У 11-летних близняшек был общий таз и три ноги на двоих. Спустя 12 часов их вывезли из операционной на двух разных каталках. Живых! Медики разделили им кишечник, яичники, удалили третью ногу, матку, мочевой пузырь. И подарили каждой из девочек свое тело.
Для сестер сделали специальные корсеты, они научились ходить на протезах, поступили учиться в медресе, их мечтам не было предела… Но Зита, которая с рождения была слабее своей сестры Гиты, стала болеть. Одна реанимация сменялась другой. Девушка перенесла несколько операций, ослепла на один глаз, пережила сепсис, у нее стали отказывать печень и легкие. В 2015 году 24-летней Зиты не стало. Умирая, она попросила сестру жить за нее долго-долго.
Но осенью 2019-го у Гиты обнаружили аденокарциному — злокачественную опухоль на стоме кишечника.
Об успехах Гиты — педагога, перенесенной ею операции, поездке в Мекку, а также о том, как в отдаленном киргизском селе в память о дочери Зите открыла центр для детей с ограниченными возможностями, рассказала «МК» мама сиамских близнецов Зумрият Резаханова.
«Проявляй красивое терпение»
Гите удалось сделать то, что не успела из-за болезни ее сестра Зита. Она закончила в Оше колледж, выучила наизусть Коран, получила звание хафиза. Также девушка, обучаясь в женском медресе, стала свободно говорить на арабском, занималась английским языком. В документе об окончании учебного заведения у нее значилось: «мумтаз», что в переводе с арабского означало «отлично».
Но поработать преподавателем в медресе ей удалось совсем недолго. В августе 2017-го организм Гиты дал сбой. В брюшной полости у девушки образовались три канала, в которых скапливалась жидкость.
— Врачи в клинике в Стамбуле сказали, что у дочери в организме «бомба», в любое время может попасть инфекция, и тогда «рванет», — делится с нами Зумрият Резаханова. — В ходе обследования медики определили, что у дочери увеличилась почка, образовался нарост. Но в то же время медики объяснили, что операцию надо делать только в экстренном случае.
Тогда Зумрият обратилась в Клиническую больницу Управления делами Президента, к профессору урологии Даренкову. Сергей Петрович хорошо знал организм девушек-близняшек. В 2011 году он успешно прооперировал Зиту. Благодаря оперативному вмешательству она прожила еще несколько лет.
— Перед отъездом муж спрашивал: «Не боишься, что сейчас что-то заденут внутри Гите и будет еще хуже?» А я рвалась в Москву как одержимая, как будто меня кто-то вел. Я должна была знать, что происходит в организме дочери. У Гиты же стомированы и мочеточник, и кишечник. (Выведены на переднюю стенку области живота мочеточник и кишка. Искусственно созданное отверстие в ходе операции носит название «стома». — Авт.) У ее сестры Зиты было выпадение стомы. Из-за этого и начались все проблемы.
Обследование в московской клинике проходило под общим наркозом.
— У Гиты взяли пробы тканей на гистологию. Я еще подумала, зачем? Но тут же успокоила себя, решив, что, видимо, таковы правила в этой клинике. Когда Гиту везли из операционной, находясь под наркозом, она на весь коридор читала аят из Корана. Я запомнила, что дочь говорила, потом выяснилось, что в переводе с арабского это означало «проявляй красивое терпение». Аят оказался пророческим. Я поняла, что это Бог говорит мне устами дочери. Через полчаса я узнала, что у Гиты обнаружили аденокарциному — злокачественную опухоль на стоме кишечника, и расплакалась, не смогла «проявить красивое терпение». Была пришиблена этим диагнозом. А Гита, ни о чем еще не догадываясь, рассказывала мне, где она побывала, о райских садах, о слепящем солнце, о чудо-дворце, около которого мы все гуляли. Зита была с ангелами, а я — высокого роста с длинными волосами. Гита была практически между тем и нашим миром. И еще не отойдя от наркоза, просила меня: «Пошли домой. Пошли к нашему Создателю!»
Зумрият признается, что не знала, как сказать дочери о злокачественной опухоли. Думала, а вдруг ей это навредит? Но врачи сказали, что Гита — взрослый человек, они не имеют права скрывать от нее диагноз. Она должна знать, что ей нужно беречься.
