Если набрать в поисковике «сироты, квартиры», компьютер выдаст подборку статей двух типов:
1) статьи про то, как какой-то сирота в каком-то регионе бьется как рыба об лед, вымаливая себе жилье;
2) статьи про то, как сотни сирот в этом же регионе получают прекрасные квартиры заботами местного руководства.
После прочтения этих статей складывается впечатление, что да, иногда у отдельных сирот что-то не получается, однако в целом государственная система обеспечения жильем выпускников детдомов вроде нормально работает.
Но если вместо уймы текстов в Интернете прочесть всего один отчет Счетной палаты, проверившей, как расходуются бюджетные средства на обеспечение квартирами сирот, станет понятно, что на самом деле все ровно наоборот. Да, бывают отдельные случаи, когда сиротам дают квартиры, и в этих квартирах даже можно нормально жить. Но в целом государственная система со своими обязанностями катастрофически не справляется.
В нашем государстве действует Федеральный закон №159 «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей».
В соответствии с этим законом таким детям по достижении 18 лет предоставляются благоустроенные жилые помещения по договорам найма. Через пять лет они могут их приватизировать. Правда, сейчас власти собираются продлить этот срок, чтоб не через пять лет, а через десять.
Тем, у кого до детдома была своя квартира или часть квартиры, жилье от государства не положено. Когда им исполняется 18 лет, они возвращаются на свою жилплощадь. До их совершеннолетия за жильем следит руководство детдома. Оно отвечает за то, чтоб никто их квартиры не продал, не поселился там и чтоб все было в порядке и пригодно для жизни.
Обеспечение сирот квартирами закреплено за субъектами Федерации. В 62 субъектах эта обязанность возложена на муниципальные образования — самые бедные в плане бюджетных возможностей, самые далекие от «кормушки» и, соответственно, самые ожесточенные.
■ ■ ■
Счетная палата проверила, как выделялись квартиры сиротам в 2016–2017 годах и первой половине 2018-го.
Выделялись они крайне плохо.
Жильем обеспечивались только 10–11% сирот, которые стояли на очереди.
По данным аудиторов, хуже всего дают квартиры сиротам в Чечне (каждый год их получают лишь 6,8% тех, кто должен был бы получить), Омской области (5,7%), Воронежской области (4,9%), Ингушетии (4,4%), Тыве (1,2%).
Количество сирот, нуждающихся в жилье, увеличивается в общей сложности на 18–20 тысяч человек ежегодно.
«Скорость изменения численности детей-сирот 18 лет и старше, принятых на учет, у которых наступило право на получение жилья, существенно превышает скорость обеспечения жильем указанной категории граждан», — отмечают аудиторы.
Причина — банальная. На квартиры для сирот выделяется недостаточно бюджетных денег.
По расчетам Счетной палаты, разрыв по Российской Федерации между реальной потребностью в средствах на жилье для сирот и бюджетными назначениями составлял в 2016–2017 годах 5,3 раза, в 2018 году — 6 раз.
На практике это означает следующее.
Какому-то региону нужно, скажем, 120 млн руб. на год, чтоб купить жилье всем своим бесквартирным сиротам старше 18 лет.
В бюджете региона на эти цели выделяется в шесть раз меньше денег — только 16 млн. Плюс приходит еще субсидия из федерального бюджета — 4 млн (она обычно не превышает 22% общей суммы). И все.
20 млн вместо 120. И вертись как можешь. Корми толпу пятью хлебами.
При таком скудном финансировании главная задача местных структур исполнительной власти состоит вовсе не в том, чтоб давать сиротам возможность строить взрослую жизнь — заводить семью, учиться, работать и вкладываться своим трудом в экономику страны.
Главная их задача в том, чтоб сокращать очередь сирот на жилье. Любыми путями. Самыми гадкими.
Бюрократические ловушки, мерзкие чиновничьи хитрости, наглые обманы. Молодые люди, оставшиеся в детстве без попечения родителей, сталкиваются со всем этим прямо за порогом детского дома. Так начинается их взрослая жизнь.
Разумеется, в мутной этой воде представители власти ловят рыбку и для себя, дополнительно усугубляя ситуацию. Но на это им и вовсе плевать. Они же не лохи. В отличие от 18-летних сирот.
■ ■ ■
Бюрократический механизм под негласным названием «отделаться от сироты» работает без сбоев.
Вот несколько свежих примеров 2018–2019 гг., которые освещались в СМИ и частично приводятся в докладе аудиторов.
Родители Ольги Алексеевой жили в муниципальной квартире в деревне Лукино Псковской области. Много лет назад в доме взорвался газ. Половина здания разрушилась. Восстанавливать дом власти не стали. Квартира родителей при взрыве устояла, но за ее стенами руины.
Олю отдали в интернат еще до того, как родители переехали в эту квартиру. Она не знала, что там разруха. Когда она выпускалась из интерната, местные чиновники предложили ей оформить договор социального найма на вот это «жилье» на руинах. Никто не объяснил, что надо от такого предложения отказаться, встать в очередь как сирота и получить нормальную квартиру.
