- Елизавета, в Италии стартовала фаза послабления карантина. Страшно? Второй волны боитесь?
- Страшно. Но, надеюсь, второй волны избежим. За два месяца люди стали дисциплинированными, привыкли к маскам, научились держать дистанцию. Посмотрим, что произойдет спустя десять дней.
- В России с дисциплиной до сих пор не очень.
- Все страны наступают на одни и те же грабли. У нас в первое время ситуация с дисциплиной тоже обстояла неважно.
Помню, в начале марта, после тяжелого ночного дежурства вернулась в свой город. На улице встретила много пожилых мужчин: одни отправились купить газету, другие за хлебом и мелкими покупками. Я смотрела на людей и понимала, что каждый из них может оказаться в нашей в больнице рядом с теми, кого уже госпитализировали.
Оставила в социальный сетях письмо нашему мэру с посылом - не пора ли ужесточить карантинные меры, описала обстановку. Пообщалась с местными журналистами. На следующий день в наш городок направили армию. Два дня на въездах и выездах стояли военные машины, за прогулки ввели серьезные штрафы. Психологически это подействовало на людей, все спрятались по домам.
- Говорят, вирус в Европу пришел не в марте, а гораздо раньше – в декабре-январе?
- По официальным данным в Италии вирус появился в феврале, когда выявили первого заражённого. По неофициальным тяжело болеть здесь начали с января. В Бергамо зимой выявляли огромное количество больных с пневмонией. Просто тестов тогда не было.
«Инфекционист меньше всех боялся заразиться»
- Вы работаете в обычной больнице?
- У нас хирургическая клиника. Поначалу мы закрыли одно отделение под COVID-19. В первый день поступили 17 человек с симптоматикой. На второй – 36. На третий – больше. Дошло до 170 человек. В итоге отдавали этаж за этажом. Операционные переоборудовали под реанимации. У нас было шесть аппаратов ИВЛ.
- Те, кто планировал операцию, не жаловались?
- Мы не спрашивали. Ситуация военная, тут не до жалоб. Но? тем не менее, мы провели несколько коротких экстренных урологических операций за эти два месяца - часть нашей операционной с отдельным входом, оставили в чистой зоне.
- Писали, что и Италии возникла нехватка аппаратов ИВЛ...
- В Италии нехватка аппаратов возникла в нескольких городах - Бергамо, Лоди, Кремона и Крема. Оттуда пациентов, которые могли перенести транспортировку, иногда перевозили в другие госпиталя, за 100-150 км. Но ситуация с нехваткой аппаратов ИВЛ в стране быстро нормализовалась.
- Вашу больницу быстро перепрофилировали?
- За считанные дни. Медикам адаптироваться оказалось непросто. Поначалу мы не понимали, как работать в новых условиях, не знали, что за пациенты поступят, с какими симптомами, сколько их будет. Мы вообще ничего точно не знали в первые дни работы. Даже анестезиологам-реаниматологам, чья работа непосредственно связана с дыхательными путями, было трудно сориентироваться. Представьте, каково ортопедам, урологам, сосудистым хирургам, которые далеки от терапии.
- Что делает, например, ортопед в данной ситуации?
- Непрофильные врачи выполняют рутинную каждодневная работу - получают анализы крови, следят за динамикой пациента, проверяют рентгенограмму.
Некоторые сидят на бумажной работе, заполняют документы, работают за компьютером, делают новые запросы на анализы и на рентгенограммы – эти обязанности взяли на себя наши ортопеды.
Важные клинические решения принимали анестезиологи в нашем отделении. В других отделениях больных с коронавирусом вели кардиологи, терапевты, им помогали эндоскописты, урологи и пластические хирурги.
Со временем все привыкли. Незаменимым оказался для нас доктор-инфекционист. До эпидемии его не было в нашей больнице. Врача взяли к нам на 2-3 месяца. Кстати, он меньше всех боялся коронавирусной инфекции, не всегда даже пользовался средствами защиты, в отличие от нас.
«Пациент наотрез отказался оставаться»
- Как долго остаются пациенты в больнице?