— Услышав об аденокарциноме, дочь сказала: «Да? Хорошо, значит, будем бороться». Опухоль была довольно большой, размером с пучок цветной капусты. Но, слава Богу, аденокарцинома была первой стадии, на ножке, метастазы дальше никуда не пошли. Медики ее удалили, сделали дочери резекцию мочеточника, поставили стент. И мы отправились в аэропорт. Гита сидела в такси очень бледная, глянув на меня, сказала: «Мама, у меня шок, помни, я смотрю на тебя, если ты сломаешься, я тоже сломаюсь». Так вместе и стали воевать. Рак ведь болезнь такая, что чем больше о нем думаешь, тем больше он тебя съедает. Я постоянно говорю Гите: «Надо кушать, тебе надо быть сильной». Но ее сжигает температура. С ноября у дочери держится температура 38–37,7 градуса.
Зумрият и раньше, как предписывается мусульманке, ходила в платке, в платьях и кофтах с длинным рукавом. А по прилете домой облачилась в хиджаб — традиционный арабский женский головной платок.
— Я поняла, что так много прошу у Аллаха, молю дать здоровье дочери, и решила, что мне надо сделать что-то ради Всевышнего. И 6 января я надела хиджаб. В это время одна из наших хороших знакомых была на малом хадже в Мекке. (Мекка — священный город в Саудовской Аравии — центр паломничества для мусульман, где находится крупнейшая в мире мечеть Аль-Харам и главная святыня ислама в виде кубической постройки — Кааба. — Авт.) И встретила там одну женщину из Дагестана, которая призналась, что в Мекке ей так хорошо, что она намерена приезжать сюда каждый год. Тогда наша знакомая ей сказала: «Остановись, ты можешь себе это позволить, а сколько людей мечтают попасть сюда, но у них нет для этого возможностей. Отправь вместо себя особо нуждающегося в этом. И этот человек помолится за тебя, сделает столько искренних дуа, как никто другой». И они приняли решения отправить в Мекку нас.
Зумрият считает, что эта поездка была организована самим Аллахом.
— Гита так мечтала о хадже. У нее была трехлитровая банка, в которую она складывала деньги, собирала необходимые средства на поездку. Я просила Всевышнего дать возможность дочери, пока у нее еще есть силы, посетить эту землю, совершить малое паломничество — умру. И он услышал наши молитвы.
16 февраля Зумрият с дочкой отправились в Мекку. В качестве сопровождающего — махрама, с ними полетел старший брат Гиты — Ахмед.
— Совершение умры требует больших физических усилий. Каабу необходимо обойти семь раз против часовой стрелки, потом столько же раз необходимо пройти между холмами Сафа и Марва. Это примерно 3 километра.
У Гиты после операции по разделению со своей сиамской сестрой Зитой осталась только одна нога и половина таза. Выполнять все эти обряды ей было непросто.
— Гита порывалась идти сама, с костылями. Я ей говорила, тебя же собьют, тебе нельзя напрягаться, у тебя же стент в почке. Где-то она передвигалась на инвалидной коляске, где-то на короткие расстояния шла сама. Но рядом все время был брат Ахмед, который держал ее за руку, а когда по пути попадались ступеньки, он нес ее на руках.
Гита заплакала сразу же, как только увидела Каабу.
— Там такой дух, такое величие… Мы поняли, что Бог един: у него только разные имена. Мне даже христиане писали с просьбой помолиться за них. Мы молились и за своих родных, и за всех больных детей, и за одиноких стариков. Чтобы у людей был в доме баракат — достаток.
Три дня Гита раздавала паломникам конфеты, которые привезла из Бишкека. В мечети читала Коран, который знала наизусть. Ее постоянно обступали верующие, с которыми она общалась на арабском языке.
«Мама, не держи меня, отпусти...»
Гита сделала вокруг Каабы на коляске 14 кругов, за себя и за свою сестру Зиту.
— Зита всегда с нами. Где бы мы ни были, мы чувствуем ее присутствие. Между нами существует незримая связь, мы, как деревья, срослись корнями. Дочки и я считали, что мы проживаем одну жизнь на троих, даже называли себя тройняшками. В последний раз Зита мне приснилась сидя на облачке и так ласково звала меня: «Ма-а-ам, ма-а-ам!..» У Гиты — сильный, мужской характер, а Зита была очень нежная, такая девочка-девочка. Все время обнимала меня, приговаривая: «Ты моя хорошая, ты моя любимая!» Гита родилась первая, Зите пришлось тяжелее во время родов, она была слабее сестры.
Девочки подрастали и все больше понимали, насколько мешают друг другу.
