Ефрейтор-пехотинец, стрелок 438-го стрелкового полка 129-й стрелковой дивизии, он пережил почти два года нацистской оккупации — и ещё столько же потом провёл на фронте. Не из робкого десятка, награждён медалью «За отвагу» (в представлении было написано: «первым поднявшись в атаку и увлекая за собой бойцов, уничтожил 2 вражеских солдат и 7 взял в плен»). Но когда до Победы оставались последние мгновения, идти в атаку было по-особенному тяжело. Последний бой — он трудный самый.
«Настенька, сейчас и мне потруднело воевать, три раза был в наступлении. Сейчас [я] командир отделения, звание — ефрейтор. Пишу из Берлина 2 мая в 11 минут девятого. Не знаю, как я вернусь из него.
До свидания, Настенька и дорогие мои детки. Иду в наступление. Молите бога, чтоб я остался жив.
Настенька, землянку не придумаешь сделать, покупай у Тихона Семёновича, думаю, что он за пудом хлеба не позарится, как для наших сирот, так и для меня. Смотри, Настенька, неужели некому подмогнуть тебе в твоей думе? Неужели, Настенька, народ стал как зверь? Я думаю, к любому человеку [можно] подойти с любым вопросом».
Четвёртого мая 129-я Орловская дивизия в ходе боёв южнее и юго-западнее Берлина выйдет к Эльбе и завершит свой боевой путь в районе города Бург. В тот день Андрей Ермаков допишет на ещё не отправленном письме:
«Жди с победой домой, Настенка и детки, пока жив остался».
"Война на последнем издыхании"
Второго мая сводка Советского информбюро впервые сообщила о самоубийстве Гитлера. Для Исаака Моисеевича Рабиновича (1911–1977) эта новость имела особое значение. На пятый день войны ему пришлось бежать с беременной женой из Риги, оставшиеся в оккупации родители и младший брат были убиты. Исаак Рабинович воевал с августа 1941 года, весной 1942-го был ранен. После излечения служил рентгенологом на разных фронтах, был награждён орденом Красной Звезды. В документах отмечено, что старший техник-лейтенант Рабинович смог организовать освоение трофейной рентгенологической техники, захваченной в Румынии и Венгрии. Он ежедневно видел последствия войны на рентгеновских снимках и был искренне рад смерти её главного зачинщика.
«2 мая 1945 г.
Моя дорогая Дорик!
Итак, война при последнем издыхании. Собака пристрелена. Теперь я должен извиниться перед всей собачьей породой за сравнения. Сегодня я всё ещё "на взводе", и это даёт мне возможность оторваться от очередных дел и взглянуть чуть вперёд. Я уже набрался нахальства и напрямик сегодня задал вопрос шефу, а что же дальше? Намерен ли он меня отпустить. Нет, не намерен. Наоборот, хочет оставить; только не знает, как это произойдёт. Считает, что в ВМА [Военно-медицинской академии] или около найдётся место для меня. Увы, он считает меня большим специалистом и не верит, что я учитель, а не конструктор. Однако что-то вроде сотрудника пограничной области между медициной и физикой из меня может получиться.
Настроение у всех чемоданное. Пройдёт месяц, два, но ясно, что такие кадры, которые нужны для боевых операций, а не для оккупационной армии, вряд ли будут здесь долго держать. <…>
Моя Дорочка! Если подумать, что война заканчивается, то можно впасть в какой-то восторженный транс. Мы ещё не отдаем себе отчёта в том, что произошло. Только через неделю или две мы поймём, что́ произошло, и перестроимся на совершенно неизведанный манер работы. Если подумать хотя бы с точки зрения моей профессии: прекратится поток битых черепов и переломленных бёдер! Мне не надо будет больше шнырять в своей машине на „пожары“ и не надо будет рассматривать эти битые черепа как нормальное явление природы, как материал для обработки. Мои рентгенотехники не должны будут работать на грани своих физических возможностей.
Нет, моя Дорик, нет возможности перечислить, чего не надо будет делать. А что надо будет. Пока я не знаю, но спокоен, что мы очень быстро охватили новую ситуацию. Будь уверена. За эти четыре года, мы научились кое-чему. Подкование блохи, прохождение через игольные ушки и замочные скважины — это обыденные занятия. Имеется основание гордиться, ужасно гордиться состоянием в рядах Красной Армии. Крепко целую. Твой муж Исаак».
После войны Исаак Рабинович преподавал математику и астрономию в Латвийском государственном университете, он станет доцентом, известным популяризатором математических и астрономических знаний. Тяга к точному расчёту была у него, пожалуй, в крови — ведь его двоюродным братом был великий шахматист Михаил Ботвинник. Его двоюродный племянник — всемирно известный математик Борис Громов. Родившийся в эвакуации сын Владимир стал программистом.
* * *
Мы продолжаем начатый 11 апреля с. г. совместный с Научно-просветительным Центром «Холокост» проект «Авторы Победы: последние страницы войны». Если в Вашем домашнем архиве хранятся письма и дневники за 1–9 мая 1945 года, фотографии их авторов и адресатов — пожалуйста, отсканируйте их и пришлите по адресу: arch-holofond@mail.ru Возможно, они войдут в наши следующие публикации.
Публикацию подготовили сотрудники Центра «Холокост» Илья Альтман и Роман Жигун