Ольге сказали подписать бумаги. Она подписала и — к облегчению псковских чиновников соцзащиты — тут же перестала относиться к категории детей-сирот, не имеющих жилья.
В Белорецком районе Башкирии муниципальные власти купили сиротам порядка 30 разрушенных избушек в заброшенных населенных пунктах по цене 900 тысяч рублей за каждую — без отопления, водопровода и уж тем более канализации, которые простояли много лет с протекающими крышами и выбитыми стеклами. Такой вот «подарок с барского плеча». В избушках этих жили настоящие бомжи, но даже им там было неуютно. Что говорить о сиротах, которых туда поселили.
А сестрам Исангужиным (у каждой уже свой ребенок) даже в таком жилье отказали, найдя в архивах документы о том, что у их родителей имелся домик четыре на четыре квадратных метра. Он в аварийном состоянии, ну и что. Жилье у сестер есть, пусть там и живут.
Оксана Дейнего из Усть-Джегурты, Карачаево-Черкесия, ждет квартиру одиннадцать лет. Ее пребывание в детдоме закончилось в 2006-м. В 2018-м она обратилась в суд. Суд вынес решение: местные власти должны ей выделить квартиру. Но ничего не изменилось, квартиру ей все равно не дают.
У Екатерины Минаевой была хорошая двухкомнатная квартира в городе Балахна Нижегородской области, но пока она жила в детдоме, ее бабушка продала квартиру, а взамен купила Кате сараюшку. За сохранностью жилья сирот обязано следить руководство детдома. Трудно поверить, что оно не уследило за бабушкой.
В итоге Кате сейчас уже 23 года, она живет с маленькой дочерью в общежитии на птичьих правах. В местной администрации считают, что ничего ей не должны. Но обещают забрать дочь в детдом, если Катя напишет заявление, что оказалась в тяжелой жизненной ситуации.
От отчаяния она пробовала вселиться в купленную для нее сараюшку, но та оказалась с обременением. Когда Катя приехала, вышел мужик с ножом и пообещал зарезать, если она еще придет.
За 6,3 млн руб. власти Омской области купили три новых частных двухквартирных дома для сирот. В этих домах никто из сирот не смог прожить больше месяца, потому что оказалось, что это не дома, а карточные домики. У них даже нет потолочных перекрытий. Натяжной потолок — фактически пленка — отделяет жилое пространство от крыши. Центрального отопления тоже нет. Карточные домики отапливаются электрическими печками. Платить за электричество приходится по 8 тысяч в месяц, но трещины в стенах в ладонь шириной, так что все равно не натопишь.
В прошлом году чиновники под давлением признали дома аварийными, их будут сносить. Сиротам пообещали очередное временное жилье.
В Магнитогорске Челябинской области Сергей А., которому не дали жилье по достижении 18 лет, был вынужден бомжевать, а потом умышленно совершил кражу и сдался полиции, чтобы не жить на улице.
Алексею К. в той же Челябинской области выделили жилье (2 комнаты) в бараке 1970 г. постройки, в котором прежде размещался интернат. Горячей воды и ванной там не было. В помещении после заселения от сырости отпали обои, начали гнить стены и потолок. Под полом сразу же обнаружились мыши и муравьи. Из-за прорыва канализации дом затопило нечистотами. Кроме того, от прежних жильцов остался долг за коммунальные услуги — 10 тыс. рублей.
Алексей К. совершил кражу и сдался полиции, чтобы оказаться в тюрьме, а не в своей квартире, предоставленной ему щедрым государством.
В Белгороде бывший детдомовец устроил поджог на пороге областной администрации. Он объяснил свой поступок проблемой с жильем — ему уже 31 год, а он до сих пор не получил квартиру, которую должны были дать в 18 лет.
Местные власти его, конечно, сразу постарались объявить сумасшедшим — так же, как Игоря Горланова.
■ ■ ■
Детским домам и интернатам выделяются очень достойные деньги. В каких-то регионах это около 1 млн руб. в год на одного воспитанника, а где-то доходит и до 2 миллионов.
Питание одного ребенка стоит порядка 500 руб. в день, то есть около 190 тыс. в год. Коммунальные услуги — даже если считать по 3 тыс. в месяц на ребенка — 36 тыс. На остальные средства (от 770 тысяч до 1,770 млн) ему в течение года закупаются одежда, игрушки, учебники, гаджеты, оплачиваются учителя, воспитатели, нянечки, уборщицы, дворники, врачи, поездки, экскурсии, спектакли, спортивные секции, развлечения, праздники и т.д.
Конечно, мы не знаем, все ли выделяемые деньги в итоге доходят до детей, но мы точно знаем, что денег выделяется много. Подавляющее большинство детей, живущих в семьях, обходится дешевле. Родные родители не тратят на них столько, сколько государство тратит на сирот. И это замечательно.
