9 мая 45-го отгремели праздничные салюты, а в Москву и другие города России продолжали приходить письма с отголосками Дня Победы и последних боев Великой Отечественной. Спустя годы смогли рассказать о себе пережившие плен. Шли письма близкими знакомым из самого что ни на есть дальнего зарубежья, включая Южную Африку – родственники пытались узнать о судьбе оставшихся в оккупации.
Ныне здравствующий один из старейших писателей России 98-летний Евгений Львович Войскунский известие о Победе встретил, находясь в журналистской командировке в Финляндии. 11 мая он писал своей жене Лидии из Хельсинки:
Моя родная!
Поздравляю тебя с победой, с долгожданным и светлым праздником. Даже как-то не верится, что война кончена и снова настала мирная жизнь…
Праздник застал меня не здесь, а в Х[ельсин]ки. Я был там несколько дней в командировке и только сегодня приехал. Они (финны) знали о победе ещё утром 8-го, и всюду пестрели флаги. […] Сейчас напишу письма домой и твоей маме. Потом лягу спать — очень устал за поездку. К тому же — от финской водки сильно болит голова. До скорой встречи, любимая!
Крепко и горячо тебя целую. Люблю. Твой Женя».
«В плену я был Федоров»
Пережившие плен советские солдаты и офицеры прошли настоящие муки ада. Но для евреев и коммунистов смерть была уготована сразу. Выжить можно было лишь с помощью товарищей, либо взяв чужую фамилию. Редко кто сумел прожить так в плену почти 4 года. Одним из них был москвич Александр Левин, который участвовал в деятельности подпольной организации лагеря под Дрезденом вместе с известным писателем Степаном Злобиным, автором исторических романов о Степане Разине и Салавате Юлаеве. Лишь 12 мая 1945г. он дал знать о себе родным:
«Как трудно начинать писать письмо после четырехлетнего перерыва. Так много хочется рассказать и так мало можно описать. Просто свыше моих сил описать, что я пережил за эти последние четыре года. […]
4-го июля 1941 г., часов в 10 утра – пленение. Начался страшный кошмар. Теперь, когда я снова в рядах нашей Красной Армии, когда я с ней проделал последний ее победоносный марш на Прагу, когда я стал забывать ужасы моей жизни того периода, мне становится страшно и радостно. Страшно – когда я вспоминаю беспросветность и безнадежность существования в плену, особенно последние 2 месяца, которые я просидел в каменном застенке; радостно – когда я сознаю, что все это позади. […]
Я снова боец Рабоче-крестьянской Красной Армии. Теперь лишь жалею о том, что я в боях за нашу Родину не успел доказать того, о чем думалось все время в плену. Правда, должен сказать, что часть своей ненависти я излил на головы «чистокровных» арийских выродков. Кроме того, очень хорошее, успокаивающее нервы действие, оказала встреча нас населением Праги. Это было триумфальное шествие с цветами, криками «ура», «здравствуйте», с маханием платочками и флажками. В общем, день, напоминающий 1-е мая в Москве в былое время. […]
В плену я жил под фамилией Федоров. Так к ней привык, что, наверное, буду теперь носить двойную фамилию».
Фронтовики в эти дни задумывались о будущем и делились впечатлениями о том, как встречали их освобожденные в последние дни войны жители Чехословакии. Капитан Эфраим Генкин, награжденный среди прочих наград медалью «За взятие Берлина» через 3 дня после Победы зафиксирует в своем дневнике мечту о «настоящей жизни»:
«Мы снова в Германии. Пограничный курорт в горах – Ойбин. Очень все красиво. А на душе пусто. Чего же хочется? Черт его знает! Главное, очевидно, не только в том, чтобы война кончилась. Важно еще, чтобы началась настоящая жизнь».
Старший лейтенант медицинской службы 16-й штурмовой инженерно-саперной бригады 1-го Украинского фронта,24-летняя уроженка Нижнего Новгорода Хася Идельчик войну закончила под Прагой.
13 мая 1945 г. она пишет родителям:
Дорогие мои!
… Вот уже 3 дня, как мы выехали из Германии и находимся теперь в Чехословакии. Замечательная, красивая страна и очень хорошие люди. Встречают нас здесь очень хорошо – все от мала до велика радостно приветствуют – чувствуешь себя много лучше, чем в Германии.
…Погоды здесь очень хорошие, жарко в гимнастерке и сапогах – я ведь еще не привыкла к такому обмундированию летом.
Целую крепко. Привет всем. Хася».
Гвардии сержант Василий Полеев , который 2 мая отметил в Волгограде свой 94-й год рождения делился 15 мая, после долгого молчания из-за упорных боев, в письме родным:
«Сейчас нахожусь я в Чехии, там, где мы, гвардейцы, силой русского оружия заставили немцев бросить оружие и бежать от неминуемой гибели. Эх и поработали в мае месяце! Столько мы их накрошили, что порою и пробраться через их свалку было невозможно. … И притом еще нас крепко тепло встречали чехи. Они так были рады нашему приходу, что даже и выразить не могу в письме их ликование».
