Отец Роман в прошлом – инженер-конструктор, оптик. Закончил Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, а потом - Православный Свято-Тихоновский богословский институт. С тех пор уже 22 года служит в больницах. Был клириком храма Царевича Дмитрия при 1-ой Градской больнице, сейчас является настоятелем храма Живоначальной Троицы при НИИ имени Склифосовского. А также батюшка окормляет больных Бакулевского кардиоцентра.
Обходит с молитвой палаты. Исповедует и причащает в реанимации больных. Сострадая и сочувствуя, показывает им путь из подавленного состояния к радости быть с Богом.
В конце марта в Синодальном отделе по благотворительности РПЦ была сформирована специальная группа священников для причащения больных с коронавирусом в больницах и на дому.
- Я как больничный священник просто не мог остаться в стороне, - говорит отец Роман. – У нас были семинары и тренинги, Врач-эпидемиолог учил священников пользоваться средствами индивидуальной защиты. Была разработана инструкция, согласованная с санитарными врачами. Мы учились в определенной последовательности надевать защитные костюмы, бахилы, перчатки, маски, очки. Когда снимали «скафандр», важно было не прикоснуться к наружной части комбинезона.
В специальной группе - 21 священник. Им помогают миряне, которые закончили курсы помощников больничных священников.
- График у нас расписан на каждый день. Нам пока не разрешают посещать больницы, и мы выезжаем к COVID-положительным только на дом, - объясняет батюшка. – Конечно, совершать таинства в защитном костюме очень непривычно. Движения скованы, руки - в перчатках, ты чисто тактильно не ощущаешь, что достаешь из пакета: молитвы к исповеди, Евангелие.
Психологически непривычно креститься в перчатках. Я этого никогда раньше не делал. Даже когда на кладбище, в сильный мороз, отпеваешь усопшего, служишь заупокойную службу, на определенное время все-таки снимаешь перчатки. Руки хоть и мерзнут, но терпишь.
А здесь другое дело – перчатки снимать нельзя. Еще, конечно, в защитном костюме очень жарко. Маска запотевает. У меня сначала не было специального раствора, которым нужно обрабатывать поверхность очков. Но со временем приспособился.
- Вспомните свой первый визит к больному, у которого был обнаружен коронавирус.
- С этим человеком мы давно знакомы. Он часто ездит за границу, в последнее время был в Италии. Также плотно общается с коллегами, которые бывают в командировках за рубежом.
Болезнь обрушилась на него внезапно. Он задыхался, «скорая» забрала его в больницу. Он долго лечился. А когда оказался дома на карантине, попросил, чтобы я к нему приехал. Человек был в отчаянии, его пугала неизвестность. Об этом вирусе ведь еще нет полной информации.
Я его исповедовал, причастил. У нас есть благословение Святейшего Патриарха, как это делать в домашних условиях, чтобы минимизировать контакт. Мы причащаем, как это было принято в древней Церкви, когда верующим влагали частицу Святых даров прямо в уста.
Крест и епитрахиль я не доставал, они у меня оставались под защитным комбинезоном. Этот человек долгое время не был в храме. Но нет худа без добра. Когда он серьезно заболел, для него вдруг открылось то, что он сам раньше не видел. Он понял, что надо изменить свою жизнь. Пересмотрел свое отношение к жене, к детям, к родителям, к коллегам.
В страданиях человек становится смиреннее, учится терпению. Это помогает увидеть Бога по-другому, не как судью или начальника, а как любящего, родного помощника.
- Вы – в «скафандре» и маске. Как дать понять больному человеку, что к нему пришел не робот, а живой человек с утешением и молитвой?
- Дотронуться до человека нельзя. «Обнимаю» его своим голосом, интонацией, ласковым тоном. Старюсь, чтобы человек почувствовал исходящее от меня тепло, сочувствие и сострадание. Согласно установленной норме, мы должны находиться в квартире у больного 20-25 минут. Таинства проводятся по сокращенному чину. Я обычно стараюсь в неспешной беседе внушить человеку спокойствие и уверенность, донести до болящего любовь Божию.
- Выезжаете на вызов вместе с добровольным помощником?
- Первый раз помощника не было. Потом была возможность помощи. Одному очень трудно правильно надеть защитный костюм.
Помощник смотрит, чтобы между лицом и маской, очками, капюшоном не было никаких зазоров. Чтобы все было закреплено и надежно завязано. Потому что есть риск заразиться. И сам, облаченный в «скафандр», остается ждать меня на улице.