- Большинство пациентов лежат 2-3 недели. Кто-то больше. Примерно на пятнадцатый день госпитализации пациент сдает повторный анализ на COVID-19. Если тест приходит отрицательный, через два дня – повторный анализ. Человек считается выздоровевшим, если два теста отрицательные.
По правилам положено оставаться до полного клинического излечения. Хотя, когда все начиналось, в первые 10 дней работы, нам приходилось быстрее освобождать койки для новых пациентов. Поэтому мы отпускали домой тех, у кого наблюдалась положительная динамика: отсутствие температуры на протяжении 72 часов, улучшение на рентгенограмме, хорошая частота дыхания, приходили приличные анализы крови.
Перед выпиской пациенты подписывали бумагу, что обязуются находиться на самоизоляции в отдельной комнате, с отдельной ванной, не контактировать с близкими. Если жилищные условия позволяли человеку выписаться, а дома за ним было, кому ухаживать, элементарно готовить еду – мы таких отпускали.
- А если жилищные условия не позволяли?
- То оставались у нас до победного. Например, в клинике лежал мужчина, у которого не наблюдалось никаких симптомов, но его тест оставался «положительным». Дома у него – четверо детей и жена, условий для самоизоляции нет. Он долго находился у нас, пока мы не получили негативный тест.
- Люди устают долго лежать в госпитале?
- Был 51-летний мужчина, который буквально взмолился: «Я здесь сойду с ума быстрее, чем со мной что-то еще случиться». Два его теста пришли отрицательные. Но анализ крови выявил высокий уровень D-димера – показателя, отвечающий за тромбообразование. Уже известно, что развитие коронавируса связано с тромбозом. Человек может выйти от нас, а дома с ним случится инфаркт, инсульт, легочная тромбоэмболия или другие осложнения, связанные с тромбозом. Я объяснила пациенту все риски. Но он наотрез отказался оставаться.
- Отпустили?
- Под расписку отпустила. Выписала ему препарат, который он обещал проколоть дома 10 дней, после чего должен был обратиться к терапевту по месту прописки и сдать еще раз анализы. Отчасти, я его понимаю. 2-3 недели находиться в изолированном боксе тяжело. Хотя условия у нас хорошие – телевизор, кормят прилично, палаты чистые, отзывчивый средний медперсонал.
«Жена умерла дома, что делать с продуктами?»
- Какие-то необычные симптомы наблюдали у пациентов с коронавирусом?
- У некоторых пациентов происходила дезориентация. Больные долго лежат без движения и общения, у них наблюдается небольшое кислородное голодание мозга. Вот и чудят. Один мужчина решил в салат добавить оливковое масло. Вышел в коридор, взял дезинфицирующий раствор с хлоргексидином, чтобы полить салатик. Хорошо, медсестра вовремя заметила.
Другой дедушка ворчал: как долго ему ещё лежать в этом кемпинге, почему подругам нельзя приходить, что за безобразие - ни впускают, ни выпускают. Иногда по ночам наши больные сбегают, ходят по отделению, как привидения, хотя им нельзя покидать палаты.
- Таких случаев много?
- Не очень. Помню, еще один грустный эпизод. 58-летний пациент на мой вопрос о самочувствии, ответил: «Я-то ничего, но пять дней назад дома умерла жена. Когда меня госпитализировали, я ее предупредил – сиди дома. Она сидела, никуда не ходила, и дома одна умерла». И тут он неожиданно интересуется: «Скажите, доктор, как долго вирус живет в холодильнике? Что делать с продуктами, которые остались?».
Представляете, минуту назад он рассказывал об умершей жене, а потом сразу переключился на продукты! Это неадекватное поведение. Я посоветовала выкинуть продукты и помыть холодильник. Кстати, иногда мы госпитализировали супругов парами, помещали их в одну палату.
- В какой период заболевания происходила дезориентация?
- Зависело от того, в какой фазе болезни попадал к нам больной. Как правило, это связано с пониженной сатураций кислорода крови. Показатель считается нормальным - 100%-98%. Если понижается до 70%-60% – то поведение человека может становиться становиться неадекватным. Мы следим за сатурацией, при необходимости даем кислород. Хотя я видела женщину с сатурацией 52%, она в тот момент сняла с себя кислородную маску. Но выглядела вполне адекватной, смотрела телевизор. Ни при каких других заболеваниях я не наблюдала, чтобы человек при таком уровне кислорода мог даже общаться. Такие чудеса.
