Корабль с «эксклюзивной» командой в официальных документах значился как тральщик Т-611 и входил в состав 6-го тралового дивизиона Волжской военной флотилии. Это подразделение летом 1943-го возглавил капитан-лейтенант Олег Селянкин, который в послевоенные годы стал писателем. В одной из своих книг Олег Константинович описал первое знакомство с «шестьсот одиннадцатым», которое закончилось для него конфузом.
Едва вступив в должность, молодой офицер решил проверить боеготовность подчиненных ему моряков. А потому, когда прибыл на тральщик, тут же отдал приказ: «Боевая тревога!», а сам направился в кубрик. Там его ждал сюрприз. «Через несколько секунд, поняв всю нелепость своего присутствия в кубрике, где с коек повскакали полуодетые девчата, я пулей выскочил на палубу».
Вся команда маленького корабля оказалась укомплектованной представительницами слабого пола. Но об этом командир дивизиона узнал лишь постфактум. Впоследствии О.Селянкин вспоминал:
«Девушки появились на флотилии осенью 1942 г. Первоначально они занимали самые мирные должности: служили писарями, баталерами, телефонистками... Вдруг девчата взбунтовались — заявили, что чувствуют себя достаточно сильными и подготовленными для того, чтобы стать экипажем одного из катеров-тральщиков. И был сформирован такой экипаж...»
Инициатором «бунта» стала уроженка Саратова 21-летняя Антонина Куприянова. После начала войны на фронт ушли три ее брата, а спустя некоторое время семья получила одну за другой три похоронки на них. И тогда Тоня решила поквитаться с гитлеровцами за братьев. Ее зачислили в Волжскую флотилию, определили на должность вестового при штабе, однако девушку не устроила такая спокойная тыловая жизнь. Она захотела добиться иного и отправилась со своей идеей прямо к высокому начальству.
Из воспоминаний командующего Волжской военной флотилией контр-адмирала Ю.А.Пантелеева: «…Ко мне пришла старшина 2-й статьи Куприянова и стала настойчиво просить выделить ей тральщик и разрешить укомплектовать его команду девушками. Скрепя сердце я согласился, выделил старый катер. Девушки своими силами отремонтировали его... и доложили о готовности нести боевую службу. Перед первым выходом я сам придирчиво осмотрел корабль, проверил знания команды. Впечатление осталось наилучшее, и я дал добро на выход».
К тому времени Сталинградская операция была уже успешно завершена, и линия фронта все дальше отодвигалась на запад от берегов Волги. Однако немцы стремились во что бы то ни стало помешать работе этой важнейшей транспортной артерии, по которой русские доставляли баржами и танкерами нефть с бакинских месторождений, ленд-лизовское вооружение и материалы, получаемые от союзников по «иранскому коридору» через Каспий... Практически каждую ночь немецкие бомбардировщики совершали полеты над рекой: бомбили караваны судов и забрасывали фарватер донными минами. Чтобы обезопасить судоходство от этих коварных фашистских «подарков», приходилось на десятках и сотнях километров течения реки постоянно проводить траление. Для этого необходимы были специально приспособленные корабли: тральщики. Много тральщиков!
Их ряды пополняли за счет «мобилизованных в действующий военный флот» гражданских судов. Причем порой весьма уже изношенных и даже — экзотических. Как раз такое досталось женскому экипажу Куприяновой, в который помимо самой Антонины (ее назначили командиром) вошли еще шесть девушек-краснофлотцев: Тамара Декалина (рулевой), Евдокия Пархачева (командир отделения, старший моторист), Агния Шабалина (моторист), Вера Чапова (пулеметчик), Вера Ухлова (матрос) и Анна Тарасова (минер).
Их кораблик назывался «газоходом». В современной практике подобных конструкций уже не встретишь. Суденышко с собранным из деревянных деталей корпусом приводилось в движение при помощи мотора от трактора. А вот в качестве горючего для этого двигателя использовался не бензин, не дизельное топливо, а древесные чурки! Вернее — горючий газ, который вырабатывался в специальной установке, смонтированной на судне, за счет происходившего в ней процесса термического разложении твердого топлива — мелких кусков дерева. Постепенно обугливаясь, чурочки давали в числе прочих продуктов реакции горючий газ. Его затем надо было охладить, очистить при помощи фильтров, а потом закачивать через смеситель в цилиндры мотора.
Двигатель «на дровах» был маломощный, зато не требовал столь дефицитного в те годы нефтяного топлива. Именно потому в 1930–1940-е гг. в СССР такая моторная техника получила довольно широкое распространение. Газогенераторные установки ставили не только на автомобили, но и на речные суда, которые получили название «газоходы».
Буксир-газоход Г-12 в мирной своей жизни трудился в Котельниче на реке Вятке. После мобилизации на военную службу весной 1943 года его дооборудовали, снабдив турелью с крупнокалиберным пулеметом, приспособлениями для буксировки тралов, и переименовали в тральщик Т-611. При этом два прежних члена команды газохода, служившие на нем еще на гражданке, — Евдокия Пархачева и Агния Шабалина — были включены в экипаж «новорожденного» тральщика.
Боевая вахта «девичьего корабля» продолжалась почти всю навигацию 1943-го. Вместе с другими тральщиками 6-го дивизиона 2-й бригады «шестьсот одиннадцатый» «утюжил» участок Волги от Быковых Хуторов до Луговой Пролейки.
Работа монотонная, но довольно опасная. Немцы сбрасывали в реку очень хитрые донные мины разных конструкций. Среди них, например, акустические — срабатывающие от шума судовых двигателей.