***
«Будем дома вместе справлять самый большой праздник в нашей жизни»
Совместный проект «МК» и Центра «Холокост» «Авторы Победы: последние страницы войны» собрал немало откликов наших читателей. Например, заместитель директора известной московской школы «Золотое сечение» Ольга Печенюк прислала копию письма своего двоюродного деда, старшего лейтенанта Игоря Борисовича Кременецкого, отправленное 20 апреля 1945 года из Германии, с 1-го Белорусского фронта. Оно адресовано сестре Ольге и её мужу Владимиру Алексеевичу Гущину, служившему на Северном флоте:
«Здравствуйте, мои дорогие северяне! Как я был рад, получив сегодня от вас 3 письма. Ведь более трёх дней идём мы на запад. До Берлина осталось 30 км. Мы заканчиваем с победой войну. Противник упорно сопротивляется, но, ломая его хребет, мы идём на запад. Может быть, когда вы получите моё письмо, война уже будет закончена, но это всё равно оставит след на нашу жизнь. Игорь».
Педагог Елена Костенкова, методист в Доме дружбы народов из Ижевска (Удмуртия) прислала копии писем из семейного архива и воспоминания Стеллы Иосифовны Гуткович (Липец). Ее брат Аркадий Гуткович родился в 1923 г. в Бобруйске (Белоруссия). Учился в Харькове. Перед войной устроился формовщиком на тракторный завод. На фронте с 1942г., хотя имел бронь. Артиллерист, гвардии старшина. Воевал на Курской дуге, освобождал Украину. В 1944 г., после второй контузии, лечился в Челябинском госпитале. Аркадий не говорил и плохо слышал, но снова рвался в бой и мечтал о Победе:
«1 июля 1944 года (госпиталь)
Добрый день мои дорогие папочка, мамочка, Стерочка. Я жив и здоров .чувствую себя очень хорошо нахожусь на старом месте …
Я приеду и расскажу все подробности о моем солдатском житье-бытье и еще всех нас поздравляю с освобождением нашего города Бобруйск. Недалеко то время, когда мы все вместе будем праздновать тот день, когда будет конец войне и все вместе будем дома, справлять самый большой праздник в нашей жизни. До скорой встречи. До окончательной победы мои дорогие, пока, до свидания, целую вас крепко и жму ваши руки. Ваш сын»
После госпиталя в составе 1-го Украинского фронта воевал в Карпатах, Силезии, формировал Одер. 22 февраля 1945 года Аркадий писал из Польши:
«Добрый день!
Здравствуйте мои многоуважаемые родители: папа мама и сестричка Стеллочка спешу сообщить. что ваше письмо я только получил сразу после боя и сейчас пишу ответ. Меня представили к награде за форсирование Одера и за расширение плацдарма. За 15 боевых дней на моем счету 5 боевых орудий, 5 минометных батарей противника, 16 дзоты, 1 танк «фердинанд» много пехоты противника и лично из моего нагана убил 5 немцев Вот так они нашли себе могилу на их земле.
Дорогие мои, это я мщу за горе и муки всего Советского народа за слезы матерей и отцов, братьев и сестер, родных и знакомых и за все причиненное горе моему советскому народу .Несмотря на сильное сопротивление врага наши войны рвутся вперед и громят немецких гадов с каждым днем все новые и новые города занимаются с тяжелыми жаркими боями. Много прошла наша боевая машина, но это ничего хватит добить фашистского зверя.
До скорой встречи. Ваш сын и брат. Целую вас крепко».
Аркадий Липец не дожил 12 дней до Победы: погиб 27 апреля 1945года, похоронен в лесу у города Ниски в Германии. Воевал и его брат Константин – в Отдельном батальоне связи 147-й стрелковой дивизии . Участвовал в Сталинградской битве и боях на Курской Дуге. Освобождал Украину,. Последнее письмо было датировано 24 сентября 1943 года. Похоронки семья так и не получила. Многие документы Аркадия и Константина переданы в городской музей города Сарапула, откуда они уходили в армию, в школьные музеи боевой славы. А более 60 писем бережно хранятся в семейном архиве Стеллы Иосифовны.
«Родные твои все были расстреляны»
А эта история началась ещё год назад… В апреле 2019 года директор Речицкой средней школы Почепского района Брянской области Олеся Петровская, которая уже много лет активно сотрудничает с Центром «Холокост», познакомила нас с Игорем Соломоновичем Воловичем из Московской области. На протяжении года он передавал некоторые копии документов из своего семейного архива. Но самое интересное поступило накануне Дня Победы, как говорили раньше — «в последний час».