Когда я выхожу, обрабатывает меня антисептиком, и себя заодно. Помогает мне аккуратно снять комбинезон, выворачивая его вовнутрь, как это делают врачи. Далее мы в определенной последовательности снимаем остальные средства защиты, проводим их дезинфекцию, складываем все в специально подготовленный желтый мешок, который потом попадает на утилизацию в Алексеевскую больницу.
Из дома больного с коронавирусом мы ничего не выносим. Листы с богослужебными текстами, которые мы распечатываем на принтере, остаются в квартире. Так же как крестик и маленькое Евангелие.
Подрясник был под защитным комбинезоном, но его потом все равно лучше постирать при температуре не ниже 60 градусов.
«Пациент умер прямо во время крещения»
- Как ведут себя люди, «находящиеся у черты»?
- Все по-разному. Помню, я приходил к пациенту в больницу. У него был рак, он знал, что скоро умрет. Но при этом был споен, сказал, что готов к переходу в жизнь вечную. Вставал с кровати, чтобы стоя исповедоваться и причаститься. Никаких признаков, что он смертельно болен, не было. Я был уверен, что он поживет еще полгода или год. Успел его три раза посетить, а через две недели его не стало.
И был другой человек, который не вставал с кровати уже полгода, но до последнего надеялся, что поправится. Говорил, что он еще не готов, что у него семья, нужно поднять детей, что он будет работать. Просил вселить в него уверенность и надежду. Он, к сожалению, тоже умер. Но, если человек верующий, в любом случае, готов он или чувствует полную растерянность, он все равно думает о встрече с Богом.
- С какими-то просьбами к вам обращаются?
- Больной с коронавирусом, к которому я приходил недавно домой, собирался уже писать завещание. Просил меня позаботиться о его семье, о детях. Чтобы я не оставлял их, всячески поддерживал. У него были сильные боли в легких. Ему не хватало воздуха. Его близкие распахивали окно, но это не давало нужного эффекта, он продолжал задыхаться… Людям в такой ситуации очень нужна духовная поддержка. Они видят, что у тебя нет страха, ты с ним сидишь, беседуешь, и у них самих пропадает страх перед неизвестностью.
- Вам, наверное, приходилось в больнице многих крестить. Кого – то из них вспоминаете особо?
- Я часто вспоминаю одного дедушку, которому было 70 с лишним лет. Он позвал меня, чтобы я его крестил, сказал: «Я верю, что какой-то высший разум, высшая сила есть». Я сказал, что этого не достаточно, чтобы креститься. Нужно верить в то, что Иисус Христос - Бог, ставший человеком для спасения людей от греха и вечной смерти. Что Крещение означает новую жизнь. Это особый завет с Богом, особые отношения с Ним.
На что мне этот пожилой человек ответил: «Я не все знаю, я просто хочу быть с Богом, хочу креститься». Этот диалог у нас шел минут 15. В итоге он сказал: «Я доверяю вам, верю в того Бога, в которого верите вы». Я начал его крестить, и во время крещения он умер. Меня это очень сильно поразило. Я успел его только миропомазать... Прямо на моих глазах он умер.
- Были случаи, которые иначе, как чудом, не назовешь?
- Помню, у младенца началась гангрена. Я стал ходить, регулярно его причащать. И вдруг началось самоочищение. Там, где было черное пятно, стала появляться розовая кожица. Врачи только диву давались.
А однажды родственники больного, который находился в реанимации, попросили прийти, причастить его. Человек был без сознания. При этом его близкие не знали, ходил ли он в храм, исповедовался ли он. Причащать в таком случае человека, конечно же, невозможно.
Я пошел к нему, чтобы просто рядом посидеть, помолиться, помазать его святым маслом. И в тот момент, когда я зашел в реанимацию, он впервые за три дня пришел в сознание. И стал возможен диалог. Человек уже сознательно исповедовался и причастился. А потом так же внезапно ушел в бессознательное состояние.
То же самое было не раз и с психически больными людьми. Приходил к ним по просьбе родственников. Близкие ссылались на их неадекватное состояние. И вдруг они на какое – то время приходили в себя, начинали исповедоваться. А после моего ухода, снова впадали в прежнее состояние.
- Врачи могут сами крестить больного, если ему угрожает смертельная опасность?
- Таинство Крещения может совершить в исключительных случаях любой крещеный, православный христианин. У нас в больнице были такие случаи. Человек уходил буквально на глазах, священника ждать времени не было. В НИИ имени Склифосовского многие врачи – верующие. Если человек образован в духовном плане, он знает об этом. Нужно произнести: «Крещается раб Божий (или раба Божия) ...» и далее проговаривается имя новокрещенного. Затем первый раз окропляется голова водой со словами: «Во имя Отца. Аминь!» Потом второй раз со словами: «И Сына. Аминь!» И третий раз, когда произносится: «И Святаго Духа. Аминь!»