Но если после 18 лет воспитанники детдомов превращаются в маргиналов, бомжей, садятся в тюрьмы и рожают детей, которых не могут содержать, тогда непонятно, зачем в них вкладывается так много денег до 18 лет?
Где тут хоть какая-то целесообразность?
Чтобы экономика нашей страны развивалась, ей нужны люди, которые работают. Производят продукты и услуги.
Из-за демографических спадов у нас таких людей становится все меньше и меньше. Правительству пришлось повышать пенсионный возраст, потому что сокращается количество работающих россиян, а количество пенсионеров растет.
Стране дорог сейчас каждый работающий гражданин. Зачем же в таких жестких условиях мы бросаемся выпускниками детдомов?
Тем более, в них уже вложены миллионы государственных рублей. Они должны их отработать теперь, а страна — получить отдачу.
Но вместо того чтобы доводить воспитанников детдома до того момента, когда они обучатся, обустроятся и начнут своим трудом возвращать вложенные в них средства, государство от них резко отворачивается.
До 18 их обихаживали, а после 18 — всё, плевать на них. Пусть бомжуют, сидят по тюрьмам и плодят нищих, которые тоже сядут государству на шею.
Мало того что просто не по-людски так поступать с сиротами. Но это еще и адски неэффективно в плане использования бюджетных средств.
■ ■ ■
Чтобы добиться жилья, выпускники детдомов обращаются в суды. Суды, конечно, выносят решения в их пользу.
В 2016 году через суд получили квартиры 9376 сирот (37,4% от числа всех сирот, которые были обеспечены жильем). В 2017 году — 9270 (34,0%).
«В проверяемом периоде более одной трети граждан из числа детей-сирот обеспечены жилыми помещениями на основании решений судов», — отмечает Счетная палата.
Есть регионы, где только по суду можно получить квартиру. Без судебного решения будешь стоять в очереди до морковкина заговенья.
Однако даже судебное решение не является гарантией получения квартиры.
По информации Федеральной службы судебных приставов, на 1 июля 2018 года число неоконченных исполнительных производств, связанных с предоставлением жилья детям-сиротам, составило 24 092.
Это означает, что суды приняли 24 092 решения о том, что органы исполнительной власти должны предоставить сироте квартиру, а органы исполнительной власти 24 092 раза проигнорировали решения суда.
При том что несвоевременное исполнение решений судов карается, между прочим, большими штрафами. К примеру, в 2018 году Приморский край выплатил 1,2 млрд рублей в качестве такого штрафа. Примечательно, что на эту сумму можно было купить квартиры для 16% приморских сирот-очередников.
У нас как у налогоплательщиков здесь должен, конечно, возникнуть вопрос.
Зачем же мы платим налоги на содержание органов власти, судов и судебных приставов, если они заняты такой вот пустой каруселью — пишут и отсылают друг другу бумаги, которые никто не исполняет?
У собачек есть смешная игра — напрыгивать друг на друга сзади, выстраиваясь паровозиками. Играют вдвоем или целыми стайками — и мальчики, и девочки. То одна собачка оказывается внизу, то другая.
Такое впечатление, что органы исполнительной власти разных уровней, суды и судебные приставы играют друг с другом во что-то очень похожее. Во всяком случае, когда дело касается распределения сиротских квартир.
Количество неисполненных судебных решений по сиротским квартирам с 2016 года выросло на 3,5 тысячи.
Зависших судебных решений больше всего в Приморском крае: 3095 местных сирот выиграли суды, но квартиры им все равно не дают. В Свердловской области — 2831, в Саратовской области — 2023, в Хабаровском крае и Еврейской автономной области — 1210, в Самарской области — 1067.
А собачки все прыгают и прыгают.
■ ■ ■
«На 1 января 2019 года в реестр в качестве нуждающихся в обеспечении жилыми помещениями включено почти 270 тыс. лиц из числа сирот. Из них достигли 18 лет и не обеспечены жильем почти 175 тыс. человек, около 40% из которых приходится на долю 13 регионов» — такую статистику приводил в марте 2019 года председатель Счетной палаты Алексей Кудрин.
Остальные 95 тыс. нуждающихся в жилье сирот еще не достигли 18 лет, но в ближайшие годы достигнут и пополнят ряды «золотых» бомжей, на каждого из которых государство потратило не меньше десяти миллионов рублей, выращивая его в детском доме.
По оценке Счетной палаты, потребность в средствах для обеспечения жилыми помещениями всех состоящих на учете лиц из числа детей-сирот, достигших возраста 18 лет, составляет 167,6 млрд рублей.
На те средства, что фактически выделяются из бюджетов всех уровней, покрыть задолженность по обеспечению жилыми помещениями лиц из числа детей-сирот возможно в среднем за 5 лет, однако по ряду регионов этот период будет существенно выше — в 1,5–2 раза. И никакого просвета в этом замкнутом круге нет.
