Рассказывает Анна Белавина, руководитель отдела благотворительных программ православной службы помощи «Милосердие», которая помогает тяжелобольным детям, малоимущим, бездомным, одиноким пожилым людям и инвалидам:
— Едва стало известно, что в Москве есть случаи заражения, стали снижаться разовые пожертвования, причем значительные суммы, а также массовые пожертвования от физических лиц. Через неделю стала приходить информация от благотворителей — состоятельных людей, владельцев компаний, — что они либо не могут теперь оказывать нам помощь совсем, либо сокращают ее. Отказывают те, кто уже сейчас в кризисной ситуации, либо те, кто потихоньку в нее втягивается. Наш бюджет на 80% складывается из пожертвований физических лиц, юридических лиц и состоятельных людей. Остальное — средства грантов и государственное финансирование.
— А как же теперь ваши сотрудники работают непосредственно с людьми?
— Те, кто посещал семьи, работники выездной паллиативной службы, теперь не выезжают на дом. Это люди, которые работали непосредственно с подопечными, которые входят теперь в группу риска: детьми с серьезными заболеваниями, особенно с заболеваниями дыхательной системы, и пожилыми людьми. Сотрудники нашей паллиативной службы — медсестры, психологи — не могут теперь приезжать к ним, даже если они будут перемещаться на такси (что опять же вызовет увеличение наших расходов), все равно остается риск распространения инфекции, принесения ее в семью. Мы сейчас прорабатываем вопрос, как организовывать эту помощь, чтобы все-таки продолжать ее. У нас еще есть проект, где няни приходят в многодетные семьи и помогают им с воспитанием детей. Здесь та же история с точки зрения распространения инфекции — это стало невозможным.
Раньше малообеспеченные пенсионеры приезжали в Марфо-Мариинскую обитель в нашу Группу работы с просителями, чтобы получить продукты. Сейчас эти люди входят в группу риска, и мы стараемся, со своей стороны, тоже сократить их перемещения по городу. Мы будем стараться сделать так, чтобы добровольцы приезжали ко всем нашим подопечным пожилым людям и привозили им продукты до дверей.
Что касается уменьшения финансирования, мы пока в растерянности, но просто обязаны как-то выкручиваться: в Свято-Спиридоньевской богадельне, Свято-Софийском социальном доме такие подопечные, которым просто не выжить вне наших проектов. Огромное количество людей сейчас останется без работы, без зарплаты. Люди будут приходить за продуктами, за одеждой… И мы должны, наоборот, в этой ситуации быть более подготовленными, увеличивать свои мощности. Поэтому мы сейчас ломаем голову, как с этим справиться в условиях оттока пожертвований.
Представитель российской организации «Детские деревни — SOS» Дмитрий Даушев рассказывает о своих проблемах:
— Наша организация помогает детям, оставшимся без попечения родителей. Наши детские деревни — это коттеджные поселки по 12–14 домов, и в каждом доме живет одна семья, мама или семейная пара с 5–7 приемными детьми, которых они растят как своих. Это такая альтернатива детским домам. Мы несем ответственность за большое количество детей — это порядка 500 опек и еще около 3000 тех, которым мы помогаем в кризисных семьях. Поэтому для нас крайне важна финансовая устойчивость. Мы же не можем нашему подопечному ребенку сказать: извини, деньги закончились, отправляйся в детский дом.
В нынешних условиях мы понимаем, что расходы могут вырасти, что кризис может подкосить работу любой благотворительной организации. Но здесь у нас хороший задел: на протяжении многих лет мы делаем ставку на поддержку очень большого количества людей, это реально тысячи и десятки тысяч тех, кто жертвует нам небольшие суммы автоматически ежемесячно. Более 60% всех собираемых средств поступает именно от частных лиц. У нас 18 000 таких человек, которые автоматом жертвуют деньги, в среднем это выходит 900 рублей ежемесячно: кто-то дает 5000, кто-то 100 руб. Небольшие суммы для людей не критичны.
— Но сейчас наверняка появляются случаи отказа?
— Пока это единичные случаи. Пока это в основном, те, у кого работа напрямую зависит от эпидемии и карантина: туристический, гостиничный бизнес, авиакомпании. А так люди продолжают помогать. Более того, в кризисной ситуации мы нередко слышим от наших доноров слова, что «сейчас всем тяжело, а вам-то еще сложнее». Если человек перестанет жертвовать, например, 500 рублей в месяц, то выиграет он от этого немного, а потеряет в своем мироощущении существенно. Он, получается, откажет в поддержке тем, кому намного тяжелее.
— Что будете предпринимать?
— Сейчас нам помогают около 100 компаний. И именно у них самый серьезный кризис. Например, наш постоянный партнер, известная сеть отелей, уже сообщил о сложностях в этом году. Поэтому в первую очередь мы думаем, как компенсировать возможные потери от снижения поддержки со стороны корпоративных партнеров.
Основная надежда на людей — наших сограждан. Мы готовим обращение ко всем донорам с просьбой поддержать нас дополнительно, если есть такая возможность, чтобы компенсировать потери, которые идут по другим каналам. И, конечно, прорабатываем варианты экономии. Пока еще мы не испытываем серьезных трудностей по сборам средств, но уже готовимся к ним.