Были еще магнитные мины, которые должны реагировать на большие массы металла и потому взрываться при прохождении над ними крупных судов. От таких боеприпасов сам Т-611 был застрахован благодаря тому, что имел деревянный корпус. Зато в качестве «приманки» для мин он тащил на буксире трал-ловушку — старую железную баржу, наполненную металлоломом.
Особое коварство немецких подводных боеприпасов заключалась в том, что гитлеровцы «научили» свои мины «считать»: они срабатывали лишь после получения определенного количества внешних возмущающих сигналов. То есть взрывались не под первым прошедшим судном, а под пятым, седьмым, десятым... — в зависимости от предварительной настройки. В итоге над миной могли благополучно пройти четыре или девять кораблей (в том числе и тральщиков), а вот пятый или десятый вдруг взрывался. Немецкие конструкторы предусмотрели максимальную кратность таких мин, равную шестнадцати. Значит, нашим тральщикам для того, чтобы гарантировать полную безопасность данного участка фарватера, приходилось проходить по нему туда-сюда не менее шестнадцати раз.
Каждый из этих рейсов мог закончиться серьезной встряской, опасной для корабля и его экипажа. Однажды так оно и случилось.
Из воспоминаний А.Шабалиной: «Однажды несколько часов кряду мы бороздили водную гладь, сделав несколько галсов над тем местом, где была сброшена мина. Приближался вечер, решили еще раз сделать галс и возвращаться. Вдруг раздался взрыв, изуродовавший трал-баржу, которая быстро затонула. Тральщик содрогнулся, казалось, он развалится на части. Мотор заглох. Через пазы деревянной обшивки хлынула вода, быстро заполняя корпус».
«Потревоженная» ими вражеская мина оказалась очень мощной. Даже длина буксирного троса, которым была прицеплена трал-баржа, не спасла тральщик от повреждений. Девушки бросились спасать свой корабль. Они пытались откачивать воду помпой, вычерпывать ее ведрами... Однако тральщик, дрейфуя по течению, продолжал медленно погружаться. С большим трудом, на ощупь Куприянова и Пархачева сумели все-таки найти пробоину в корпусе под машинным отделением и заделать ее. К этому моменту уровень воды в отсеке доходил им до пояса.
Пришлось немало повозиться с реанимацией двигателя. Успеха добились лишь когда наступила уже глубокая ночь. В итоге Т-611 смог добраться до родной базы лишь на рассвете.
К этому времени в штабе дивизиона были уверены, что тральщик погиб. Высланный по сигналу о взрыве спасательный катер обнаружил на месте происшествия лишь изуродованные останки затонувшей трал-баржи. Сам газоход к тому времени уже довольно далеко отдрейфовал вниз по течению, и его в ночной темноте не заметили.
Тем больше была радость моряков, когда несколько часов спустя они увидели подходивший к месту стоянки «шестьсот одиннадцатый». В честь геройского девичьего экипажа их товарищи кричали «ура!». А на передней стенке рубки по традиции, принятой на флотилии, по случаю первого успеха в тралении нарисовали красную звезду с цифрой «1» в центре.
Тральщик отремонтировали, снабдили новой баржой-«ловушкой» взамен потопленной, и экипаж старшины 2-й статьи Антонины Куприяновой вновь стал выходить на боевые задания.
Во второй половине лета 1943 года, когда минную опасность на этом участке волжского фарватера удалось практически свести к нулю, «девичий корабль» по распоряжению флотского командования был передан в состав 1-й бригады, дислоцировавшейся ниже по течению. Олег Селянкин так вспоминал расставание со своими бывшими подчиненными: «Под вой сирен катеров-тральщиков почти всего дивизиона, на палубах которых застыли шеренги моряков, катер девчат снялся со швартовых. Девчата не смогли стоять в строю по стойке «смирно», как того требовал устав. Они сначала сгрудились около рубки… потом перебежали на корму. И махали, махали нам беретами...»
Новым местом службы корабля оказались окрестности волжского селения Сарепта. Здесь команда тральщика пополнила свой боевой счет. При тралении были подорваны еще две немецкие мины на фарватере.
Может быть, кому-то такой успех женского экипажа покажется чересчур скромным. Подумаешь, за несколько месяцев работы уничтожены всего-навсего три вражеских боеприпаса! Однако тут нужно помнить, что каждый из мощных взрывов, спровоцированных работой маленького газохода во время траления, создавал серьезную угрозу кораблю и его экипажу. В подтверждение достаточно констатировать: за годы войны Волжская флотилия потеряла более 20 тральщиков, часть из которых подорвалась на минах, при этом погибли и были ранены десятки моряков.
Да и не так уж это мало — три уничтоженные вражеские мины! По данным исследователей, проанализировавших документы военных лет, за 1942 и 1943 годы было зафиксировано в общей сложности около 750 случаев сброса мин на волжский фарватер немцами. Задачу по нейтрализации этих мощных боеприпасов выполняли в тот период экипажи двух сотен тральщиков. Значит, в среднем каждый корабль уничтожил по 3–4 мины. Как раз такого же результата и добились Антонина Куприянова и ее боевые подруги.
Успехи «девичьего экипажа» не остались незамеченными. 4 октября 1943 года приказом командующего Волжской флотилией адмирала Юрия Пантелеева Антонина Куприянова была награждена медалью «За боевые заслуги». Позднее награды получили и все ее подчиненные.
Боевой путь этих семерых девчат закончился после завершения навигации осенью 1943-го. Уже следующей весной их корабль был выведен из состава действующего флота, разоружен и возвращен прежнему гражданскому владельцу.
Газоход работал вплоть до 1957 года. А его не имевший аналогов женский экипаж после завершения своей военно-морской (военно-речной) эпопеи разъехался по разным уголкам страны.
