алейкия. Выработали достаточно эффективные средства борьбы с этой болезнью: применение антибиотиков, в особо тяжелых случаях переливание крови. И обязательно - активное снабжение организма витаминами В и С, перевод пациента на полноценное питание.
Чтобы предотвратить впредь возникновение случаев подобного заболевания, в селах была проведена активная профилактическая работа. Специальные бригады объезжали деревни и объясняли жителям опасность добавления в пищу зерен, собранных по весне с прошлогодних полей. (В период военной и послевоенной голодухи такое «собирание колосков» было довольно распространено. Для многих крестьян стало привычным уже поздней осенью посылать детишек искать в полях случайно оставшееся неубранным после прошедшей жатвы зерно, которое иначе уйдет под сугробы.)
Эта пропагандистская санитарно-гигиеническая кампания дала результат. На протяжении нескольких последующих лет в Советском Союзе фиксировались лишь отдельные случаи алиментарно-токсической алейкии. А потом «септическая ангина» и вовсе перешла в разряд ископаемых болезней.