— Они царапались, дрались, одна хотела спать, а другая тянула ее на улицу. Бывало, что они начинали душить друг друга. Потом плакали, мирились. Я слышала: «Если нам не сделают операцию, не разделят нас, то пусть лучше нас усыпят». Чтобы Бог услышал наши молитвы, они просили пошире открыть в комнате форточки...
В 2001 году девочки попали в больницу. Вся боль досталась Зите, у нее была температура под 40, ее состояние ухудшалось с каждым днем. В то время как Гита была совершенно здорова и с досадой говорила, что вынуждена лежать в больнице из-за Зиты. В тот год девочки еще пять раз лежали в больнице. Зите чистили ножку, она неделю ничего не ела, настолько ослабла, что не могла поднять руки, ни на что не реагировала. А Гита, услышав разговоры врачей, хватала маму за руки и кричала: «Я не хочу умирать. Найди нам доктора».
Зумрият обращалась во многие клиники, в том числе и зарубежные. Писала, звонила, умоляла, рассылала медицинские карты дочерей, но ответ был один: случай неоперабельный.
И наконец в 2003 году была сформирована бригада врачей, которая в больнице имени Филатова провела успешную операцию по разделению сиамских близнецов.
— 26 марта Зиту и Гиту увезли на операцию. Никто не давал никаких гарантий, что выживут обе. 12 часов я простояла у дверей операционной. Помню кадры, на которых было видно, как разъехались столы, на одном осталась Зита, на другом — Гита... Потом был долгий период реабилитации. Все было непросто. Но мы победили!
Зита прожила после операции 13 лет.
— Это были очень яркие годы. Зита была счастлива. Но, видимо, каждому отпущен свой срок на земле. Уходила моя солнечная девочка очень тяжело. Она почти ослепла. На месяц врачи ввели ее в искусственную кому. Когда на короткое время медики выводили ее из этого состояния, дочь беззвучно плакала от боли. Я начинала ее веселить, и мой сильный ребенок даже в таком состоянии улыбался.
Устав от больницы, Зита попросилась домой, в родное киргизское село. Все понимали, что девушка едет умирать... Провожая Зиту, плакали и медсестры, и врачи. А она, приехав в родной дом, сама поднималась по лестнице на второй этаж, помощи не допускала, говорила: «Тогда не будет меня». Ползком преодолевала одну ступеньку за другой. Отдыхала, потому что ей не хватало воздуха, и ползла дальше. Только вперед, как и всю жизнь.
— Я ставила Зите капельницы, когда ей становилось лучше, она шептала мне на ухо: «Мама не держи меня, отпусти...» 19 октября у девочек был день рождения. Помню, мы с домашними зашли к Зите с песнями, с тортиком. Она была такая счастливая, потушила на торте свечки. А потом, когда мы все вышли, сказала Гите: «Поздравь меня, сестра, с моим последним днем рождения!»
Спустя 10 дней Зиты не стало.
— Ее очень многие оплакивали вместе с нами. Вся Чечня в день ее похорон читала заупокойную молитву по моему ребенку. Отдали ей дань уважения, как сестре. Мне писали даже из Северной Африки, выражали соболезнование. Зита для многих была примером любви, стойкости, добродетели, нечеловеческой силы воли, которая способна свернуть гору. Она умела по-настоящему радоваться жизни, находить во всем хорошее.
Зумрият говорит, что теперь точно знает, что время не лечит. Она часто поднимается в комнату девочек и сидит на кровати Зиты.
— За два дня до смерти Зита увидела конфетки «Ромашка» и попросила дать ей две штуки, сказала, что съест их, когда ей легче будет дышать. Они до сих пор лежат там, куда она их положила. Рука не поднимается их убрать... У меня хранится шарф Зиты, который до сих пор пахнет дочерью. Я его часто достаю, прижимаю к себе. А недавно, когда была с Гитой в Москве, ноги сами принесли меня в Боткинскую больницу, где лежала Зита. Посидела в холле и уехала.
«Гиту надо спасать»
Сестры-близняшки знали, что никогда не смогут родить, стать матерями. Зумрият убеждала дочек, что необязательно ходить беременными, рожать, можно помогать обездоленным детям, дарить им свое тепло.