Отец Игоря Воловича, Соломон Израилевич (1917–1982), родился в селе Акуличи нынешней Брянской области. С октября 1941 года по 1946-й служил инженером по оборудованию и строительству аэродромов. Старший техник-лейтенант, был награждён орденами Отечественной войны II степени и Красной Звезды, дошёл до Кёнигберга.
Весной 1942 года отец, мать и две сестры Соломона Воловича были расстреляны нацистами в оккупированном Почепе. Не зная об этом, он писал 24 апреля 1942-го своим родственникам, успевшим уехать в эвакуацию в Саратов:
«Скоро 1-е мая… Отпразднуйте его и за меня…Сейчас я жду возможности полететь в одно место по заданию; потом снова пошлют куда-либо. Могу вас обрадовать: бои идут совсем вблизи Брянска! С нетерпением жду подробное письмо от вас. Будьте здоровы и веселы. Соломон».
Увы, до освобождения Брянщины оставалось ещё полтора года, а родных Соломона, к моменту написания письма уже не было в живых.
«Добрый день Маруся, письмо твоё получили и решили тебе ответить. Родные твои все были расстреляны немецкими бандитами полтора года назад. Дом ваш сгорел при отступлении немецких извергов». Это письмо осенью 1943 года от своей подруги Зинаиды получит Мария Волович, сестра Соломона, находившаяся тогда в Саратове. А в ноябре 1945 года ей напишет вернувшийся с фронта земляк Аркадий (Абрам) Исаевич Шкляров:
«Брянск. 22 ноября 1945 г.
Здравствуй, Мария! Много горя я видел на пути войны, но когда это не касалось моих близких старых знакомых, это было более безболезненно. Я узнал о постигшем Ваших родителей и сестрёнок. Нет слов для выражения гнева и возмущения. Поверь, Мария, я делал всё возможное для отплаты. За участие в боях награждён пятью наградами — значит, бил я немцев по-должному, не как обычный еврей. Со своей стороны выражаю свое самые искренние соболезнования. Сейчас я демобилизовался из РККА, буду работать по своей инженерной специальности. […] Очень хотел бы завязать прежнюю переписку со своим другом детства Соломоном. Аркадий».
Трагедия Великой Отечественной состояла в том, что не только семьи не дожидались своих близких, ушедших на фронт, но и очень часто наоборот: фронтовики, возвращаясь домой, узнавали, что их родные, друзья и соседи погибли. «Никто солдату не ответил, никто его не повстречал, и только тёплый летний ветер траву могильную качал», — как и в известной песни М. Исаковского на музыку М. Блантера, подобное случалось с очень многими солдатами и офицерами Победы, а с евреями — особенно.
История семьи Волович была бы в этом отношении трагически типична, если б не уникальная деталь. Родственники по линии жены Соломона Воловича — Табакины и Маркс — задолго до войны уехали в США и Южную Африку. И, как ни удивительно, Воловичи (те, кто не остался в оккупации) в военные годы вели с ними переписку. Письма, маркированные названиями американских городов Ричмонд и Вейтинг и южноафриканского Бенони, были написаны… на идиш. Еще предстоит сделать их полный перевод; но уже сейчас ясно, что из дальнего зарубежья авторы писем стремились узнать о судьбе своих советских родственников :«Получил ужасное известие», «немецкие убийцы», «пишу вам с кровью и слезами» и, наконец, «слава Б-гу, вы живы».
«Я жду твоего письма»
Марк Давыдович Альтман родился в Харькове. Эвакуировался в 1941 г. вместе с отцом и матерью в гор. Фрунзе (Киргизия). На фронте с февраля 1943 г. Пропал без вести. Уму было 20 лет. Его мать, Анна Борисовна , не могла и не хотела верить в гибель сына, терпеливо ждала его. Она продолжала писать ему письма на протяжении десяти лет в тетрадках-дневниках, обращаясь к Марку как к живому, ожидая его писем.
19 мая 1945 г. «Марочка, родной! Ну вот и война закончилась. Люди рады, поздравляют друг друга, обнимаются, целуются, и если бы я только знала, что ты родной единственный уцелел, если бы получили от тебя одно единственное слово, что ты жив, какая бы у меня была огромная радость, мне бы хотелось обнять всех, как моих друзей, и чтобы мне еще хотелось, не могу сейчас знать, потому что сейчас у меня на душе так тяжело, еще тяжелее, чем раньше, я знаю, что мы дошли до точки войны, […] люди находят друг друга. Найдем ли мы тебя, жив ли ты, - вот эти мысли сверлят мозг. Я не могу себе места найти, не могу ничего делать. Я жду тебя, Марочка. Я жду твоего письма, что ты существуешь, что у нас есть сын».
Мы приступаем к подготовке очередного, уже 6-го сборника «Сохрани мои письма…».
В подготовке и реализации проекта участвовали сотрудники Центра «Холокост» Илья Альтман, Роман Жигун, Леонид Тёрушкин и Светлана Тиханкина