«Прошли крестным ходом вдоль корпусов больницы»
Отец Роман напоминает, что все священники из специальной группы прошли подготовку. Но вопрос об их допуске в стационары, где лежат больные с коронавирусом, до сих пор не решился. Церковь за свой счет приобрела защитные костюмы, маски, респираторы, перчатки и бахилы. Но их в «красную» зону не пускают.
- Люди, оказавшись в больнице, острее чувствуют необходимость в участии в таинствах. К болям и высокой температуре добавляется психологическая нагрузка. Они нуждаются в духовной поддержке. А сейчас получается, что в стационарах они покинуты, священников в больницы не пускают. Причем не только туда, где лежат больные с коронавирусом. В обычные больницы из-за карантина мы тоже попасть практически не можем.
К сожалению, многие верующие люди умирают в больницах без церковного напутствия, без Причастия. Тяжело больные просят допустить священника к ним, а врачи им вынуждены отказать.
Часто все дело оказывается в человеческом факторе. Помню, еще до эпидемии по коронавирусу, был срочный вызов в одну из реанимаций. Врачам, видимо, было не комфортно, был поздний вечер, они уже потушили свет. А тут священник собирается подняться, надо его провожать, смотреть, как он одет… Легче отмахнуться. И мне отказали.
А ведь человек в тяжелом состоянии мог в любой момент умереть. Тут ведь надо комплексно заботитбся о человеке, и о теле его, и о духе. Поскольку родственники больного настаивали на моем визите, обратился к руководству. После чего меня пустили. Но сейчас, к сожалению, и обращения к руководству больниц ни к чему не приводят.
- А медики приходят к вам причащаться?
- Приходят в основном те, кто бывает в нашем храме на богослужениях. Наш храм Живоначальной Троицы хорошо виден с Садового кольца. Но попасть туда можно только с территории больницы. Прихожан сейчас немного. Приходит и медицинский персонал, свободный от работы.
Храм у нас большой, есть где рассредоточиться, встать на большом расстоянии друг от друга. Мы служили и на Страстной, и на Пасху, и на Светлой седмице. Прошли крестным ходом по территории больницы вдоль корпусов. В этом году, к сожалению, без прихожан. Пели праздничный тропарь. Видели, как больные прильнули к окнам. Для них важно было знать, что жизнь продолжается.
- Какие вопросы чаще всего задают больные?
- Спрашивают, например, сколько свечей поставить, сколько и каких молитв прочитать, чтобы выздороветь? Начинаю объяснять, что это не заклинание, нужно, чтобы отношения с Богом были живыми, настоящими, как это бывает между любящими людьми. Когда парень, например, любит девушку, он дарит ей цветы, потому что не может не дарить. Богу нужна ваша честность, ваша свобода. Когда людям это объясняешь, они широко открывают глаза. Видно, что они это впервые слышат. И сильно удивлены, что, оказывается, могут быть такие отношения с Богом.
- В качестве профилактических мер принимаете какие-то лекарственные препараты?
- Пока нет. Но многие священники пьют лекарства для профилактики.
- Вам приходится видеть столько страданий больных людей. Как это можно выдержать?
- Когда ты сталкиваешься со страданиями, ты заранее должен понимать и чувствовать, что у тебя своих сил не хватит, чтобы все это перенести. Для этого нужна помощь Божья. Наше человеческое сердце не может все это вместить без вреда для себя, как и наша психика.
Поэтому здесь есть два варианта. Или ты свое сердце закрываешь наглухо, и просто чисто механически выполняешь какие-то действия - медицинского или религиозного характера. Или ты пытаешься при помощи Божьей свое сердце расширить, чтобы оно без вреда могло вмещать боль и страдание других людей. Но для этого нужна жизнь с Богом, участие в Его Таинствах, обращение к Нему за помощью.
Иногда приходят врачи и говорят: «Мы перестали что-либо чувствовать. Стали относиться к пациентам безразлично». Я говорю: «Надо свою духовную жизнь немножко оживлять. Такая нечувствительность вредит не только пациентам, но и прежде всего вам самим». Это напоминает ситуацию, когда спрашивают: а давать милостыню или нет людям, которые могут оказаться обманщиками?
В таких случаях я говорю, что дело не в том, что вас обманывают, а в том, что вы проходите мимо протянутой руки. Привыкаете быть немилосердными. Вот это самое страшное. Лучше подать тем, кто вас, возможно, обманывает, чем, если у вас сформируется привычка к безразличию и жестокости.
Читайте также: Уволенным в эпоху коронавируса офисным работникам предложили неожиданную альтернативу