- Женщина выжила?
- Выжила, и это наша победа. Пациентке исполнилось 83 года, она казалась безнадежной. Госпитализировали ее с двусторонней пневмонией.
Женщина долго находилась в «кислородном» скафандре с повышенным давлением – пожилые с трудом переносят эту процедуру. Каждое утро, когда менялась бригада, мы передавали сведения о пациентах. Об этой бабушке несколько дней говорили одно и тоже: «Ночь не переживет». Мы ошибались. Она выздоровела за 4 недели.
Наши пациенты сильно слабеют за период болезни. И за ними после выписки требуется уход. Вот ее сын никак не мог найти сиделку для матери. Он часто звонил в больницу, беспокоился, а как дело подошло к выписке, боялся принимать слабую старушку до ее полного излечения. Считал, что в больнице она была в большей безопасности.
- Много таких пациентов, кого не хотят забирать родные?
- Нет, редкие случаи. Некоторые согласны забирать близкого человека, только если его тест отрицательный, чтобы не заражались другие члены семьи.
- Родственники пациентов часто звонят врачам?
- В нашем отделении звонки разрешены с 2 до 3 часов дня. За час поступает около 20 звонков. На разговор с каждым уходит около 3-5 минут. Иногда вдвоем отвечаем на звонки, докладываем о состоянии пациентов. Хотя случается, что родственники звонят с другим просьбами вне условленного времени. Однажды, позвонили и попросили принести ужин пациенту, объяснили, что сам больной стесняется нажать кнопку и вызвать медсестру. Но этот больной находился на парентеральном питании и с дисфагией, затруднением глотания.
«Человек с пересаженными почками выжил, абсолютно здоровые - погибали»
- Говорят, что мужчины больше подвержены риску заражения. Вы это подтверждаете?
- Однозначно мужчин в госпиталях больше, и они тяжелее переносят заболевание. В Италии, по статистике среди переболевших 63 процентов мужчин и 37 процентов женщин. Что касается тяжести заболевания, молодые мужчины – от 40 до 50 лет намного тяжелее переносят коронавирус, чем женщины их возраста.
А вот у пожилых пациентов, тем, кому от 70 лет, заболевание протекает одинаково по тяжести – и у мужчин, и у женщин. Я слышала много версий по этому поводу. Говорят, женщин защищает гормональный фон, эстрогены, увеличивающие иммунный антивирусный ответ. Генетически женский организм не так подвержен вирусу. Многие гены, отвечающие за иммунную систему закодированы в хромосоме Х - у женщин их две и гены более активные. COVID-19 – коварное заболевание, много сюрпризов преподносит.
- Какие еще?
- Я своими глазами видела, что люди в иммунодепрессивном состоянии, как ни странно, переносили заболевание легче, чем абсолютно здоровые. У нас лежал пациент с пересаженными почками. Он находился на иммуносупрессивных препаратах, чтобы не произошло отторжения почек. Так этот человек перенес заболевание легче, чем абсолютно здоровые люди. А вот онкобольные и ВИЧ-инфицированные умирали.
- В Италии большая смертность – это объясняли тем, что в стране много пожилых. Какие еще факторы называли?
- По смертности много разных факторов. Не забывайте, что правительство каждой страны само решает, каким образом будет вестись статистика смертей. В Италии – считается прозрачно и честно. Не думаю, что у нас смертность выше, чем в остальных странах. Могу предположить, что даже ниже.
Итальянцы сели на карантин, когда выявили всего 100 зараженных. Тогда как в Испании изолировались, когда число заболевших достигло 5000. В Италии, действительно, много пенсионеров. Средние показатели жизни: 85 лет для женщины, 80 - для мужчин. Средний возраст умерших от коронавируса - 79 лет. Заболевших - 63 года.
В нашей больнице «вытащили» 93-летнюю бабушку. В другом городе вылечилась старушка, которой было 104 года. В Италии социально активные старики, они тесно общаются с внуками, сидят с ними после школы, ходят по ресторанам, собираются компаниями. В Испании такая же ситуация.
