И как! Все вспоминают только «Эдичку», цепляются за этого Эдичку, вспоминают ту самую сцену. Дураки, они так ничего и не поняли. Не пришло в голову, что Эдичка — тот же Онегин или Печорин, или Акакий Акакиевич, перенесшийся на машине времени в XX век и попавший в Америку. Вот кто такой Эдичка.
Лимонов чувствовал себя там, в Нью-Йорке, истинным изгоем, нищебродом, отверженным, и в этом своем знаменитом романе он так мощно и страдальчески передал свои чувства, ощущения, как никто другой. Да, он тогда выстрадал свою славу.
Выгнанный из СССР за антисоветчину, он на Западе так и не нашел себя. Америка, потом Франция, даже литературное признание — все это было не его. Именно там он стал левым, отчаянно и радикально левым. Именно там, из этого «прекрасного» далека он уже как-то по-особому посмотрел на свою Родину, да что Родину — на систему, и стал большевиком. Национал-большевиком.
Он всегда искал приключения на свою голову, был отчаянно смелым. Может, даже в этом качестве видел себя Байроном, не меньше. Вот Лимонов на югославской войне, на стороне сербов. Вот на молдавской, защищая Приднестровье, на абхазской, за малый угнетенный народ… Потом Казахстан, безбашенная акция в защиту русских, тюрьма. Его осудили на четыре года, просидел два, освободился условно-досрочно… Здесь, наверное, он видел себя уже Достоевским. В камере много писал, не сидел без дела.
Лимонов — это всегда взрыв негодования, эмоций, накопившегося негатива. Лимонов на Триумфальной — особая статья — вот тут он объединился с либералами против власти. Вот тут он выходил каждый раз 31-го числа, чтобы защитить ту самую Конституцию. Вот тут он получал по шапке от ментов по полной программе… Потом его уже стали узнавать и брали выходящим из подъезда под белы ручки, ну очень вежливо. Все-таки большой писатель, да.
Еще какой большой! Как-то некий миллионер (или миллиардер, неважно) решил издать сборник за свой счет, пригласив участвовать там самых крутых русских писателей современности. Он хотел, чтобы они для него описали сказочный остров Кипр. Оплатил им перелет, проживание — только пишите, творите. И вот лучшим там среди всех оказался именно Лимонов. Какой же кайф было читать то его кипрское эссе. Ну, чистый Хемингуэй!
Он так лихо выстраивал свою жизнь, его бросало из огня да в полымя, он как Иванушка из той сказки купался в кипящих котлах и выходил из всех перипетий молодцом. Он всегда был «против» и никогда «за». Когда Владимир Путин и Дмитрий Медведев в 2011-м произвели «рокировочку», он витийствовал без тормозов. Мечтал быть трибуном, повести людей на Кремль. Но за ним тогда почти никто не пошел, вся оппозиция перекинулась к Борису Немцову и оказалась на Болотной площади.
Вот вам картинка: стоит одинокий вихрастый очкастый Лимонов посреди своих немногочисленных сторонников, адептов и журналистов, такой покинутый, такой несчастный. Да, после этого он стал ревновать Немцова, как брошенная жена, отделился от оппозиции, на чем свет стоит наезжал на нее.
А после Крыма прибился к власти, деваться было некуда. Конечно, власть осуществила его самые светлые, самые смелые мечты, но Лимонов, такой покинутый, позволил сильным мира сего себя приручить. Не кривил душой, нет, просто совпал с политикой партии и государства. И на этом закончился.
Как политик, да, возможно. А как писатель, может, первый писатель земли русской, он продолжался. Волк-одиночка, он и в своей личной семейной жизни не знал покоя, остановки. Женат был шесть раз. Какие женщины окружали его! А в последнем браке с актрисой Катей Волковой стал отцом двоих детей. Нет, они потом, естественно, разошлись, но это ничего не меняет. Он все познал в этой жизни.
Маленькие люди — родители мои
женские груди — домики — бадьи
Ванные, столовые, вилки да ножи
Журналы все «Работница» серы и свежи
Еще журнал «Здоровье» — симптомы и врачи
мама моя мама — сердце подлечи!
Выкройка для блузки. Картошка мясо — хлеб
То-то избегаю этих я судеб
То-то с детства в сторону, в сторону смотрел
И подобно ворону-птице улетел
Начал потихонечку, смеялись не учли
Вот я и достукался, сам один вдали
Эх не туда бежали — юный Эдуард
Но тогда б едва ли получился б бард
А ныне получился, фамилия нашлась
Эх что ж я не лечился. Мама не взялась.
Прощайте, Эдичка.
Читайте также: Кинорежиссер Велединский об Эдуарде Лимонове: «Мы познакомились через решетку»