— Мы мечтали открыть большой детский дом. Зита так хотела воспитывать, наставлять ребятишек. Когда ее не стало, я попала в кардиологию, сильно болела, но поняла, что не имею права умереть от слез. Надо воплотить в жизнь мечту Зиты. У нас есть такое понятие, как «садака джария», непрерывающаяся милостыня, пожертвование, которое работает, приносит благо даже тогда, когда человека уже нет в живых.
Министерство социального развития выделило деньги, также помогли меценаты, и Зумрият в соседнем селе Жаны-Жер открыла центр «Право на лучшую жизнь» (теперь это Фонд имени Зиты и Гиты Резахановых). Сама многое испытавшая в жизни, она стала помогать детям с ограниченными возможностями здоровья и их родителям.
— Наш центр дневного пребывания работает уже 4 года. Мы проводим тренинги, ребятишки с удовольствием обучаются компьютерной грамотности, английскому языку, вокалу, игре в шахматы, прикладному искусству. С ними работают психолог, социальный педагог. Мы находимся в 40 километрах от Бишкека, на всю округу это единственный развивающий центр для детей-инвалидов. Всякий раз, отправляясь на работу, я прохожу мимо кладбища, где похоронена Зита. И мне кажется, что дочь провожает меня взглядом. Бывает ведь очень трудно, нет финансирования. Но уйти из центра я не могу, потому что там в каждом ребенке живет Зита.
Зумрият сетует, что у некоторых ребятишек жизнь проходит в периметре своего двора, а то и своей комнаты, потому что они выросли, а инвалидные коляски родные им купить не могут.
— Мы постарались найти деньги на коляски. И теперь многие из этих детей видят мир, людей, улицу. Выезжают вместе с мамой в магазин, в гости. Центру очень нужен микроавтобус, чтобы привозить деток на занятия, а также вывозить их на экскурсии. Но пока это остается мечтой.
Фонд также находит средства, чтобы покупать для таких семей продуктовые наборы, помогает с продуктами и одиноким старикам. Недавно, например, нашли деньги, чтобы оплатить операцию пожилой женщине. Зумрият подчеркивает, что для других всегда просить легче.
— Я, как директор фонда, получаю 7 тысяч сомов в месяц (6700 рублей). 4 тысячи со своей зарплаты я отдаю учительнице начальных классов, которая занимается с нашими ребятишками. Еще по тысяче доплачиваю двум педагогам, которые получают 3–4 тысячи.
— За счет чего сами живете?
— Держим скот, выращиваем овощи. Когда становится трудно, я обращаюсь к людям. Например, недавно нам с Гитой помогли собрать деньги на билет на самолет. Дочери нужно было в Москве заменить стент в почке.
Гиту ждет очередное обследование. По возвращении из Мекки она легла в онкологическую клинику в Бишкеке.
— Впереди борьба за жизнь. В Москве ее посмотрели визуально, рецидива нет, опухоль удалили, но раковые клетки на поверхности присутствовали. Мы хотим знать, что происходит. У дочери в организме наблюдаются застойные явления. У нее вырос яичник, у нее выросли трубы, идут спаечные процессы. Гите нужна операция, она бы облегчила ей жизнь. Ей развели бы в разные стороны кишечник, мочеточник, удалили бы спайки и стент из почки. Но это же все раны… Эта операция может ее убить, поэтому мы и боимся ее делать.
Зумрият хотела бы, чтобы Гита стала директором школы, учила бы детей арабскому языку и Корану.
— Только бы Бог дал ей здоровья и послал хороших людей на пути. Я никогда не задумывалась уезжать из Киргизии, но сейчас, когда мой ребенок в таком положении, ее здоровье зависит от московских врачей, я хочу собрать документы, встать на очередь, чтобы получить жилье. Бывает, в соцсетях нам шлют проклятия, пишут: «чтоб вы сдохли», «сиамских близнецов надо убивать сразу после рождения, чтобы не мучилась», «что вы в Россию едете, лечитесь у себя в Киргизии». Люди забывают, что есть понятие бумеранга. Я к таким людям отношусь с жалостью. Как они живут с такой душой и такими сердцами?.. Как можно плохо говорить о людях, которых не знаешь, как будто кто-то из них прожил наши дни? Тем, кто считает, что мы «съедаем» их налоги, хочу напомнить, что нам с Гитой в 2016 году специальным Указом Президента РФ было предоставлено российское гражданство. Мы — граждане России. Также мы граждане Киргизской Республики.
Когда Зумрият бывает особенно тяжело, она вспоминает слова Зиты о том, что «на месте каждой дыры в сердце надо сажать цветы».