В России в этом плане все грустно - старики в основном всегда сидят по домам. Поэтому сейчас и спаслись. Еще такой момент, мы старались не доводить пенсионеров до ИВЛ. Для стариков, подключение к аппарату – опасно. Делали все возможное, чтобы спасти их другими методами.
- Как у вас считают умерших?
- К нам поступают больные с серьезными патологиями – онкология, сахарный диабет, ишемическая болезнь сердца. Но если пациент умирает у нас от дыхательной недостаточности с подтвержденным коронавирусом, то в свидетельстве о смерти мы укажем причину - COVID-пневмония, остальные заболевания пойдут, как сопутствующее. В некоторых странах, пишут, наоборот, коронавирус указывают, как сопутствующее заболевание. И статистика по смертям вся меняется.
- Почему погибших от коронавируса хоронят в закрытом гробу, разве вирус не умирает вместе с человеком?
- Вирус не сразу погибает. Он еще долго сохраняется на поверхностях, в том числе и на теле. Поэтому санитарный надзор принял соответствующие меры захоронения. При эпидемиях всегда так хоронили.
- Сам человек чувствует приближение смерти? Что-то говорит?
- Нет, пациенты не понимают. Никто ничего не говорит, они начинают часто дышать. Далее, мы помогаем различными масками с высоким содержанием кислорода, либо неинвазивной вентиляцией легких, в самых тяжелых случаях подключаем к ИВЛ.
«Врачи заболевают в самом начале работы»
- Сейчас по всей России заболевают врачи, которые работают с COVID-19 – так и в Италии происходит?
- Да. Большинство медперсонала заболевает в самом начале работы с коронавирусными пациентами. Первая неделя работы в больнице самая сложной, так произошло и в нашей клинике. Всего за два месяца переболело порядка 50 процентов медперсонала. Кто-то перенес заболевание в легкой форме, кто-то слег с двухсторонней пневмонией.
Поначалу мы испытывали проблемы с нормальными масками, работали в обычных хирургических, которые недостаточно защищали от вируса. Главная защита – маска, очки и перчатки, сверху мы надевали одноразовые хирургические не проницаемые халаты и шапочки на голову, бахилы.
- Сейчас средств защиты хватает?
- Теперь всего достаточно. Комбинезоны и маски появились у нас в конце первой недели работы. Комбинезоны после каждой смены мы выбрасываем. После похода в туалет тоже выбрасываю комбинезон, надеваю новый. Стараюсь ходить в туалет не чаще, чем раз в шесть часов, чтобы, зря не переводить средства защиты. Хотя у нас за этим никто сейчас не следит.
Ношу двое перчаток – надеваю одни на другие, для удобства, часто их меняю. Те, которые надеваю первыми - они по локоть - не снимаю по 12 часов. Руки становятся сморщенными, в складочку, как после бассейна. После 12-часовой смены раздеваюсь медленно. Концентрация внимания снижается и риск ошибки велик, можно занести вирус с костюма на кожу. Маску снимаю последней, чтобы не вдохнуть то, что осталось на костюме.
«Смотрела в зеркало и не узнавала себя»
- Те, кто переболел, не заражались повторно?
- Среди моих знакомых повторно никто не заражался. Я ведь тоже болела. Не легко. Было страшно.
- Ваша семья не заразилась?
- У нас трехкомнатная квартира. Я с самого начала работы в отделении с коронавирусом, изолировалась в комнате одна. Запрещала детям заходить в комнату, где спала. При первых симптомах моей болезни все члены семьи надели маски. В какой-то момент у сына заболело горло, поднялась небольшая температура. Думаю, он переболел в легкой форме.
- Как протекало ваше заболевание?
- Запахи не пропадали, но мне было так плохо, что, может, я просто не обратила внимание. Сначала 10 дней мучил сухой кашель. Делала вдох и сразу заходилась в кашле. Все, кто находился рядом, пугались, советовали сдаваться врачам в приемное отделение, была сильная головная боль. Появилось странное чувство давления на грудную клетку. Казалось, будто на грудь положили пятикилограммовую гирю. Следом - жжение за грудиной, возникло ощущение тепла. Думала, инфаркт. Подкатывала тошнота.
- Температура поднималась?
- До 37,5. Помню мощный озноб в течении одной ночи. Обычно такой озноб испытывают люди с температурой 40. Еще наблюдалась неврологическая симптоматика. Я смотрела в зеркало и не узнавала себя, не покидало ощущении, что это не я. Сатурация снижалась до 96 %. Двусторонней пневмонии избежала, но легочный рисунок на снимке был изменен.
- Что показал тест?
- Оказался негативный. Сейчас все больше говорят о ложноотрицательных тестах. Важно правильно взять анализ. Процедура довольно неприятная – «ершик» необходимо вводить в ноздрю до задней стенки глотки. У меня анализ брал молодой медбрат, наверное, постеснялся сделать мне больно. Ввел тампон в ноздрю на 3 см, совсем не больно. Возможно, поэтому тест ничего не показал.
Есть другая версия. Биологи объясняли, что тест «тонкий», не всегда дает верный результат. Поэтому мы видим много ложнонегативных анализов. У четырех женщин-врачей, с которыми я работала, была яркая симптоматика заболевания, но их тесты пришли отрицательные. Зато у нашего «бессимптомного» коллеги, молодого мужчины, положительный. У него, кроме боли в животе ничего не наблюдалось. Кстати, один из симптомов при COVID-19 – боль в животе и диарея.
- Сколько времени вы болели?
- 10 марта начался кашель, 22 марта меня госпитализировали. В больнице я провела не много времени. Затем шесть дней лечилась дома. Как только стала более-менее нормально себя чувствовать, вернулась на работу. Но еще 10 дней приходила в себя. В общей сложности болела около месяца.
- Вам не советовали долечиться до конца и потом выйти на работу?
- Нам так нельзя было в тот момент. Если я болею, меня заменяют коллеги. Я не могла долго перекладывать свою работу на них. Когда поняла, что болезнь отступила, мне было неудобно оставаться дома. В клинике мы все в масках, друг к другу близко не подходим, меры предосторожности соблюдаем.
- Но вы же едите вместе, пересекаетесь. У вас ведь одна кухня, продукты на столе.
- Продукты на общем столе не стоят в этот период. Каждый приносит свои бутерброды, разворачивает фольгу и ест на кухне. Я на кухне предпочитаю есть одна. Если кто-то заходит попить кофе, то держимся друг от друга на расстоянии. Это временные меры.
- Дома продолжаете соблюдать меры предосторожности, обрабатываете спиртом продукты?
- Дома продукты мою водой как обычно. Можно с ума сойти, если обрабатывать все, каждый пакет молока. Каждый сам для себя устанавливает рамки.
- Как выявить бессимптомных больных?
- Никак. Знаю, что в Италии футболистам делают тесты, чтобы они не заразили друг друга. За 2 месяца - 4 теста. У одного спортсмена три теста оказались отрицательными, четвертый – положительный. Никаких симптомов у больного футболиста не наблюдалось. На 15 дней его отправили в изоляцию. Но простым людям никто не делал просто так без симптомов тесты.
«Коллеги говорят, что уволятся после всего прошедшего»
- О чем говорите с коллегами после смены?
- Обо всем. Глубокие внутренние процессы происходят сейчас у каждого медика, кто столкнулся с этой работой. Некоторые говорят, что уволятся после окончания эпидемии, надеюсь, это временное эмоциональное решение.
- Вас не посещали такие мысли?
- Я люблю свою профессию, с трех лет мечтала быть врачом. Как все русские дети, выросла на фильмах о войне. В моменты, когда на работе становилось особенно трудно, думала о том, как медики чувствовали себя на войне. И понимала, что мое положение намного лучше.
- Коронавирус изменил людей?
- Да. Это заметно по постам в соцсети, которые пишут некоторые коллеги. Раньше ничего подобного я не замечала. Внутри каждого идет работа, происходит переосмысление ценностей. Люди скинули маски, стали более «прозрачными». Для себя я сделала определенные выводы - по тому, как человек повел себя, как отнесся к сложной ситуации, решится, смогу ли я близко общаться с этим человеком в дальнейшем.⠀
